Дембель Пашка, вечно пьяненький, смурной, нарезает круги возле двора Собачихи, заглядывая через забор, что-то высматривает. Уходит и возвращается снова. Уже раза три он подваливал к Катьке со своими паскудными вопросами. Что это у тебя за новый друг появился? Это ему ты грязные портки стираешь? Откуда вообще взялись эти московские сволочи, как узнали сюда дорогу? И дальше в том же духе. Катька посылает дембеля подальше или отмалчивается, но только хуже делает, разжигая своим молчанием Пашкино злобное любопытство. Сердце дембеля разрывает ревность и жажда скорого реванша.

Куда ни плюнь, одна непруха. Поэтому деревенские каникулы придется сократить до двух-трех дней, а там сматывать удочки в Кострому к приятелю Кота Сереге Букину. Возможно, там удастся перекантоваться некоторое время, месяц или два, пока грозовые тучи не уйдут с горизонта.

Снег поскрипывал под ногами, встречный ветер бросал в лицо колкие снежинки. Рама дошагал до магазина, теперь предстояло пройти несколько дворов, миновать клуб и свернуть в глухой проулок между домами. Прохожих нет, старухи, что днем тусуются у магазина, давно разошлись. Ветер качал одинокий фонарь, горевший на так называемой центральной площади, тень одинокого пешехода перемещалась то вправо, то влево. Сюда через день приезжал автобус из райцентра, здесь же один раз в месяц, когда местным бабкам выплачивали пенсии, торговала выездная автолавка. Рама засунул руки глубже в карманы и, чтобы согреться, ускорил шаг. Из-за огромного старого вяза появилась человеческая фигура. Черная зимняя куртка с поднятым воротником, на глаза надвинута шапка с вытертым мехом. А в руках двустволка двенадцатого калибра, это тяжелая артиллерия. Рама в замешательстве остановился. Человек сделал шаг вперед, направив ствол ему в грудь. С такого расстояния не промахнется даже школьник, никогда не державший в руках оружия. Интересно, чем заряжена эта штука: дробью или картечью. Впрочем, это не так уж важно. Спастись, уцелеть, если эта сволочь все же вздумает пальнуть дуплетом, не удастся.

Господи, да это дембель Пашка. В полумраке Рама не сразу узнал его.

— Стой, — строго сказал Пашка. — Ну, опять к Катьке намылился? Чего, понравилась она тебе? Понравилась, да?

— А ты чего, без ружья не можешь отношения выяснить? — выгадывая время, спросил Рама и сделал шаг назад. — Слабо?

— Паря, я тебя первый и последний раз предупреждаю. Еще раз рядом увижу…

— И что тогда? — поинтересовался Рама. — Нас обоих убьешь?

— Мне тебя одного хватит.

— Брось, чувак, — Рама попытался улыбнуться, но улыбка не получилась. — Не дури. Ты же не в расстрельной роте служил. На пищеблоке кантовался. Как говорится, мы мирные люди. Убери свою пукалку. Лады?

Дембель помотал головой. В темных глазах светился адский огонек, ломкая Пашкина тень шевелилась на снегу. Не опуская ствола, большим пальцем правой руки он взвел сначала один курок, затем другой. Указательный палец на спусковых крючках. Остается самая малость…

— Я могу получить от жизни все, — неожиданно сказал Пашка. — Ну, почти все. Но только не то, что мне по-настоящему хочется. Какого хрена ты здесь появился? Откуда приперся сюда? И что Катька в тебе нашла? Ну что? Замашки московские? Ты меня спросил: чего потом, когда тебя снова с Катькой увижу.

— Ну, спросил, — шестым чувством Рама понял, что до стрельбы дело не дойдет. — И что?

— Отвечаю: я тебя убью. Понял?

— Давай, — кивнул Рама.

— Я тебя убью, паря! — заорал Пашка каким-то тонким писклявым голосом. — Убью!

