И еще, выясни в порту, кто с Захаровым ходил в рейсы в одной каюте и с кем на корабле он дружил, и кого установишь, на завтра повесткой вызывай, через кадры, под роспись.

Глава 13

Глава тринадцатая. Правду говорить легко и приятно.

Март одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Явившись на службу как положено, в восемь сорок пять утра, я дисциплинированно попытался занять место в заднем ряду кресел Ленинской комнаты и послушать очередную сагу о приключениях «ночной роты» областного ГАИ, которая в исполнении их командира майора Голда, была наполнена сдержанным драматизмом и духом Дикого Запада. С принятием Российского закона о милиции, что разрешил милиционерам не только применять, но и использовать огнестрельное оружие, в том числе и для остановки транспортных средств путем их повреждения, «ночная рота» бросилась увлеченно отстреливать нарушителей Правил дорожного движения. Выстрелы на пустынных ночных дорогах Города звучали еженощно. Честное слово, мне бы власть, то всех любителей пьяными погонять на «шохах», «зубилах» и иномарках, что колоннами и автовозами шли с Дальнего Востока, я обязал бы посещать утренние селекторы областного УВД. Ребята Голда долбили нарушителей из всех стволов при первой же возможности. Конечно, стрельба по удирающим автомобилям внедрялась через кровь, ранения и даже смерти, но тем не менее, не прекращалась ни на одну ночь. Когда два сотрудника спецроты ГАИ, встав на противоположные обочины дороги, одновременно выстрелили в проносившуюся мимо них машину очередного угонщика и метко… убили друг друга, все думали, что стрельба закончиться, но нет. После недели тишины, все возобновилось с не меньшей частотой.

— Громов! Громов! Давай в дежурку! — от тарабанивший «сутки» дежурный по РОВД с ласковой улыбкой испанского инквизитора, манил меня из коридора.

Пришлось выбираться через жесткие колени коллег, выслушивая пожелания доброго утра в спину.

— Паша, давай скоренько бери папку и езжай, а то все дежурки сегодня на техосмотр уйдут к одиннадцати часам, надо, что бы вы хоть что-то отработали.

— Михалыч, какого буя⁈ Я сегодня не дежурю!

— Там угон, а шеф ваш сказал тебя отправить, а дежурный опер на тяжкие полчаса как усвистал.

— Ладно, понял, сейчас подойду. Эксперта вызвали?

— Зачем тебе эксперт?

— Михалыч, я без эксперта не поеду.

— Слушай, ну позвони в ЭКО, скажи, что заедешь, заберешь кого-нибудь.

Угоны по нашему законодательству считаются преступлениями не очень серьезными, что-то вроде мелкого хулиганства, и следствия по угонам нет, проводится дознание. По-моему, в данном случае, законодатель не прав абсолютно, относясь к угону, как к детской шалости. В любом случае, при угоне потерпевший несут значительный материальный ущерб, а еще угонщики, не имея навыков управления, зачастую сбивали ни в чем не повинных пешеходов, в хлам разбивали машины, зачастую гибли сами.

Выкарабкиваясь из дежурного УАЗика, мы с экспертом непроизвольно присвистнули.

Красная ВАЗовская «шестерка» была не просто угнана. Судя по характерной вмятине на капоте и разбитому лобовому стеклу, эта машина сегодня сбила человека.

— Вот видите, товарищи милиционеры, что творится! — из-за открытого багажника машины выглянул помятый мужчина в зеленом спортивном костюме: — Нельзя машину на улице на пару часов оставить…

— Вы что, всю машину трогали? — осторожно спросил эксперт.

— Ну а что? Я же должен был посмотреть, что сломали и что пропало. Вот и домкрат утащили сволочи! — мужик с силой захлопнул багажник и двинулся к кабине, так, что мне пришлось грудью встать у него на пути.

— Машину трогать не надо!

— А то что⁈ — мужик, явно переигрывая, потянулся рукой к водительской двери: — Вы же все равно никого не найдете.

— В дежурку сядьте и документы на машину приготовьте. — я подтолкнул агрессивного хозяина в сторону нашего «УАЗика».

Как и предполагалось, никаких отпечатков пальцев рук, кроме следов владельца машины ни на руле, ни в салоне, ни на крышке багажника, обнаружено не было. Причем, все отпечатки хозяина были свежие, сочные, как будто, человек старательно оставлял свои потожировые выделения на всех доступных поверхностях автомобиля.

