— Отдохни немного, Дирк. Мы быстро починим тебя.

— Это подождет, Руди, сейчас нет времени, — сказал Питт, схватив Ганна за запястье своими изодранными руками. — У вас есть какое-нибудь метеорологическое оборудование на борту? — нетерпеливо переспросил он.

Ганн смотрел на Питта. его глаза выражали недоумение.

— Да, у нас есть оборудование для проведения некоторых метеорологических измерений. А почему ты спрашиваешь об этом?

Руки Питта отпустили запястья Ганна. Самодовольный холодный блеск скользнул в его глазах, а губы растянулись в улыбке. Он с трудом приподнялся на локтях:

— Этот корабль с минуты на минуту будет атакован тем же самым самолетом, что совершил воздушный налет на Брейди Филд.

— Ты, должно быть, бредишь, — ответил Ганн, подойдя к Питту, чтобы помочь ему сесть.

— Мое тело может выглядеть как угодно, но мой мозг в эту минуту соображает острее, чем ваш, — отозвался Питт. — Теперь слушай, и слушай внимательно. Вот что нужно сделать…

Вахтенный, находившийся на башне крана, был первым, кто заметил маленький желтый самолет в голубой дали. Затем Питт и Ганн тоже увидели его, он был не далее чем в двух милях и летел на высоте около двухсот сорока метров. Они заметили бы его раньше, но он приближался к Первой Попытке со стороны восходящего солнца.

— Он опоздал на десять минут, — отметил Питт, держа руки вверх для седого доктора с козлиной бородкой, который работал быстро и умело, перевязывая его грудь.

Пожилой врач, не обращая внимания на передвижения Питта по капитанскому мостику, продолжал обрабатывать и перевязывать раны, он даже не повернулся и не взглянул на приближающийся самолет. Он крепко завязал последний узел, при этом лицо Питта перекосилось от боли.

— Это все, что я могу сделать для вас, майор, пока вы не перестанете бегать вверх и вниз по палубе и выкрикивать приказы, как капитан Блад.

— Извините, доктор, — произнес Питт, не отрывая глаз от неба, — но сейчас нет времени для более тщательного обследования. Теперь вам лучше спуститься вниз. Если моя небольшая военная хитрость не сработает, то вы через десять минут можете превратиться в сухопутного врача.

Не говоря ни слова, сухопарый, сильно загорелый доктор закрыл объемистый кожаный чемоданчик и спустился вниз с капитанского мостика.

Питт отодвинулся от поручня и взглянул на Ганна:

— Ты все соединил?

— Скажи только, когда. — Ганн был весь напряжен, но в то же время сохранял готовность и энергию. Он держал в руках маленькую черную коробочку, присоединенную к проводу, который тянулся к мачте радара, а затем исчезал в сияющем утреннем небе. — Ты думаешь, что пилот этого старого корыта клюнет на приманку?

— История никогда не устает повторяться, — глубокомысленно заявил Питт, глядя на приближающийся самолет.

Даже в этот момент напряженного ожидания Ганн нашел время, чтобы удивиться полной трансформации Питта после рассвета: человек, который, шатаясь, появился на борту Первой Попытки, весь израненный, в плачевном состоянии, разительно отличался от того человека, который сейчас стоял на мостике со сверкающими глазами в выжидательной позе боевого коня, втягивающего запах сражения разгоряченными ноздрями. Это казалось странным, но Ганн ничего не мог поделать с собой, его мозг перенесся в воспоминаниях на много месяцев назад на мостик другого корабля, тяжелого парохода, который назывался Дана Гейл. Он помнил, словно это было всего час назад, что видел такое же выражение на лице Питта незадолго до того, как старому, ржавому, неповоротливому судну удалось обнаружить и разрушить загадочную подводную установку в Тихом океане, к северу от Гавайских островов. Внезапно крепкое пожатие руки вернуло его в настоящее время.

