– Мама убила бы меня, если бы узнала, что половину ночей, которые я будто бы проводила у подруги, на самом деле была с тобой.

Он удивленно поднял брови.

– Ты в самом деле думаешь, что твоя мама ничего не подозревала? Да я практически жил у вас в доме, мы проводили вместе столько времени! Ты думаешь, она не догадывалась, что ты все остальное время ускользала из дому, чтобы побыть со мной?

Бекс пожала плечами:

– Наверное, она все знала, только закрывала глаза. Она любила тебя как сына, которого у нее не было. Ты расположил ее к себе так же, как расположил… – Она замолчала и покачала головой.

– Так же, как тебя? – закончил за нее Макс.

Она кивнула. Какой смысл отрицать очевидное? Она любит его с тринадцати лет. Или даже с двенадцати.

Не сводя с нее взгляда, он сделал глоток бурбона. Взял у нее бокал и поставил на каминную полку. Потом очень медленно наклонился, словно давал ей шанс отвернуться, и поцеловал.

Бекс закрыла глаза, тая от его близости; руки, словно сами собой, скользнули вверх по его груди и обвили шею. Он обхватил ладонью ее затылок; другая его рука ласкала ее спину.

Она первая прервала поцелуй и вырвалась из его объятий. Потом испуганно усмехнулась и снова взяла свой бокал.

– Тебе придется признаться какой-нибудь из твоих практиканток, что ты целовал меня? Не хотелось бы разбивать счастливую пару, – сказала она и допила содержимое бокала одним глотком.

– Я бы не стал целовать тебя, если бы сейчас встречался с другой, – сухо ответил он.

Она перешла в кухню, отделенную от столовой черным островком с гранитной столешницей. Ополоснув бокал, поставила его на полочку для сушки.

– Не надо было мыть посуду, – негромко произнес он.

Она пожала плечами, подошла к креслу с высокой спинкой, уселась в него, сбросив кожаные мокасины, и подобрала под себя ноги.

– И тебе не нужно было привозить меня сюда, чтобы поговорить. Я вполне могла все рассказать и в участке.

Он поставил бокал на кофейный столик и сел на край дивана.

– И призналась в том, чего не совершала, думая, что таким образом защищаешь меня?

Она покачала головой:

– Нет, Макс. Чтобы защитить тебя, я признаюсь в том, что я совершила. Я виновна. Я убила Бобби Колдуэлла.

– Я тебе не верю, – сказал Макс.

Бекс посмотрела на него в упор. – Мне казалось, ты удивишься, возмутишься или… испытаешь хоть что-нибудь, когда я наконец признаюсь. Я не ожидала, что ты не поверишь, но это правда.

– Я верю в то, что ты веришь, будто убила его. О чем-то подобном я давно подозревал. Теперь понятно, почему ты отказывалась меня видеть, когда шеф Торнтон посадил тебя в камеру. И почему ты при первой возможности уехала из города, и почему так долго не возвращалась. Но думаю ли я, что ты в самом деле совершила убийство? Ни в коем случае!

Она вцепилась в подлокотник кресла.

– Значит… мне все просто привиделось? Что ты за полицейский? Подозреваемая признается в преступлении, а ты отказываешься верить.

Он глубоко вздохнул.

– Бекс, после того, как ты в ту ночь ушла от меня, с тобой случилось что-то ужасное. Наверное, Бобби снова начал к тебе приставать, может быть, куда-то тебя заманил или затащил в свой домик. Он пытался тебя изнасиловать, может быть, даже изнасиловал…

– Нет! – Она покачала головой.

Он стиснул челюсти и кивнул, выдохнув с облегчением.

– Но он напал на тебя. И ты дала сдачи. Если он в результате умер, это была самозащита, а не убийство.

Она вскочила и принялась расхаживать взад-вперед.

– Все не так просто! – Она принялась растирать предплечья. – Да, в ту ночь Бобби обманом заманил меня в свой домик. Да, он напал на меня и я… дала сдачи. Я не собиралась его убивать, но убила. – Она остановилась. – Самозащита? – Она с горечью рассмеялась. – Конечно, я защищалась! Но кто бы мне поверил?

– Я бы тебе поверил. Я тебе верю! Я бы тебе помог, если бы ты дала мне такую возможность!

– И все бы закончилось тем, что ты поставил бы крест на своей мечте стать полицейским. Торнтон не забыл бы, что ты встал на мою сторону. Уверяю тебя, он считает меня убийцей и считал так еще тогда.

– Все потому, что ты отмалчивалась. Ты отказалась сказать хоть слово в свою защиту!

– Я не могла. Ты ведь знаешь, как все было. Бобби преследовал меня и превратил мою жизнь в ад. Но ему хватало ума не приставать ко мне при свидетелях! Он всех заставил верить в то, что я сошла с ума и выдумываю о нем небылицы. Его отец первым представил бы дело так, словно это я заманила его в домик! И он сказал бы, что я хотела его убить за то, что он выставил меня дурой. Он был богат и слеп, когда дело касалось Бобби. Я бы отправилась в тюрьму до конца жизни. Вот почему я ничего не могла никому сказать. Моя единственная надежда не попасть в тюрьму заключалась в том, чтобы держать рот на замке и надеяться, что у суда не будет доказательств для того, чтобы предъявить мне обвинения.

– Тогда зачем признаваться сейчас?

– Сам знаешь, зачем. Кто-то – возможно, отец Бобби – пытается воскресить прошлое и заставить меня взглянуть правде в глаза. Если я не…

– Они убьют меня? Боже правый, Бекс, я полицейский! Я могу за себя постоять. Не желаю, чтобы ты из-за меня становилась жертвенным агнцем, тем более что ты невиновна.

Она скрестила руки на груди.

– Невиновна ли я, если радовалась, что он умер? А я радовалась! Ужасно звучит. Конечно, грешно радоваться, что кто-то расстался с жизнью. Но Бобби был больным… и испорченным.

И я знаю, что, не умри он в ту ночь, рано или поздно он убил бы меня.

Макс подошел к ней, положил руки ей на плечи и развернул лицом к себе.

– Тебе не из-за чего чувствовать себя виноватой. Оглядываясь назад, при моем нынешнем опыте, я не сомневаюсь, что ты права. Рано или поздно он убил бы тебя – или попытался. Но я бы защитил тебя, Бекс. Если бы ты дала мне такую возможность!

Она смахнула слезы, которые вдруг навернулись на глаза.

– Я же сказала, что все не так просто. И никогда не было просто.

Он поднял ее подбородок.

– Потому что ты хотела защитить меня. Неужели ты не понимаешь, что это я должен тебя защищать?

Она покачала головой. Макс не прав. Подручные отца Бобби не один раз избивали его в тот ужасный год, когда Бобби ее преследовал. Она боялась, что рано или поздно они его просто убьют. И все потому, что она каким-то образом привлекла к себе внимание такого типа, как Бобби.

– Бекс, – негромко сказал он, но в его голосе звучали стальные нотки. Бессмысленно вспоминать это сейчас. Тогда ты сбежала из города. В глазах большинства твой отъезд подтверждал твою виновность. Прошло много лет, и сейчас трудно доказать, что ты действовала в пределах необходимой самообороны. Поэтому тебе лучше помалкивать. Никаких признаний!