— Давай, — повторил Рама.

Пашка крепче прижал приклад к плечу, продолжая целить в грудь. И нажал на спусковые крючки. Щелкнули пружины, но выстрела не последовало. То ли капсюли в патронах заржавели, то ли Пашка, снедаемый душевными мукам, просто забыл зарядить свою пушку. На секунду Рама, не ожидавший такого поворота событий, онемел от изумления. В следующее мгновение он шагнул вперед и носком ботинка лягнул Пашку в голень опорной ноги. Дембель вскрикнул от боли. Отступив на полшага, Рама со всего маху приложил противника кулаком по морде. И еще разок слева довесил.

Дембель опустился на колени, но свое оружие не бросил. Дернув двустволку на себя, Рама вырвал ее из рук дембеля. Свободной левой рукой еще пару раз навернул Пашке в верхнюю челюсть. Когда тот упал на снег, несколько раз ткнул, как пикой, ружейным стволом в грудь дембеля. И под ребра. По снегу раскатились вывалившиеся из карманов куртки ружейные патроны, красные пластиковые гильзы были хорошо заметны даже в темноте.

— Ты чего, сука, — крикнул Рама. — Ты чего творишь?

Дембель поскуливал, как побитая собака, и всхлипывал. Козырная карта не сыграла, он думал пугнуть фраерка, а вот теперь сам до кровавого поноса испугался.

— Нравится, тварь? — спросил Рама, тыкая стволом ему в грудь. — Завалю сейчас. Животное.

Рама отступил назад. Дембель, не скрывая слез обиды и жгучей ненависти, перевернулся на бок и стал медленно подниматься на ноги.

— Как ты мог? — он шмыгал носом, всхлипывал и кашлял взахлеб. — Мы же с ней с первого класса… За одной партой сидели… Мы с ней…

Рама осмотрел свой трофей. Почти новое ружье Тульского оружейного завода с горизонтальными стволами. Надежная вещь.

— Заряжать надо, мудила, если завалить кого хочешь, — сказал он дембелю, барахтавшемуся в снегу.

Рама подошел к дереву, перехватив ружье за ложе, развернулся и дважды саданул прикладом по стволу. Доломав оружие, он плюнул на снег и зашагал дальше, даже не обернувшись. Позади слышались жалобы и стоны Пашки. Рама злился на эту проклятую пургу, на себя самого, на ревнивого Пашку, на весь белый свет. Черт его понес улицей, ведь мог же дойти до места краем деревни. И вышло бы всего минут на десять дольше. Но теперь встреча с этим злобным придурком перечеркнула все планы. Еще десять минут назад Рама рассчитывал, что они смогут отсидеться в деревне еще хотя бы пару дней. И вот на тебе. Бляха муха.

Как пить дать, завтра Пашка отыграется за еще одно унижение. Поедет в район и вернется обратно со своим родственником ментом. Иначе эта сволочь просто не может поступить. А дальше лучше не загадывать. От мента отмазаться нечем.

Через час Рама перебросил через забор Собачихи снятое колесо. Обратно он возвращался окольным путем, по дальней окраине, не встретив на пути ни одной собаки. Присев у бумера, Рама начал работу. Заскрипел снег, на Раму легла чья-то тень.

— Ты колесо заклеил? — спросил Кот. Накинув куцее старушечье пальтецо, он выскочил из натопленных сеней, направился к будке сортира, но, увидев Раму за работой, остановился. — Неплохо получилось. Надо же, заклеил…

— Всю ночь клеил, — отозвался Рама. — Утром хозяин клея придет.

Он убрал насос и домкрат в багажник.

— Давай, Кот, собираться надо, — сказал Рама и в нескольких словах обрисовал ситуацию: встречу с дембелем, разговор на повышенных тонах, потасовку… И сделал вывод: — К утру, даже раньше, мы должны уехать. Иначе хана.