Девушку без сознания, с переломанными ногами и закрытой черепно-мозговой травмой нашли ночью в сугробе, недалеко от места жительства жертвы угона, благо нашли ее достаточно быстро, получить обморожение или переохлаждение студентка третьего курса художественно-графического факультета пединститута не успела, но состояние ее было крайне тяжелым, и врачи отказывались говорить что-то определенное.

В отдел милиции я смог заскочить только в обед, прижимая к груди пакет с пирожками, ткнул дверь кабинета Руслана. Но он был заперт, хотя, судя по шуму, там явно кто-то был. Пнув дверное полотно ногой пару раз, не по причине отсутствия культуры, а потому что руки были заняты еще теплыми пирожками, что я прикупил на Привокзальной площади. Брать в таком месте изделия с мясом я опасался, поэтому половина была с морковкой, а половина с капустой. Наконец, когда я уже стал терять терпение, щелкнул замок и в узкую щель показалось настороженное лицо Руслана.

— А, это ты? Заходи давай! — мой приятель посторонился и быстро захлопнул дверь за моей спиной. У Руслана в кабинете был гость — прижавшись лицом к беленой известкой стене, в неудобной позе, широко расставив ноги стоял мужик лет тридцати с задумчивым лицом. Судя по тому, что по его ногам пробегал легкий тремор, наш гость физическими нагрузками занимался уже давненько.

— Здорово! Это кто?

— Здорово. Сосед по каюте нашего потеряшки. Говорит, что ничего не знает, ничего не видел. Но вижу — врет.

— Давно стоит? — я начал выкладывать пирожки на стол, воткнул электрическую вилку никелированной кофеварки в розетку.

— Часа полтора. Скоро упадет.

— Мужик, тебя как зовут? — я хлопнул страдальца по напряженному плечу.

— Зонов Миша.

— От стенки отойди, давай, садись. Пирожок бери.

— Что? — на меня недоуменно уставились две пары глаз.

— Я говорю — пирожок бери, чай на…- я изображал радушного хозяина. Устал, наверное, тренироваться.

Мужик скривился, но ничего не ответил, а молча вцепился в жирный бок жаренного пирожка.

— Руслан, дело дай по потеряшке.

Дождавшись, когда сосед Захарова прожует пирожок и выпьет крепкого чая, я подвинул ему папку с материалами, открытые на фото таблице с изображением пальца и мерной линейки.

— Узнаешь?

— Что это? — речник нервно сглотнул.

— Не узнал? Сосед твой по каюте, вернее то, что от него осталось. А это — я перелистнул несколько страниц и показал фото с костями, изъятыми на пустыре около дисциплинарного батальона.

— Это знаешь кто?

— Это что, кости? — пирожок запросился из желудка бравого речника обратно.

— Ну да, кости компаньона твоего бывшего соседа. Его на кусочки порезали и выкинули на помойку, а бомжи нашли и съели….

— Это вы меня запугиваете сейчас? — побледневший Миша вглядывался в нас, переводя взгляд с одного на другого.

— Зачем мне тебя запугивать? Мне, если честно, все равно. Мне что Захаров при жизни был не знаком, что приятель его. Тебя я тоже в первый раз вижу. То, что вы чем-то криминальным или полукриминальным занимаетесь, мне тоже понятно. Но ты должен понять одну вещь. Я не в БХСС работаю, мне до ваших махинаций дела нет, мне убийства надо раскрывать, потому что, если кто-то вас сегодня безнаказанно убивает и, на куски разрезав, на помойку вывозит, он завтра честных людей начнет убивать. Понимаешь? Ты где живешь?

— На Заводской…

— Вот видишь. Ты сейчас можешь ничего нам не рассказывать, просто встать и уйти нам про твои дела все равно ничего не известно, да и не по-нашему они профилю. Просто через какое-то время я приеду к тебе домой…У тебя жена, ребятишки есть?

Миша кивнул головой:

— Сыну полтора года…

— Так вот, приеду к тебе домой, дежурно посочувствую твоей жене, поглажу по голове сыночка, который будет мне в руку машинку совать, чтобы я с ним поиграл, потому как папка пропал куда-то, а потом пойду домой к себе, а твоя семья так и останется одна, без денег, без надежды, без тебя. А знаешь почему я в этом уверен?

— Почему? — Миша, судя по его взгляду, уже начал плыть.

— Потому что жене Захарова кто-то прислал открытку, якобы от мужа, мол дорогая не волнуйся, по причине поломки дизеля остались на зимовку, и денег немого вложил. А знаешь, что это значит?

— Нет…

— Это значит, что убийца хорошо знает и про жену Захарова, и про ее положение, и он очень жестокий. А если он про семью Захарова знает,