– Ты сделала пластическую операцию на лице и изменила грудь, – констатировал факт Слава.

– Это тебе Алла Леонидовна сказала?

«Правильно говорила Нина Петровна насчет этой домработницы. Может, стоит ее поменять? Надо будет посоветоваться с нанимателями».

– Изменения в лице я бы и без Аллы Леонидовны заметил, – сказал Слава, не отвечая прямо. – Грудь… ну не через одежду.

– Тебе без одежды показать? Правда, я пока в компрессионном белье.

Его уже можно было не носить, но, как я говорила, я не хотела носить белье после Ларисы.

– Потом покажешь, когда все полностью восстановится. И не за столом же? Но зачем тебе эти пластические операции? Насколько я помню, у тебя и с лицом и с грудью все было в порядке. Да и рано тебе подтяжки делать. Их в другом возрасте начинают делать, и то, говорят, можно не больше трех за всю жизнь. Лариса, что я не помню?

Слава дожевал курицу и посмотрел мне прямо в глаза. Я не отводила взгляд. Но неужели он не понимает, что перед ним не его жена?! Они же несколько лет вместе прожили!!!

– Ты в самом деле не помнишь, куда ты меня отправил? – тихо спросила я. Ведь Константин же ему говорил, где я, то есть Лариса! У него и с короткой памятью проблемы? Не только прошлое не помнит из-за амнезии, но и то, что ему недавно говорили?

– Я тебя отправил?

Я кивнула, закрыла глаза руками и заревела. Мне несложно было зареветь. Требовалось только подумать о Настеньке, у которой сейчас болят ножки, о себе, вынужденно сделавшей эти операции, последствия которых (в особенности на груди) непредсказуемы, о полной неопределенности в будущем…

Слава не предпринимал никакой попытки меня успокоить. Он не вскочил, не бросился ко мне, он не только ничего не говорил… Он продолжал дальше есть!

– Я лечилась от наркозависимости, – сказала я, отнимая руки от лица, высморкалась, вытерла глаза тыльной стороной ладони и шмыгнула носом.

Слава, не прекращая жевать, удивленно вскинул на меня глаза.

– Да, – кивнула я. – Ты не помнишь, что я… ну, в общем…

– Нет, этого я не помню.

– Ты знаешь, я очень рада, что ты не помнишь именно этого… В любом случае с моей пагубной привычкой покончено. Я… сама больше не хочу!

– Но зачем ты делала еще и пластику?

– Да чтобы никто лишних вопросов не задавал! Я не собираюсь всем и каждому рассказывать про клинику. Ну и вообще… Я ведь стала еще красивее, правда?

– Правда, – кивнул Слава. – И выглядишь моложе. Положи мне добавки. Очень вкусно, как и всегда. Давно я не ел домашней пищи…

Доедали мы молча. Я не знала, о чем говорить, потом вспомнила про проблемы на работе, спросила, что там случилось. Почему Слава с раннего утра сорвался на завод?

– Взрыв был, – сказал мой «муж».

– Диверсия?!

– Разгильдяйство. Но я решил вопрос. Народ просто немного расслабился без моего неусыпного контроля.

– А тебя не могли таким образом… «встретить»? Ведь взрыв произошел как раз после твоего выхода из больницы?

– Совпадение, – отмахнулся Слава.

– А авария из-за чего произошла?

– Проблема с машиной.

– Но она же из-за чего-то возникла! Ее полиция осматривала? Там кто-то что-то подкрутил, подрезал, подпилил?

– Меня это не волнует, – отрезал Слава.

– То есть как это? – опешила я и подумала, не заорать ли мне в лучших Ларисиных традициях.

– А что это изменит? – невозмутимо посмотрел на меня «муж». – Авария случилась. Факт. Но я выжил. И собираюсь жить дальше.

– Но если это сделал кто-то…

– Это недоказуемо.

– Но для себя-то ты должен знать! – заорала я, не выдержав.

– А я знаю, – спокойно сказал муж и посмотрел мне прямо в глаза.

– И… кто это?

«Неужели Лариса?!»

– Давай закроем эту тему, – произнес Слава. – Чайник поставь.

Я поставила, также водрузила на стол коробку с пакетиками чая.

– Ты забыла, какой чай я люблю? – посмотрел на меня Слава.

Я моргнула. Про чай мне ничего не говорили. Или не знали?

– Признаться, я тоже из прошлого не все помню… – нашлась я. – Я же последний год – до клиники – прожила как в тумане. Или дурмане. И еще столько всего навалилось в последние дни!

– Что на тебя-то навалилось?

– Да узнала, что ты в больнице! Мне же не сообщали. Там изолируют от новостей из внешнего мира. А тут узнала, что выходишь. Сегодня приехала – а тут бабы какие-то. Кто они?

– Положи заварку мне в кружку, – сказал Слава вместо ответа. – Залей кипятком и закрой сверху маленьким блюдечком.

Я сделала все, как он велел, себе положила пакетик.

– Про баб поясни мне, – попросила я.

– Вчера вечером приперлись, – пожал плечами Слава. – Спасибо, что выгнала. Я сам собирался, но не успел.

– Они на самом деле твои родственницы?

– На самом деле у меня есть такие родственницы, но они это или не они, я не знаю. Я их ни разу в жизни не видел. Вполне могли быть нанятыми актрисами.

– Зачем?

– Ты помнишь, что я попал в аварию?

– Но ты же выжил! Если бы они после твоей смерти приехали… Ой, прости!

– Я думаю, что они хотели оформить надо мной опекунство, – спокойно сказал Слава.

– Зачем?

– Чтобы распоряжаться моими деньгами и моим имуществом.

– Да они такие тетехи! Куда им распоряжаться твоими предприятиями?!

– Они могли бы их продать тому, кто их вызвал. Или назначить его управляющим. Вариантов много.

– А кто их вызвал?

– Этот человек сейчас отвечает на вопросы.

– В полиции?

– Нет, в подвале.

– В каком подвале?

Мне стало страшно.

– Одного загородного дома. Специальном таком подвале для ответов на вопросы. Я считаю, что мне нет необходимости присутствовать на допросе. Ответы мне все сообщат и так.

Он меня специально пугает? Или хочет и меня туда же отправить?! Он понял, что я не Лариса? Только бы Настеньку не тронул!

В это мгновение раздался звонок в дверь.

– Ты никого не приглашала? – посмотрел на меня Слава.

Я покачала головой. Кого я могла пригласить? Константин, Нина Петровна и Алена, конечно, предупредили бы меня о своем приезде, но им еще было рано выходить на сцену. Это планировалось позже.