Брайан и Барбара расположились своей компанией за парой длинных столов. Заметив приветственно поднятую руку Брайана, Джина в ответ улыбнулась. Барбара притворилась, что не обратила внимания на их обмен взглядами. К тому же она действительно была занята и прикладывала все усилия, пытаясь произвести впечатление на некоего молодого человека. Сразу бросалось в глаза, что у Барбары нет подруг. Около Джины остановились несколько человек с чашками чая в руках, чтобы выразить ей свою симпатию, и, естественно, разговор сразу переключился на ее дядю, прозвучали воспоминания о нем.

После обеда ветерок, дувший с самого утра, утих, и Барбара, узнав, что Джина неопытная наездница, все же предложила совершить верховую прогулку. Никогда бы это гордое создание не согласилось на такую авантюру, выставляющую ее в невыгодном свете, но жара, события этого дня и бокал выпитого за обедом вина создали у девушки ложное ощущение уверенности в собственных возможностях.

Барбара обрадовалась такому решению Джины.

— Я все устрою, — живо пообещала она. — У Сая предостаточно лошадей, есть и отличные арабские скакуны, но ими мы не сможем воспользоваться.

Эта новость нисколько не разочаровала Джину. В конце концов, и обычные лошади прекрасно подойдут для этой прогулки. В итоге собралась небольшая группа желающих покататься верхом. Джина с Барбарой и Брайаном первыми пошли к конюшням, за ними друзья Барбары, помолвленная пара. Неопытной наезднице досталась лошадь по кличке Полночь. Она восхитилась послушанием животного, да и внешний вид его порадовал девушку. Красивая стройная лошадь темного цвета привлекала внимание. Она погладила ее по морде, стараясь подружиться. Довольная Полночь тыкалась мордой в руки девушки, побуждая продлить ласку.

В нескольких шагах от них Брайан спорил с сестрой:

— Неужели ты не могла найти для нее лошадь поспокойнее, учитывая, что девушка не имеет большой практики в верховой езде?

— Разреши мне делать то, что я считаю нужным, Брайан, — высокомерно произнесла она. — В любом случае единственная тишайшая лошадь, так уж случилось, сегодня хромает.

Это была явная ложь, но Брайан не видел особого смысла подозревать сестру или даже ее проверять.

— Ладно, пусть будет Полночь.

Джина прохаживалась рядом с лошадью, стараясь воскресить в памяти несколько советов, которые где-то прочитала. Точно! Благослови Господь ее фотографическую память. Она принялась выполнять то, что вспомнила, стараясь выглядеть при этом знатоком. Чтобы проверить, хорошо ли натянута подпруга, ей пришлось обойти лошадь. Барбара с компанией уже сидели верхом и озадаченно наблюдали за ее действиями.

— Тебе помочь? — спросила Барбара кисло-сладким голосом.

Вместо ответа Джина поставила ногу в железное стремя и запрыгнула в седло более энергично, чем рассчитывала. Лошадь приподнялась и тут же успокоилась. Кавалькада двинулась в путь. Джина и Брайан замыкали шествие. Сначала Полночь прекрасно слушалась. От незнакомого ощущения в седле девушка получала удовольствие. Маршрут прогулки разработала Барбара. Стараясь быстрее оказаться подальше от людей, они срезали угол, проехав через цитрусовый сад, и, сделав небольшой круг, оказались на открытой площадке с немногочисленными, но тенистыми деревьями.

Солнце пятачками освещало землю, на которой, опустив голову, паслись спокойные, безразличные ко всему вокруг овцы. Слышалась песня пастуха. Они спокойным шагом спустились по дорожке, ведущей к Розовой Лагуне. Временами трава доходила до пояса и была усыпана белыми маргаритками. Зелень отражалась в маленьком, похожем на блюдце озерце, и создавалось впечатление, что смотришь в зеленый стакан, на котором нарисованы красивые водяные лилии. Жара обжигала выступающие или оголенные куски земли, а здесь, пониже, даже веяло прохладой. Очарованная красотой этого места, Джина расслабилась. Она твердо решила, что вернется сюда как-нибудь одна, чтобы нарисовать эти чудесные лилии, потихоньку раскрывающие свои плотные бутончики. Мысленно она уже видела картину, для которой у Линды в спальне найдется подходящее местечко. Ощущение красоты природы отразилось на ее лице и придало ему новое выражение.

Брайан любовался Джиной, не отрывая взгляда от ее лица. Солнечные лучи, запутавшись в волосах девушки, придавали им золотистый оттенок. Расположившись в баухиниях, черненькие пташки громко заливались трелями, выводя целые рулады. Ехавшая впереди всех и чувствовавшая себя уверенно в седле, Барбара тоже наслаждалась, но не великолепием окружающей природы, а своей персоной. Джине пришлось признать, что эта женщина — прекрасная наездница. Она не подстегивала свою лошадь, не руководила ею, а предоставляла ей полную свободу, но в тоже время контролировала каждое движение, умело управляя поводьями.

Брайан продолжал застенчиво смотреть на Джину.

— А ты отлично справляешься!

Видимо, эту похвалу ветер донес до ушей его сестры, так как Барбара немедленно перешла на легкий галоп, а затем и на быстрый. Джина тоже немного натянула поводья, но ее лошадь и не нуждалась в понукании. Оставляя всех далеко позади, она понеслась вихрем, и девушка от неожиданности потеряла равновесие. Пыталась совладать с лошадью, но ту оказалось невозможно остановить. Осыпанная цветами с деревьев, наездница всеми силами пыталась удержаться в седле, хотя и слышала, что Брайан ей что-то кричал, видимо, старался дать полезный совет. Скорость была устрашающей, и даже не хватило времени испугаться. Вдруг Полночь резко остановилась как вкопанная, и, охваченная паникой, Джина перелетела через ее голову. Густая трава смягчила падение. Ошеломленная и задыхающаяся, она лежала, распростертая на земле. Лицо ее оставалось абсолютно белым и искаженным от страха, пока благословенный воздух не ворвался в легкие. Она погружалась в зеленую траву, как в воду.

— Джина, Джина!

Она очнулась, увидев склоненного над собой Брайана, который ждал от нее проявления признаков жизни. Виновница случившегося стояла чуть поодаль, лицо ее было пепельным. Однако ее друзья, казалось, покрякивали от удовольствия, забавляясь случившимся.

— Надеюсь, ты не переломала себе кости! — пробормотал Брайан, расстроенный происшедшим.

Барбара действовала решительнее и, отпихнув брата в сторону, принялась ощупывать Джину.

— Постарайся некоторое время не двигаться, — мрачно проговорила она.

— Не беспокойся, я не могу пошевелиться. — Джина сначала даже не узнала свой голос, похожий скорее на кваканье. Казалось, она лежала на траве бесконечно долго, спутники раглядывали ее с разной степенью беспокойства. Постепенно мир возвращался на круги своя, и ощущение жуткой слабости и головокружения прошло.

— Никогда не пускай лошадь галопом, если не можешь с ней справиться, — назидательно проговорила Барбара укоризненным голосом, скорее всего потому, что еще чувствовала собственную вину.

Брат резко осадил ее:

— Прекрати это, Барбара, сейчас не время. — Он посмотрел на пострадавшую и нежно спросил: — Как ты думаешь, встать сможешь, Джина?