Мелани наклонилась к Лизе.

- Какой приятный молодой человек, - прошептала она. - И я чувствую в ваших отношениях нечто большее, чем случайное знакомство.

- Вовсе нет, - холодно возразила Лиза.

- Машину сейчас подадут, - сообщил вернувшийся Фаусто. - А пока, может быть, я могу показать вам наши закрытые для посещения сады?

- Это будет замечательно, - сказала Мелани прежде, чем Лиза успела открыть рот.

Фаусто распахнул стеклянные двери, ведущие в сад. Они вышли на широкую мраморную террасу. Лиза молча последовала за Фаусто.

Мелани прошла чуть вперед, чтобы полюбоваться кустами роз, а Фаусто отстал на шаг и обратился к Лизе:

- Надеюсь, у тебя все в порядке?

- Да.

Он стоял так близко, невероятно красивый в своем темно-синем костюме… Неужели его волосы всегда были такими темными, подбородок - таким волевым, тело - таким совершенным? Лиза чувствовала, как вся она словно ожила в ответ на его близость, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не протянуть руку и не дотронуться до него.

- Я в марте разговаривал с Генри, - очень тихо, чтобы не услышала Мелани, сказал он. - Я хотел быть уверенным, что у тебя… все хорошо.

Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что он намекает на ее возможную беременность.

- Наверное, это успокоило тебя.

- Только из-за тебя.

Она бросила на него вопросительный взгляд:

- Но не из-за тебя?

- Ну, это могло несколько усложнить ситуацию, - ответил он после небольшой паузы. - Но я бы не жалел об этом.

- Но когда мы виделись в последний раз, у меня сложилось совсем другое впечатление.

- Мы оба произвели друг на друга не лучшее впечатление.

Лиза промолчала. Она не понимала его. И она предпочла бы, чтобы он был таким, как прежде, - холодным и высокомерным. Тогда ей легче было бы забыть его. Но он оказался совсем не таким, каким она его считала. И она не знала, как на это реагировать.

- Какая красота! - воскликнула Мелани, когда они подошли к причалу, у которого стояла роскошная яхта.

- Да, очень красиво, - согласилась Лиза, чувствуя, что должна что-то сказать.

- Может быть, завтра мы сможем покататься на яхте, - предложил Фаусто.

- Боюсь, на воде меня укачивает, - рассмеялась Мелани. - Но я знаю, что Лиза с удовольствием примет ваше предложение.

- Тогда решено, - сказал Фаусто, и Лиза бросила на него испытующий взгляд.

- Но мы с бабушкой собирались поехать завтра на экскурсию, - быстро сказала она.

- Мы не… - начала Мелани, но Лиза покачала головой.

- И я очень хочу поехать на эту экскурсию.

Фаусто посмотрел на нее так, словно видел ее насквозь.

- Может быть, тогда в другой раз?

Они направились назад, к дому, и Лиза пошла вперед с бабушкой, чтобы Фаусто больше не мог разговаривать с ней. Его завуалированные намеки на их прошлые отношения слишком взволновали ее. Он был искренен или просто дразнил ее, демонстрируя все, что она могла иметь и от чего отказалась?

Спустя несколько минут Фаусто подвел их к роскошному автомобилю, пожал руку Мелани и повернулся с улыбкой к Лизе:

- До завтра.

Это было обещанием - или угрозой? Чего он хочет от нее?

Лиза молча кивнула и села в машину. И когда они отъезжали от дома, ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не оглянуться.

- И кто эта женщина, Фаусто? - с улыбкой спросила Франческа, входя в спальню Фаусто.

Он стоял у зеркала и застегивал манжеты на своей парадной рубашке.

- Просто знакомая… Я познакомился с ней в Лондоне.

- Знакомая? Но, по-моему, она не просто знакомая.

Фаусто улыбнулся.

- Ты неисправимый романтик, Чесси.

Она была на девятнадцать лет моложе его, но они всегда были очень близки. Она смотрела на брата с восхищением, а он обожал ее.

- Да, я романтик. Но твой голос меняется, когда ты говоришь о ней.

Фаусто нахмурился.

- Ничего подобного.

- Нет, меняется. И то, что ты это отрицаешь, еще сильнее убеждает меня, что она значит для тебя больше, чем ты хочешь показать.

Фаусто решил не отвечать. Потому что сам не знал, что чувствует. На самом деле он даже не понимал, почему пригласил их вчера. Да, ему доставило удовольствие снова видеть ее, но было ли в этом что-то большее? Желание укрепить их так называемую дружбу или постыдная потребность показать ей все, от чего она отказалась?

Но это ничего не меняло. Он, как и прежде, был полон решимости не повторять своего предложения. Он не хотел снова быть отвергнутым с таким презрением. И если это делало его гордецом, в чем она обвиняла его, пусть будет так.

- Нам пора спускаться вниз, - сказал он Франческе. - Наши гости уже скоро приедут.

Его мать была в Милане, и это его порадовало - он знал, что она сочтет Лизу абсолютно неподходящей парой для него. Его мать была очень гордой женщиной, и ее чувство собственной значимости могло отпугнуть кого угодно. И ему не хотелось, чтобы эти две женщины когда-либо встретились. И, скорее всего, этого не произойдет.

Спустившись в гостиную, Фаусто стал беспокойно расхаживать по комнате. Он сам злился на себя за то, что с волнением ожидал приезда Лизы. И он уже начал жалеть о том, что пригласил ее. Как они смогут скрыть неловкость, которая существует между ними? Франческа обязательно догадается, что между ними что-то было. А бабушка Лизы уже, наверное, догадалась. Она казалась очень проницательной женщиной.

Но еще важнее было то, что он и сам не мог разобраться в своих чувствах к Лизе Бентон. С одной стороны, он испытывал всепоглощающее желание быть с ней, но, с другой стороны, ему хотелось оттолкнуть ее. Она была неподходящей женой для него, и это становилось еще более очевидно сейчас, когда она оказалась на его территории.

И все же… все же… она была красива, добра, хорошо воспитана и умна - и эти качества были самыми подходящими.

Но все это не имело значения. Он будет обращаться с ней, как с обычной знакомой. И все.

- Кажется, они уже здесь! - воскликнула Франческа, и Фаусто почувствовал, как сильнее забилось его сердце.

Паоло, дворецкий, открыл дверь и впустил в гостиную Лизу и ее бабушку.

Первое, что заметил Фаусто, - это то, что Лиза выглядела очень утонченной. На ней был костюм из изумрудно-зеленого шелка, а ее волосы были уложены в элегантную прическу. Наряд дополняли длинные серьги и босоножки на шпильке, и Фаусто с чисто мужским восхищением обнаружил, что она ни в красоте, ни в изяществе не уступала светским дамам из его окружения.