— А я могу научить тебя упаковывать вещи. Прощай, Финн, — швыряю трубку и снова берусь за пресс-релиз.

В глубине души я понимаю, что это пустая трата времени. Как часто журналисты интересуются рынком ценных бумаг болгарского производителя вязальных игл? Даже в «Файненшл таймс» об этом не писали, а всем известно, как они мучаются в поисках материала, чтобы заполнить страницы. Тем не менее мне за это платят. Пытаюсь припомнить какой-нибудь анекдот про вязальные иглы, и тут передо мной возникает Свен. Сегодня пятница, свободный день, но на нем костюм-тройка в светлую полоску, скромный темно-синий галстук и белая рубашка. Из нагрудного кармана выглядывает и колышется ярко-желтый платочек.

— Свен, куда-то собрались?

— Невозможно угадать, когда фотограф захочет сделать твой снимок. Лучше всегда быть наготове, — бросает он мне в ответ, а сам как бы невзначай рассматривает мое блеклое платье в цветочек. — Как считаешь?

Я медленно киваю.

— Посмотри сюда. — Он сует мне в руки газету. — Видишь эту статью? — показывает пальцем на крохотный текстик в календарной рубрике, где публикуют самые забавные истории. — Это мой кузен.

На снимке в центре зала коммерческих операций сидит мужчина. Вокруг него столпились коллеги, которые бреют ему голову.

— С виду неплохой человек, — неуверенно говорю я. Вряд ли он в своем уме. Бриться при всех.

— Он попал в газету.

— Угу.

Внезапно фабрика по производству вязальных игл начинает волновать мое воображение. Я перекладываю бумаги на столе. Как будто мне не терпится заняться делом. Но Свен не понимает намеков. Чтобы избавиться от него, я читаю статью рядом со снимком. Его кузен обрил себе голову в благотворительных целях.

— Почему? Ну почему он в газете? Почему я не могу туда попасть? — кричит он и ударяет по газете ладонью. Взглядом показываю на его шевелюру. — Из-за глупой детской выходки мой кузен попадает в прессу, а я никак не могу туда попасть!

— А вы делаете что-нибудь в благотворительных целях? — спрашиваю я. — Как ваш кузен.

— В благотворительных целях? Я — инвестиционный банкир, побойся Бога! — вдруг вскрикивает Свен. — У меня есть репутация! Тебе известно о сделках, над которыми я работаю? Это же революционные сделки! — По-моему, сюда больше подходит слово «скучные». Он берет пресс-релиз, над которым я работаю. — Ты внимательно это изучила? Вязальные иглы. Я фондирую вязальные иглы. Сколько человек умеют ими пользоваться? (Что ж, моей маме только покажи узор.) Пленительное занятие. Журналисты должны в очередь ко мне становиться. Ты — пресс-атташе. Организуй.

Я с расстановкой произношу каждое слово. Медленно. Очень медленно.

— Я не могу диктовать журналистам, о чем им следует писать, — отвечаю я, — никто не может. Я отправляю им факты, а они уже принимают решение. Но если хотите знать мое мнение, ваши сделки вряд ли привлекут к себе внимание, поскольку мало кто сможет понять их. То есть если хотите провернуть крупную революционную сделку с британской компанией вроде «Маркс энд Спенсер», то об этом, возможно, напишут в британских газетах.

— Кто-то спрашивал твое мнение? Я сказал, чего я хочу. Я предупреждаю тебя, Орла. — Тычет в меня пальцем. — Если не опубликуешь обо мне статью, тебя скоро уволят.

— Я стараюсь, как могу, — спокойно отвечаю я. — Надеюсь, что нам обоим от этого станет легче. А теперь, если вы не против, я займусь работой. — Возвращаюсь к пресс-релизу.

— Я не делаю пустых обещаний, — сквозь зубы говорит Свен, разворачивается и уносится.

У меня появляется нервный тик. Я только что вбила еще один гвоздь в собственный гроб. У вязальных игл нет ни одного шанса попасть в прессу. Даже в еженедельник «Вязание на спицах». Даже если я потребую оказать мне ответную услугу. Я знаю, отчего ему так не терпится попасть в газеты. Мечтает, чтобы о нем писали во всех газетах и журналах. Затем раздуется его рыночная стоимость. Затем раздуется его премия. Что и требовалось доказать. Задача простая. С такой даже я способна справиться, человек, дважды проваливший экзамен по математике. Вдруг на меня накатывают депрессия и отчаяние. Решительность исчезает, и в поисках тайных запасов я запускаю руку в ящик стола. Выгребаю растаявшие шоколадные батончики, мягкие и хлюпающие, выбираю самый большой. В предвкушении дрожь пробегает по всему телу, и я начинаю разворачивать обертку.

— Ты что делаешь? — Я замираю, услышав голос Патти. — Батончик «Марс» помогает работать, отдыхать и набирать вес.

— Патти. А ты что здесь делаешь?

— Неверный вопрос. Что ты там делаешь?

— У меня депрессия.

— Не считается. Ты просила меня останавливать тебя в минуты слабости. — Делает шаг вперед. С вытянутой рукой. — Отдай.

— Но… — чуть крепче сжимаю батончик. — Он мне нужен.

— Нет, не нужен, — толкает меня рукой. — Клади сюда.

Отдаю. Чувствую себя как мальчишка, которого застали с рогаткой и горкой боеприпасов в виде обмусоленных бумажных шариков.

— Ты ведь не станешь его есть, — придираюсь я.

— Батончик развернут, что ж добру пропадать. — Она впивается зубами в батончик прямо перед моим носом. — Поверь мне. Я делаю это для твоего же блага. Мне совершенно невкусно. — Подставляет палец к губам, чтобы поймать капельку тоффи, и слизывает ее. С закрытыми глазами. — Как сегодня прошла сессия в чате? Есть новенькие?

— Одна, но я не знаю, появится ли она снова.

— Почему?

— Думаю, вряд ли я смогу ей помочь. Она хочет увеличить физические нагрузки. Я спросила, как она добирается на работу, и предложила выходить из автобуса на одну остановку раньше.

— Разумно.

— Ей ехать всего одну остановку.

— А-а.

— Тогда я предложила ей перестать пользоваться лифтом и ходить по ступенькам.

— Тоже хороший совет.

— Откуда мне было знать, что она только что установила подъемник для инвалидов? Она решила, что я ее нарочно злю. Не думаю, что она вернется. Кстати говоря, почему ты так быстро вернулась? Ресторан закрыли?

— Не смешно. Просто ни Тони, ни Триш, журналистка, не заказывали себе алкоголь, ну и я решила воздержаться. Я ведь не хочу, чтобы они решили, будто я алкоголичка. — Уже решили.

Я улыбаюсь.

— Как обед? Триш получила все, что хотела?

— Думаю, да — и много чего еще. Например, номер мобильного телефона Тони.

— Да?

— На случай, если она захочет позвонить ему в нерабочее время. Пообещала воспользоваться им только в случае крайней необходимости. (Например, когда в баре рядом с ней окажется свободное место. Вот это да, Орла. Ты что говоришь? Можно подумать, что ты ревнуешь. У тебя ведь траур по Себастиану. Забыла?) — Должна сказать, что он ее очаровал, к тому же он сегодня великолепно выглядел. Немножко поправился. Совсем немножко, зато теперь пропал этот изможденный вид.