– И наши судьбы не смогут пересечься? – Он явно подталкивал ее выразиться яснее.

– Им не следует пересекаться. Глупо путать дела с личной жизнью. И мне это известно лучше, чем кому-либо другому, – добавила она с некоторой горечью. – Исходя из собственного опыта.

Прежде чем ответить, Логан тщательно все взвесил.

– Я не Брэди, Джастин. И не хочу, чтобы ты ставила меня с ним на одну доску, – резко отчеканил он.

– Знаю, – сказала она, – но мне известны и последствия подобной путаницы в отношениях. И не важно, к кому это относится. Мне трудно это объяснить, а тебе не так уж легко понять.

– А ты попытайся, Джастин.

– До сих пор это для меня мучительно. До сих пор больно, и мне никогда не хотелось бы снова испытать подобное.

Он мягко накрыл ладонью ее руку. Прикосновение было не интимным, а скорее подбадривающим и успокаивающим.

– Я была очень бедна, Логан, куда беднее любого из обитателей этого острова или Ла-Кинты. Мой отец был мелким фермером, а мать работала в дешевом магазинчике в самом центре городка и люто ненавидела его. Всю свою жизнь она мечтала вырваться оттуда, и когда я была еще ребенком, ей казалось, что я помогу ей в этом. Но она была так поглощена своей ненавистью, что даже не пыталась воспользоваться какой-либо возможностью осуществить свою мечту, и унижала меня, вымещая свою обиду на жизнь. Иногда мне хочется, чтобы она была сейчас жива и увидела, как все обернулось. Если честно, я не знаю, действительно ли хочу этого, но мне бы хотелось думать, что она была бы рада за меня, либо хотелось доказать ей ее неправоту. Ведь она постоянно причиняла мне боль, Логан.

Он радовался, что наконец слышит ее рассказ, и в то же время с печалью узнавал правду о ее жизни.

– У меня не было ничего, кроме мечты и моего таланта, и я была не уверена, что этого достаточно, особенно зная нелестное отношение ко мне матери. А потом в городок прибыл Брэди Харт со своей группой. Они только-только начинали, у них еще не было своего лица, но они уже играли неплохую музыку. Брэди сказал, что я для них просто находка, что моего голоса так не хватало их группе. И я начала с ними петь. Все случилось так быстро, с таким размахом, о котором никто и подумать не мог, по крайней мере что касается Брэди и меня. Но это было правдой. Он писал хорошую музыку. А заодно создал и звезду по имени Джастин.

Она бездумно смотрела перед собой и ничего не замечала вокруг, отдавшись во власть своих воспоминаний.

– Он вытащил меня из нищеты, создал меня как певицу. Я любила его, он стал смыслом всей моей жизни. А потом он послал все к черту.

– Но не тебя, Джастин. Ты здесь, и у тебя настоящий талант, – напомнил Логан.

– Он почти все бросил, – настойчиво повторила она. – Первое время мне казалось, что от меня совсем ничего не осталось. Помню, я часто думала, что, не доверяй я Брэди, моему любимому, моему партнеру…

В ее голосе слышалась боль, на глазах выступили слезы.

Логан долго молчал, пытаясь разобраться в ее мыслях и понять ее чувства.

– Доверие зарабатывается годами, Джастин. Слава пришла к тебе мгновенно, и ты позволила и доверию ворваться с ней в твою жизнь. Я ничего не прошу прямо сейчас. Ни доверия, ни любви, ни даже дружбы. Дай мне шанс. Мне хочется, чтобы мы хотя бы попытались быть вместе, когда вернемся домой. Давай посмотрим, что из этого выйдет.

Джастин покачала головой:

– Это нереально, Логан. К чему продолжать. Наши отношения хрупки, как капельки дождя, что вчера залетали под навес и почти мгновенно испарялись. После первого же испытания, первых трудностей наш союз развалится.

– Ты предсказываешь нам поражение, Джастин. Но этому не бывать!

Он крепко прижал ее к себе и поцеловал. Замерев, Джастин почувствовала, что снова тает, растворяется в нем, что в ней опять просыпается желание, уже не раз охватывавшее ее с того дня в лагуне, а может, даже раньше, с той первой ночи там, на балконе. Она со страстью вернула ему поцелуй. А потом отстранилась, или, во всяком случае, постаралась это сделать.

– Не получится. Мы такие разные, наши жизни…

– Дай мне шанс, Джастин. Увидишь, все будет чудесно.

Она почувствовала, что не может устоять перед его словами, перед ним, тем Логаном, которого она так хорошо узнала на Санта-Кэтрин.

– Не уверена…

– Я тоже, – сказал он со смехом, – не уверен ни в чем, кроме своих чувств к тебе. А чувства чего-то стоят, Джастин. Давай хоть попытаемся. Мы вернемся в Нью-Йорк и займемся своими обычными делами. Если хочешь, будем держать все в тайне. Никто ни о чем не узнает, даже Фрэнк. Тебе от этого станет легче?

Джастин смотрела на него и думала, что, несмотря на свою образованность и интеллект, он наивен, как ребенок. Логан совершенно не осознает, в каком водовороте живет Джастин Харт. С некоторой грустью она погладила его по щеке.

– Хотелось бы верить.

Логан обнял ее еще крепче.

– Наутро мы улетаем, и мне не хочется попусту терять время в бесполезных разговорах о том, что могло бы быть. Это наша последняя ночь здесь. То, чего я хочу, не фантазия. Я буду любить тебя, Джастин. Сейчас и всю оставшуюся ночь.

Он опять поцеловал ее, крепко вжимаясь в ее губы, словно старался выпить ее до дна. Подобно двум потокам нарастающей энергии они слились друг с другом в едином порыве.

– Сюда, сюда! – звал чей-то голос.

Логан взглянул поверх голов собравшейся толпы, когда они с Джастин выбрались из самолета, и вдохнул душный воздух Майами. К ним направлялся высокий худой юноша в голубом блейзере служащего аэропорта. Неужели этот парнишка им поможет, подумал Логан. Потом появилась кучка полицейских и начала освобождать проход в толпе репортеров, фотографов и фанатов. Служащий аэропорта пробирался к ним, раскачиваясь из стороны в сторону, и крепко сжимал в поднятой над головой руке портативную рацию, из которой бесплотный голос бормотал какие-то путаные инструкции. Логану оставалось только надеяться, что парень и полицейские доберутся до них раньше, чем их с Джастин растопчет толпа.

– Ты знала, что нас встретит что-то подобное? – крикнул он ей, окидывая взглядом волнующееся людское море.

– Да! – громко откликнулась она. – Но ты не поверил бы, скажи я тебе об этом.

– Не поверил бы, – ответил Логан.

Тут их окружили подоспевшие фотографы.

– Джастин! – вырвалось из полдюжины глоток. – Сюда!

Она подчинилась, с сияющей улыбкой повернувшись вначале в одну сторону, потом в другую. На ней снова красовались ее знаменитые красные очки.

Голоса репортеров сливались, переходя в пронзительное стаккато, и обрушивались на них подобно орудийному грохоту.