– И ты, конечно же, согласился.

И тут Леонард попал в ловушку. Ему ужасно хотелось всадить еще один отравленный кинжал в сердце противника, и он не устоял перед соблазном снова указать тому на ошибку.

– О, нет! Не согласился. Стивен – прекрасная девушка, но она всегда и над всеми хочет брать верх. В данный момент она слишком заносчива, она желает быть госпожой и повелительницей над мужчиной. А я хочу быть хозяином в собственном доме. Она начала с того, что все сама за меня решила, и в дальнейшем станет вести себя так же. Пусть немного подождет, пусть помучается сомнениями. Она красива, несмотря на эти нелепые рыжие волосы, так что стоит поучить ее правилам приличия.

Гарольд с изумлением выслушал этот монолог. Так говорить о Стивен! О лучшей из всех женщин на целом свете!.. Леонард и вообразить не мог, как сильно хотелось Гарольду в этот момент убить его! Он развалился на сиденье экипажа, глаза его снова затуманились, а подбородок упал на грудь. Опьянение, временно отступившее перед вспышкой эмоций, вновь овладело им, погружая в полудрему и апатию. Гарольд заметил это, с трудом сдержался от резкого ответа и импульса ударить негодяя, выкинуть его на дорогу. В этот самый момент экипаж сильно качнуло, и Леонард упал вперед. И Гарольд инстинктивным движением подхватил его, удерживая от удара о жесткую раму. Пьяный едва заметил это событие, лишь на мгновение открыв глаза и затем погрузившись в глубокий сон. Дыхание его сделалось прерывистым и хриплым, тело обмякло.

В голове Гарольда царил полный хаос. Смутные образы, обрывки мыслей о том, какие меры следует немедленно предпринять, рождались и гасли с невероятной скоростью. Одни идеи приходили на смену другим, и он досадливо отмахивался от них снова и снова. Не приходилось сомневаться в том, что главные обстоятельства Леонард описал более или менее точно, и Стивен действительно предложила ему жениться на ней. Гарольд не понимал, какие причины побудили ее на этот поступок, да и не пытался понять. Его собственная любовь к ней и горькое осознание тщетности своих надежд приводили его в отчаяние. Острое чувство одиночества охватило его, вытесняя другие эмоции, он был потерян и разбит. Единственное, что ему теперь оставалось – позаботиться о безопасности своей любимой. По крайней мере, кое-что он в силах был сделать: не позволить Леонарду злословить о ней, уберечь ее от позора в глазах общества! Гарольд сжал зубы, представив себе возможные последствия болтливости самодовольного юнца. А что дальше? Ничего не поделаешь… Надо сосредоточиться на первом и самом теперь важном – остановить Леонарда. Однако вот он – погруженный в пьяный сон, не способный ни слушать, ни думать, ни реагировать.

«В ожидании подходящего времени и обстоятельств надо набраться терпения и спокойствия», – подумал Гарольд, направляясь в сгущавшуюся ночную тьму.

Постепенно дыхание Леонарда становилось ровнее, сон его теперь был вполне обычным, а не пьяной дремотой. Конь шел неспешно, и Гарольд полагал, что его спутник очнется и придет в нормальное состояние еще до того, как они прибудут к воротам дома его отца. Необходимо было сказать Леонарду нечто важное и неотложное, а потому Гарольд следил за ним. Убедившись в том, что юноша спит мирно и довольно глубоко, Гарольд пристегнул его ремнем к сиденью, чтобы тот случайно не выпал на дорогу. Теперь можно было привести в порядок свои смятенные мысли. Итак, прежде всего – безопасность Стивен! Что же сказать Леонарду, когда тот проснется? Как обеспечить его молчание? Пока молодой человек размышлял, нахмурив брови, за спиной его послышалось шевеление, и затем раздался голос Леонарда:

– Гарольд, это ты? Должно быть, я заснул!

Несколько удивленный такой фразой, Гарольд промолчал. А Леонард уже совершенно пробудился, явно в полном сознании, без следов хмельного тумана.

– Помилуй Бог! Хорошо же я набрался! Не помню ничего с того момента, как спускался по лестнице в клубе, а ты меня поддерживал. Приятель, смотрю, тебе пришлось пристегнуть меня к сиденью! Ты настоящий друг! Спасибо за заботу. Надеюсь, я не слишком много мороки тебе доставил?

Гарольд мрачно отозвался:

– Не вполне уверен, что назвать это можно именно так, – а потом, пристально взглянув на спутника добавил: – Ты совсем протрезвел?

– Абсолютно, – бодро и с некоторым даже вызовом бросил ему Леонард, которому тон и слова Гарольда показались неоправданно резкими, почти агрессивными.

Прежде чем продолжить разговор, Гарольд натянул поводья и остановил коня. Они как раз пересекали пустынную болотистую местность, обзор здесь был открыт на добрую милю. Здесь они могли беседовать совершенно спокойно, без риска, что кто-то внезапно услышит их или вмешается. Он обернулся к спутнику.

– Ты много наговорил, когда был пьяным и сонным. Но теперь, похоже, ты по-настоящему проснулся.

Леонард пожал плечами:

– Ничего не помню. И что я сказал?

– Я как раз собираюсь тебе сообщить об этом. Ты говорил нечто столь странное и недопустимое, что я хотел бы сейчас получить ответ – что все это означало! Мне нужно знать, правда ли это.

– Нужно знать! Да ты говоришь, как настоящий диктатор! – нахмурился Леонард. – Получить ответ… Что за тон? Что ты хочешь услышать от меня?

– Ты был сегодня на Честер-хилл?

– А тебе что за дело? – в голосе юноши звучал откровенный вызов, но еще и внезапная тревога.

– Так отвечай: ты был там? – Гарольд повторил с нажимом, но очень ровно и спокойно.

– Ну, а если был, что с того? Это тебя не касается. А я рассказывал что-то об этом, пока спал?

– Именно так.

– И что я сказал?

– Со временем я отвечу на твой вопрос, но сперва я должен знать правду. Ты упоминал еще кое-кого, и мне нужно знать, что произошло на самом деле. По самим вопросам ты можешь догадаться, о чем идет речь.

– Если у тебя остались вопросы, задай их прямо или иди к черту!

Гарольд с трудом сдержался от вспышки гнева, вздохнул поглубже и подчеркнуто ровным голосом произнес:

– Ты был на Честер-хилл сегодня утром?

– Был.

– Ты встречался там с мисс… с дамой?

– Что?.. Ну, хорошо, встречался!

– Встреча была назначена заранее?

Леонард заметно помрачнел. Вероятно, к нему начинали возвращаться воспоминания. По крайней мере, он невольным жестом коснулся кармана, в котором хранил послание. Он вздрогнул и воскликнул:

– Ты забрал мое письмо!

– Ты сам показал его мне, – медленно ответил Гарольд. – Ты настаивал на том, чтобы я его прочитал.

Сердце Леонарда учащенно забилось, он понял, что попал в сомнительное положение. А Гарольд продолжал настойчиво, с прежним хладнокровием:

– Прозвучало ли предложение о браке?

– Да! – Леонард был приперт к стенке, а потому обрел новую отвагу и дерзость.