— Пригнись, — настоятельно сказал Питт, — а то взрывная волна выбросит тебя за борт. Будь готов соединить контакты в тот момент, когда я тебе скажу.

Ярко-желтый самолет спикировал вниз и кружил вокруг корабля, проверяя его защищенность. Громкое назойливое жужжание двигателя отражалось от воды и закладывало уши Питту. Он наблюдал за самолетом в бинокль и удовлетворенно улыбнулся, когда заметил маленькие круглые отверстия на крыльях и фюзеляже: памятка о метких выстрелах Джордино. Подняв бинокль почти в вертикальное положение, он посмотрел на черный провод, который тянулся вверх, и сразу ощутил надежду, которая начала перерастать в полное убеждение.

— Спокойно… спокойно, — произнес Питт. — Я думаю, он собирается отведать сыра.

— Сыр, — удивленно подумал Ганн. — Он называет сыром этот чертов воздушный шар там, наверху. — Кто бы мог подумать, что Питт имел в виду этот шар для наблюдения за погодой, когда спрашивал, есть ли на борту Первой Попытки метеорологическое снаряжение. Теперь этот чертов шар парит там в небе с сорока килограммами взрывчатки, взятой из сейсмической лаборатории. Ганн взглянул вверх на большой серебристый воздушный шар и на смертоносный груз, висевший под ним. Трос, к которому был прикреплен воздушный шар и электрический провод, тянувшийся от взрывчатки, достигали в длину почти двести пятьдесят метров. Шар находился за кормой примерно в ста двадцати метрах, это равносильно длине четырех футбольных полей. Он покачал головой; было необычно, что взрывчатку, которой обычно пользовались для проведения подводных взрывов при изучении морского дна, сейчас использовали для того, чтобы взорвать самолет в воздухе.

Шум двигателей самолета становился громче, и в какой-то миг Питту показалось, что тот собирается пикировать прямо на корабль, но затем он увидел, что угол снижения был слишком маленьким. Пилот направлял Альбатрос прямо к воздушному шару. Питт поднялся, чтобы лучше видеть, хотя и понимал, что превращается в заманчивую и доступную мишень. Шум двигателя перешел в сплошной рев, и пулеметы нацелились на воздушный шар, лениво парящий над сверкающей водой. Не было ни задержки, ни предварительной подготовки; желтые крылья сверкнули на солнце, затмевая вспышки выстрелов из двух пулеметов, укрепленных на капоте двигателя. Звук разрывов и свист пуль означали начало атаки.

Нейлоновая оболочка наполненного гелием шара содрогнулась от бешеной пулеметной стрельбы. Сначала она осела, затем сморщилась, как чернослив, свернулась и начала падать в море. Желтый Альбатрос пролетел над поверженным шаром, выходя на прямую линию к Первой Попытке.

— Давай! — крикнул Питт, бросаясь на палубу.

Ганн нажал кнопку.

Следующее мгновение казалось бесконечным. Затем раздался оглушительный взрыв, который сотряс судно от киля до мачты. Тишина раннего утра была разорвана резким звуком, словно тысячи окон были разбиты при шторме. В небо вознесся огромный столб дыма и пламени, где перемешались черный и оранжевый цвета. Взрывная волна отбросила Питта и Ганна, прижав их внутренние органы к позвоночнику, словно от резкого и сильного удара кулаком.

Медленно, превозмогая боль от тугих бинтов и пытаясь восстановить дыхание, Питт поднялся на ноги и стал всматриваться в темное облако взрыва в поисках признаков Альбатроса. Его глаза смотрели слишком высоко, и он не заметил ничего, кроме клубов дыма; самолет и его пилот исчезли. Затем он понял, что случилось. Тот короткий миг между его устным сигналом и самим взрывом спас самолет от мгновенного разрушения. Проследив взглядом до линии горизонта, он увидел его. Самолет тихо планировал по воздуху, его двигатель был мертв.