— А знаешь, штандартенфюрер, — заявил он твердо, — ничегошеньки-то у вас не выйдет. Я ведь собственноручно уже взрывал одну башенку перехода в Куявии. Причем в полнолуние. «Башня-На-Холме» называется. Взгужевежа. Слыхал о такой? Так вот, если то, о чем ты говоришь, — правда, там сейчас должна быть та-а-акая дыра! Такая, как ты выразился, хаотично блуждающая аномалия, что бесконтрольная утечка магической силы из сети арийских башен давно идет полным ходом.

Немец расхохотался:

— До чего же ты наивен, полковник! Да, твой взрыв во Взгужевеже уничтожил наш гарнизон и разрушил целый замок, но при этом высвободил лишь ма-а-алюсенькую толику магической силы. Да и та использовалась крайне нерационально. А чтоб добиться успеха, чтобы взять всю мощь древних башен и продырявить само время, требуется заряд помощнее.

Ну вот, опять двадцать пять! Сначала Сыма Цзян убеждал его, что ша ци должна шарахнуть сильнее целого склада боеприпасов, теперь этот гитлеровец говорит то же самое.

— А у вас, выходит, есть кое-что «помощнее»? — язвительно спросил он.

Вообще-то, блин, с этих фашиков станется эксперимента ради напихать взрывчатку не в одно складское помещение, а забить ею все подземные галереи, каких-нибудь древнеарийских развалин, да еще и заминировать окрестности...

— Есть, — с неожиданной серьезностью ответил штандартенфюрер, — но тебя это пусть не волнует. Думаю, тебе будет интереснее узнать другое. Имеется ведь еще один способ перемещения во времени — твоя жена. И скоро мы этот способ опробуем.

— Что?! — Бурцев встревожился, и не на шутку. — Что ты сказал?!

— Твоя милая супруга, полковник, в ближайшее полнолуние заменит нам шлюссель-башню. Наши медиумы утверждают, что Агделайда пережила во Взгужевеже прерванный цайтпрыжок с последующим уничтожением платц-башни, в которой начинался переход и шлюссель-башни, при помощи которой он происходил. И та малая часть высвобожденной магической силы, о которой я упоминал, обрела власть над Агделайдой. Твоя жена сама стала живой шлюссель-башней или, как говорят сотрудники эзотерической службы, — шлюссель-меншем, этаким ходячим ключом к вратам времени. А живая башня, хоть это и не цайттоннель, все же гораздо удобнее, чем мертвая поделка из древних камешков.

Обычная малая башня перехода намертво привязана к одному месту — к своей увеличенной копии. Шлюссель-менш же имеет магическую связь со всеми платц-башнями сразу. Причем для цайтпрыжка с его участием не требуется даже ментальной поддержки медиумов. А это тоже бо-о-ольшой плюс. Найти талантливых медиумов непросто, еще труднее их сохранить. Цайтпрыжки требуют от них предельной концентрации и колоссальных энергетических затрат. По сути, эти обряды вытягивают из бедняг все жизненные соки, так что медиумы у нас долго не выдерживают. Истощение и... В общем, мрут, полковник, мрут, как мухи.

Но шлюссель-менш — совсем другое дело. Нужно лишь произнести формулу перехода. Дальше он без малейшего вреда для здоровья способен выбирать и использовать любой из множества возможных путей во времени и пространстве. Выбрать и использовать сам, по своему желанию. Или по чужому. Ведь человеческой волей можно управлять. Посулы, пытки, гипноз, магия...

Бурцев застонал. Его аж трясло от бессильного бешенства.

Так-так-так... Вот, значит, чем аукнулись события двухлетней давности! Вот он, побочный эффект прерванного межвременного перехода во Взгужевежевском замке! Вот оно, пресловутое арийское просветление, о котором толковал тогда Сыма Цзян!

— К сожалению, самостоятельно приступить к опытам по созданию шлюссель-менша мы не могли. Для этого пришлось бы уничтожить как минимум одну платц-башню и одну шлюссель-башню. А при отсутствии гарантированного результата для нас такие жертвы неприемлемы. Но все может измениться. И очень скоро. Пока вы были в отключке, наши медиумы выяснили, что прерванный переход оставил свой след и на тебе, полковник. И еще на той вон девчонке, — Бенедикт кивнул в сторону Ядвиги.

Ну, конечно! В свое время фашики пытались отправить Ядвигу в хронобункер СС вместе с Аделаидкой. А сам он вступил в сияющий магический круг, вызволяя пленных полек. Вступил и вышел. И, следовательно, стал третьим участником прерванного перехода.

— Правда, три пленных шлюссель-менша — слишком много, чтобы держать их вместе вблизи платц-башни. Медиумы опасаются, что между вами установлена ментально-магическая связь на... — Бенедикт понизил голос до шепота, ухмыльнулся похабно, — на сексуальной почве...

Бурцев промолчал. Уж не на эту ли «инь-янь-связь» намекал ему давеча Сыма Цзян? А ведь имелась связь, чего уж там. Не только с законной женой, но и с красавицей Ядвигой. Давняя, правда, пьяная связь, от вспыльчивого пана Освальда тщательно скрываемая, но... Но кто бы мог подумать, что китаец и фашики придадут этому такое значение?!

— Если вы действительно связаны и если хотя бы один из вас знает заклинание перехода, — вкрадчиво продолжал Бенедикт, — общими усилиями вы могли бы преодолеть даже магический блок платц-башни и вызвать серию неконтролируемых цайтпрыжков. Собственно, поэтому вас и пришлось разделить.

Гм, вот, оказывается, каково быть шлюссель-меншем! Больше трех не собираться, да?

— Слышь, ты, батька Бенедикт, я ведь все равно разыщу жену, — пообещал Бурцев. — Рано или поздно, но разыщу. И если с ней...

— Тихо-тихо-тихо, полковник, — штандартенфюрер поднял палец к губам. — Не нужно шуметь. Если бы ты был свободен и если бы на здешней платц-башне не стоял мой блок, поиски не доставили бы тебе особых хлопот. Ментально-магическая связь между шлюссель-меншами сохраняется в пространстве и во времени. Тебе достаточно было бы просто представить себе Агделайду, произнести магическую' формулу перехода и...

— И?

— И шел бы ты спокойно по ее астральному следу, как явился сюда по моему. Шел бы, пока не пришел. Но проблема-то в том, что отсюда тебе, полковник, не выйти. Сидеть тебе здесь до полнолуния, до обратного цайтпрыжка с участием твоей хм... шлюссель-жены.

— Коз-з-зел!

— Ну, а в зависимости от результатов межвременного перехода мы решим, что с тобой делать дальше.

— До полнолуния еще есть время!

Хоть и слабое, но все же утешение...

— О да, и немало! Почти месяц. Так что пока ты можешь упрямиться, стоически выдерживать пытки, наблюдать за медленной смертью своих соратников и мучить себя предположениями о судьбе супруги. Или, если хочешь, поговорим о деле сразу? Это существенно облегчило бы и твою участь, и участь прекрасной Агделайды.

Бурцев не отвечал. А на душе было хреново. Похоже, методы у фон Берберга и у этого святоши в рясе одинаковые: сначала ошарашить, вывалить на пленника уйму откровенной, честной или, по крайней мере, весьма правдоподобной, но угнетающе негативной информации, подавить тем самым волю, убедить, что никаких шансов на спасение нет, а уж потом начинать допрос по существу.

— Давай так, полковник, — предложил эсэсовец, — я расскажу, до чего докопалась наша разведка, а ты поправишь, где ошибусь. И дополнишь мои слова. Итак, нам стало известно следующее...