— Ну и ладно, ради этого мы пошли или ради чего другого, только мне повезло. Сколько времени мы в кино не были?

— Три недели? — искренне спросил он.

— Два месяца с половиной, ровно.

Они немного повздорили по этому поводу, но скорее в шутку, а утром опять по-весеннему засияло солнце, и Мегрэ, стоя под душем, что-то весело напевал.

Всю дорогу до набережной Орфевр он проделал пешком по пустынным улицам, и ему было так же приятно пройтись по широким коридорам полиции, где двери пустых кабинетов были распахнуты настежь.

Люка только-только появился. Торранс и Жанвье тоже были на месте; вскоре наверх поднялся и малыш Лапуэнт, но, поскольку было воскресенье, у всех был вид любителей, работающих в свое удовольствие. Наверное, опять-таки потому, что было воскресенье и двери были открыты, время от времени звонили колокола соседних церквей.

Новости были только у Лапуэнта. Накануне, уходя, Мегрэ спросил его:

— Слушай, а где живет тот молодой журналист, который ухаживает за твоей сестрой?

— Он больше за ней не ухаживает. Вы говорите об Антуане Бизаре?

— Они поссорились?

— Не знаю. Может, он меня испугался?

— Мне нужен его адрес.

— У меня его нет. Я знаю, где он обедает, думаю, сестра знает не больше моего. Я выясню в газете.

Лапуэнт подал Мегрэ клочок бумаги. Это был адрес, в котором он, правда, не был уверен: улица Бержер, тот же дом, где живет Филипп Лиотар.

— Хорошо, малыш. Спасибо, — просто сказал комиссар.

Будь чуть потеплее, он бы с удовольствием снял пиджак, остался в рубашке, как все люди, которые по воскресеньям дома что-то мастерят, ему и правда хотелось делать что-нибудь руками. Он разложил на столе все свои трубки и вытащил толстую черную записную книжку; она была испещрена записями, но Мегрэ не заглядывал в нее почти никогда.

Два или три раза он бросал в корзинку листы бумаги, исписанные карандашом, разлинованные на колонки. Писал, потом зачеркивал.

Наконец работа пошла.

Четверг, 15 февраля. Графиня Нанести вместе с камеристкой Глорией Лотти уезжает из «Клариджа» в шоколадном «крайслере» своего зятя Кринкера.

Дату комиссару сообщил дневной портье гостиницы. Марку автомобиля назвал служащий, занимающийся в отеле машинами постояльцев, он же сказал, что они уехали в семь часов вечера. И еще добавил, что старая графиня была очень озабочена, а зять торопил ее, словно они опаздывали на поезд или на важное деловое свидание.

По-прежнему нигде никаких следов графини. Чтобы еще раз убедиться в этом, Мегрэ пошел в кабинет к Люка, куда отовсюду продолжали поступать известия.

Итальянские журналисты, хоть и не получили накануне никакой информации на Набережной, сами смогли кое-что сообщить: они действительно знали графиню Панетти.

Замужество ее единственной дочери Беллы наделало в Италии много шума: не получив материнского согласия, она сбежала в Монте-Карло, чтобы там зарегистрировать свой брак.

Все это произошло пять лет назад, и с тех пор они с матерью не виделись.

— Раз Кринкер приезжал в Париж, — говорили журналисты, — значит, он решился на еще одну попытку примирения.

Пятница, 16 февраля. Глория Лотти, которая носит шляпку графини Панетти, приезжает в Конкарно, чтобы дать оттуда телеграмму Фернанде Стёвельс, и, ни с кем не встретившись, возвращается той же ночью.

Мегрэ, задумавшись, нарисовал на полях дамскую шляпку с вуалью.

Суббота, 17 февраля. В полдень Фернанда покидает улицу Тюренн и уезжает в Конкарно. Муж на вокзал ее не провожает. Около четырех к нему заходит за работой заказчик, который ничего подозрительного не видит. На вопрос о чемодане ответил, что не помнит, видел ли его.

В самом начале девятого три человека — один из них Альфред Мосс, а другой, возможно, тот, что записался на улице Лепик под фамилией Левин — приезжают на такси, взятом у вокзала Сен-Лазар, и выходят на перекрестке улиц Тюренн и Фран-Буржуа.

Около девяти консьержка слышит, как кто-то стучится к Стёвельсу. У нее остается впечатление, что все трое вошли.

На полях Мегрэ красным карандашом написал: «Кто третий — Кринкер?»

Воскресенье, 15 февраля. Печь, которая не топилась в последние дни, работает всю ночь, и Франсу Стёвельсу приходится, как минимум, пять раз вынести золу на помойку во двор.

Мадемуазель Беген, жиличку с пятого этажа, неприятно поражает «дым со странным запахом».

Понедельник, 19 февраля. Печка все еще топится.

Переплетчик у себя дома один.

Вторник, 20 февраля. Уголовная полиция получает анонимку, в которой говорится, что у переплетчика в печке сожгли человека. Фернанда возвращается из Конкарно.

Среда, 21 февраля. На улицу Тюренн приходит Лапуэнт. Под столом у переплетчика он видит чемодан с ручкой, перевязанной веревкой. Около полудня Лапуэнт уходит из мастерской. Обедает с сестрой и рассказывает ей о деле Стёвельса. Встречается ли мадемуазель Лапуэнт со своим возлюбленным, Антуаном Бизаром, живущим в одном доме с адвокатом Лиотаром, занятым поиском клиентов? Или просто звонит ему?

После обеда до пяти часов дня адвокат приходит на улицу Тюренн под предлогом разговора об экслибрисе.

Когда в пять часов с обыском приходит Люка, чемодана на месте нет.

Допрос Стёвельса в полиции. К концу, уже под утро, он называет Лиотара своим адвокатом.

Мегрэ пошел пройтись и глянуть в записи, которые делают инспектора, отвечая на телефонные звонки. Еще рано было заказывать пиво, и он довольствовался тем, что набил себе еще одну трубочку.

Четверг, 22 февраля.

Пятница, 23 февраля.

Суббота…

Целая колонка дат, и ничего примечательного, дело не двигалось с места, если не считать того, что газеты как с цепи сорвались, а Лиотар, злобный, как собака, набрасывался на полицию вообще и на Мегрэ в частности. Колонка справа была пуста до:

Воскресенье, 10 марта. Некто Левин снимает комнату в гостинице «Приятный отдых» на улице Лепик и поселяется там с мальчиком примерно двух лет.

Глория Лотти, представленная как няня, занимается ребенком, каждое утро гуляет с ним на Антверпенской площади, пока Левин спит.

В гостинице она не ночует, уходит оттуда поздно ночью, когда возвращается Левин.

Понедельник. 11 марта. Все то же самое.

Вторник, 12 марта. Половина десятого. Глория с ребенком, как обычно, выходят из «Приятного отдыха».

Четверть одиннадцатого: Мосс появляется в гостинице и спрашивает Левина. Тот немедленно складывает вещи и выносит их, пока Мосс сидит один у него в комнате.

Без пяти одиннадцать: Глория видит Левина и бросает ребенка, оставляя его под присмотром мадам Мегрэ.