– Вам известно, в какое время это произошло?

– Примерно в три ночи. Обычно я хорошо сплю, но меня разбудил какой-то шум, я накинул на себя одежду и побежал вниз. У этого типа не было времени что-нибудь стащить. Потом я вернулся в кровать и проспал до утра.

Найл изумленно смотрит на него.

– Воры ворвались в ваш дом, а вы отправились спать?

– Со мной случались вещи и похуже.

– Вы уверены, что видели только одного человека?

– Я видел его мельком. Ущерб – ничто по сравнению с тем, как я громил гостиничные номера. Когда я был молод, мне нравилось ломать вещи; может, им только того и надо было…

– Вы не возражаете, если я выйду наружу?

– Милости прошу.

Найл идет по разбитому стеклу, прикидывая, как сбежал злоумышленник. Сад окружен выкрашенной в белый цвет стеной как минимум десяти футов высотой, так что тот, кто буйствовал в гостиной Белмонта, должен быть очень ловким; он так спешил, когда музыкант спустился вниз, что даже оставил отметины на стене. Однако детектив не может понять реакцию Белмонта. Даже самые хладнокровные индивидуумы были бы слишком шокированы столь жестоким вторжением, чтобы сразу же отправиться спать. Ведь воры могли вернуться в любой момент!

Кит Белмонт подзывает к себе Найла, и детектив предполагает, что у того есть какая-то информация касательно взлома. Однако музыкант ведет его в звукозаписывающую студию. Единственный признак гордости собой и тщеславия – коллекция золотых и платиновых дисков, покрывающих дальнюю стену.

– Я рад, что они не своровали вот это. Я пришел бы в отчаяние, хотя раньше воспринимал все это как должное.

– Это большое достижение.

– Ты хорош настолько, насколько хорош твой следующий альбом. В этом году я собираюсь записать сольные треки. – Выражение на лице Белмонта остается бесстрастным. – Можете сыграть мне что-нибудь, а?

– Мне надо идти.

– Не заставляйте умолять вас. Это займет у вас всего минуту, максимум.

Найл чувствует, что отказ только задержит его, однако сильно стесняется. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз держал в руках палочки, и сейчас они кажутся ему чем-то чужеродным. Бит звучит неуверенно, и все же память помогает ему простучать несколько тактов регги и дополнить их длинной барабанной дробью.

Белмонт расплывается в улыбке.

– Где же вы прятались? Я обшарил весь чертов остров в поисках хорошего ударника… Приходите в воскресенье вечером, у меня соберутся ребята, чтобы поджемовать за банкой пива.

– Боюсь, мистер Белмонт, я буду работать…

– Кит. И давай на «ты». Ты нужен мне, парень. Не ищи отговорки.

– Вы, должно быть, слышали, что пропала Аманда Фортини; у меня много дел в связи с этим…

Музыкант изумленно таращится на него.

– Такая милая девочка… Вчера я видел дым над ее виллой.

– Вы хорошо ее знаете?

– Она каждую неделю ходит сюда на йогу, периодически мы играем в теннис. А ты знаешь, что случилось?

– Мне нужно поговорить с ее бывшим молодым человеком.

– Томми Ротмор в глубокой депрессии. Я и его приглашал на йогу, но парень не выдержал. Он и пяти минут не может спокойно усидеть на месте.

– Если увидите, пожалуйста, сразу перезвоните мне. А пока я составлю отчет о происшествии для вашей страховой.

Мужчины возвращаются в гостиную, и Найл вдруг замечает нечто интересное. Это обломок коралла, такой же, как и остальные, только рисунок на нем другой. Детектив наклоняется, чтобы рассмотреть его. На поверхности вырезана простая латинская буква U.

– Это ваше?

Белмонт тоже наклоняется.

– Это коралл, но не из моей коллекции. Я увлекаюсь кораллами. Даже научился нырять, чтобы видеть их вблизи. Я собирал образцы по всему миру, и все мои кораллы были взяты без вреда для окружающей среды.

– Как получилось, что вы увлеклись ими?

– Коралл – это уникальное существо. Он способен возродиться из одной клетки, у него тысячи подвидов, и он может разлагать злейшие из ядов, что мы сбрасываем в море. – Белмонт с отвращением качает головой. – Какой-то идиот отрубил его чертовым мачете.

– У вас же есть скоростной катер «Бэйрайдер XR7»? Я видел его в гавани.

– А при чем тут он?

– Наверное, ни при чем, но вы пользуетесь им, чтобы добраться до рифа?

– В последнее время я использую байдарку, если хочу понырять. Лили Колдер просто запилила меня за то, что я проделываю дыру в озоновом слое.

– Когда вы в последний раз брали «Бэйрайдер»?

– Давно, несколько недель назад… А что?

– Судно, очень похожее на ваше, видели в Британния-Бэй в пятницу утром, тогда же, когда там купалась Аманда Фортини.

– Я был здесь один. У меня дурная привычка – спать допоздна.

Музыкант с бесстрастным выражением на лице наблюдает, как Найл берет коралл. Он повторяет свое приглашение на субботний джем-сейшн, но детектив не дает гарантий в том, что придет. Он советует Белмонту позаботиться о безопасности дома и пожить у друзей или в «Светлячке» до тех пор, пока злоумышленник не будет найден. И только после того, как за ним со щелчком захлопывается металлическая дверь, понимает, что музыкант проявил эмоции только тогда, когда речь зашла о кораллах. Их разговор подтвердил, что Белмонт обладает дайвинговыми навыками, необходимыми для сбора тех самых кораллов, которые появляются на каждом месте преступления.

Джаспер нетрадиционно спокоен, когда звонит утром. Мой муж отлично справляется с задачей, возложенной на него, чтобы занять его делом; он усердно собирает костюмы для гостей будущей вечеринки и хранит их в аэропорту. Как только штормовое предупреждение отменят, их переправят сюда. Больше всего я боюсь, что празднование дня рождения Лили будет омрачено отсутствием Аманды, но Джаспер, кажется, рад, что может отвлечься.

– Я бы лучше переживал из-за вечеринки, чем общался с этими чертовыми архитекторами.

– Ты убедишь их в своей правоте, дорогой.

– Как же! Они же не желают ничего слушать! – Его голос слегка дрожит.

– Прошу тебя, не надо слишком сильно волноваться из-за этого.

В течение многих лет психическое здоровье Джаспера отличается шаткостью. Я делаю все возможное, чтобы защитить его от стресса, но это не всегда получается. За семь десятков лет жизнь преподала мне множество ценных уроков – частью неприятных, но в большинстве полезных. Я давно уяснила, что физические упражнения помогают мне не переживать из-за мужа, поэтому заставляю себя сделать тридцать кругов в бассейне. После некоторого внутреннего беспокойства вначале я начинаю получать удовольствие. Плыву на спине, слушая щебет колибри над головой и собственное мерное дыхание, и вчерашний пожар и нестабильность Джаспера превращаются в далекие воспоминания.