– Они не одобряют посещения больных, пока проводится предварительная оценка состояния. Режим там такой же суровый, как в армии, зато оборудование самое современное.

– Вот как?

– Когда процесс реабилитации станет вашему брату невмоготу, он будет умолять вас вытащить его оттуда, и вы, конечно, поспешите выполнить просьбу, хотя сделаете ему только хуже. Если вы будете здесь со мной, у вас появится уважительная причина не ехать к нему.

Пренебрежительный тон Себа задел Мари. Она схватила его за руку.

– Вы невысокого о нем мнения, верно?

– Да, – прямо сказал он.

– Потому что он родился без ваших привилегий? Так вот, у моего брата тоже есть гордость, хотя у него не голубая кровь, как у вас!

Мари вдруг заметила, что уже обе ее руки лежат на его бицепсах. Девушку пронзила дрожь. Тело Себа было сильным и мускулистым. Оно было как сталь, но сталь теплая, живая. Мари чувствовала жар его тела, и ее словно захлестнула горячая волна.

– Ваша гордость проистекает из самоуверенного представления, что вы лучше просто потому, что вы – это вы. Так вот, Марк докажет, что вы ошибаетесь в отношении его.

Выдавить из камня каплю крови было легче, чем заставить себя разжать пальцы. В темноте, с шумящими над головой деревьями, на ветру, сердце Мари забилось медленно и гулко.

Время словно остановилось. Мари боролась с чем-то, что нарастало внутри ее с каждой секундой. Она стремительно теряла контроль над собой…

Упрямо тряхнув головой, девушка наконец сумела разорвать контакт и опутавшие ее чары. Скрестив руки на груди, словно защищаясь, она шагнула назад и неожиданно нажала на что-то.

Вспыхнул свет. Через несколько секунд, когда ее глаза привыкли, она увидела, что они находятся во дворе.

В лучах света можно было рассмотреть дом. Покрывающий стены плющ и желоба под готическими окнами, в которых росли цветы, смягчали строгую архитектуру.

Однако внимание Мари привлекла не герань, а выражение глаз Себастьяна. Затем на ее лицо упала дождевая капля, потом еще и еще.

– Сюда, – сказал Себ, указывая дорогу.

Он поднял тяжелый засов.

– А как насчет летучих мышей?

– Эти существа с острыми зубами нападают с единственным инстинктом – защитить. По-моему, у вас с ними есть что-то общее.

Мари прошла в огромную дверь и поняла, что находится в кухне. Она окинула взглядом просторное помещение с древним каменным очагом и суперсовременной плитой. Потолок поддерживали старинные дубовые балки.

– Нас здесь ждут? По плану у вас должно было состояться свадебное путешествие, – выпалила она и только потом сообразила, что не стоит напоминать ему, где бы он мог быть и с кем.

Если напоминание и причинило Себу боль, он хорошо это скрыл. Его лицо осталось непроницаемым.

– План был таков: Элиза сразу же должна была улететь на Мальдивы. Я собирался присоединиться к ней в выходные.

Глаза Мари округлились.

– Она отправилась бы в свадебное путешествие одна?

На ее взгляд, с независимостью они переборщили.

Ответить Себу помешал лай двух ворвавшихся в кухню маленьких собак.

Он гладил их, говорил с ними по-испански и проявлял к собакам тепла больше, чем к людям. Наверное, он очень любит собак. Мари улыбнулась – она тоже их любила.

Себ выпрямился, когда в кухню ленивой рысцой забежал пес размером с осла. Виляя хвостом, он стоял, пока Себ его гладил.

– По-моему, вы что-то хотели сказать, – произнес он.

Сообразив, что он увидел идиотскую улыбку на ее лице, Мари бросилась в атаку.

– Нет. Но, смею заметить, если бы мой муж предпочел провести первые дни нашего медового месяца с бабушкой, а не со мной, это не привело бы меня в восторг.

– Но он не предпочел, разве нет?

Смысл его фразы дошел до Мари не сразу. Когда это произошло, она вспыхнула.

– Это не то же самое. Это бизнес.

– Значит, от настоящего мужа вы потребовали бы, чтобы он поставил вас превыше всего? Работы, семьи, долга? Моя бабушка не будет жить вечно.

– Конечно, я поехала бы с вами… То есть гипотетически… И не с вами.

Их взгляды встретились, и Мари увидела, как в глубине глаз Себастьяна что-то промелькнуло, затем он снова нагнулся, чтобы погладить маленькую собачку. Пес-гигант начал с рабской преданностью лизать его руку.

– Что вы сказали бабушке обо мне?

Себ не успел ответить. В кухне появился невысокий бородатый мужчина в халате и тапочках. В руках у него была винтовка, которую он опустил, увидев Себа.

При виде огнестрельного оружия Мари инстинктивно отступила за большой стол. Она расслабилась, когда бородач затряс руку Себастьяна и восторженно заговорил по-испански.

Себ ответил ему, а потом махнул рукой Мари.

– Расслабьтесь, оно не заряжено.

Он сказал что-то пожилому мужчине. Тот взглянул на Мари, рассмеялся, положил винтовку на стол и обратился к ней.

– Томас говорит, что он безобидный старик, – перевел Себ. – Он говорит, что его не нужно бояться. Я позвонил ему из аэропорта и предупредил, что мы приедем. Бабушка уже отдыхает, но ваша комната готова.

Мари сумела выдавить улыбку. Томас поклонился ей и жестом предложил следовать за ним.

– Идите! Томас покажет вашу комнату. Если вам что-нибудь понадобится…

Мари бросила взгляд на Себа и почувствовала, что краснеет.

– Спасибо, ничего не нужно.

Хотя Мари была уверена, что не сможет уснуть, она все же забылась сном. Девушка не знала, сколько проспала, но, когда она открыла глаза, по-прежнему было темно. Ее тело было липким от пота, сердце гулко стучало, поскольку ей привиделся кошмар. Когда остатки сна развеялись, на нее нахлынула реальность.

Все было гораздо хуже, чем преследовавший ее в страшном сне зверь.

Она замужем…

Это была ее тайная мечта, в которой она не признавалась даже самой себе. Мари жаждала иметь свой дом, семью и мужчину, которому она могла бы доверять. Она иногда видела своего избранника во сне, но, как только просыпалась, его лицо рассеивалось, как дым.

Что она наделала?!

На грани паники, тяжело дыша, Мари села в постели, сжимая смятые простыни.

Она совершила ошибку, ужасную ошибку! Нет, слово «ошибка» не подходит для описания того, что она натворила. Полтора года… Потом она вернется к своей жизни и больше никогда его не увидит.

Мари упала на спину и лежала, подложив под голову руку и глядя в потолок. Хотя двери на балкон были открыты, в комнате царила тишина, которую нарушал только негромкий шум вентилятора. Тишина давила. Мысли вращались по кругу, как вентилятор, когда она пыталась представить, что теперь будет.