Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Розмарин вообще нашелся на грядке, а это ведь один из столпов изысканного вкуса. Мята, базилик, кинза-укроп-петрушка — о них и говорить нечего. А вот, например, то, что дорогой южный тимьян вполне можно заменить самым обычным чабрецом из придорожной канавы, знают не все. Отсутствие семян аниса или вовсе экзотического фенхеля успешно компенсирует простецкий бадьян. А, скажем, аир болотный? Сорень-трава, пакость и бесполезина. Вот только эта пакость может спасти там, где корень имбиря стоит золотом по весу. И растет не только в болоте, но и вдоль забора за конюшней, там, где купают лошадей.
Короче говоря, знания — сила. А еще важно применять их в меру. И тут тонкость одна: хороший повар может записать пошаговый рецепт, разложив его даже по временной шкале. Но нечто неуловимое всегда будет присутствовать и отравлять жизнь подражателям.
Интуиция называется. Я словами не объясню, почему во время готовки руки сами иногда тянутся добавить щепотку того, плеснуть капельку другого, снять минуты на три с огня и снова вернуть. Это надо чувствовать. Чуять в едва уловимых оттенках плывущего над сковородой или кастрюлей запаха. И уметь слушать эту чуйку.
Мои миньоны поначалу кривили лица, когда я отправляла их в огород с травами, помогать старенькой симпатичной даме, заведовавшей этим богатством. Еще бы, разжалование из кухонных служек в огородные им не могло понравиться, и так парни с трудом отбивались от дразнилок разной степени злобности. Всем в нашем беспокойном хозяйстве уже стало понятно, что мое положение наособицу и ночевки в блошином сарае долго не продлятся, но тем больше народ, которому не повезло, возмущался. А Силье довольно умело, надо отдать ему должное, подогревал это недовольство.
Нам пришлось всей компанией перебраться в дальний угол барака, там дуло из множества узких окошек, а еще было почему-то больше всего блох, но зато ни одной заразе ночью было не подобраться незаметно. Только пришлось решать проблему геноцида насекомых. Мы целый вечер дружно таскали с кухни ведра с кипятком и ошпаривали старые доски пола и камни стен отваром полыни, ходили на господскую конюшню и за пару моточков «сладкого облака» выменивали у конюхов свежую солому, перемешивали ее опять же с полынью, зашивали в мешковину, но обзавелись одним большим общим тюфяком, в котором не было ни одной шестиногой твари.
Кто бы знал, сколько было нытья и попыток бунта в процессе! Хорошо хоть, с этим диким стадом пацанов работало основное правило вожака: командует не самый сильный, а самый уверенный. Тот, кто не сомневаясь раздает команды и подзатыльники, тот, кто имеет четкую цель и сам идет туда напролом.
Да, по результатам спора с герцогом Раймоном я рассчитывала перебраться совсем в другие условия. Но это когда будет? И будет ли вообще? Лучше подстраховаться и с самого начала жить как человек, а не как блохастая шавка.
Тот еще был квест — приучить свое упертое стадо ослят к гигиене. Мыться каждый день — причем не размазать грязь по физиономии слегка влажными лапами, а нормально умываться и оттирать руки. Вычищать грязь из-под ногтей, коротко стричь их (с последним я и сама замучилась, маникюрных ножниц тут не водится, и местные обходятся специальным маленьким ножом, жуть неудобно и опасно). Мыть уши, шеи и головы в целом хотя бы раз в три дня (мыльный корень с огорода доброй старушки очень пригодился). Стирать свою одежду. А впереди был мною запланирован большой банный день, и я себе весь мозг сломала, как пацанов заставить выкупаться, а самой при них не раздеваться.
— С ума, что ли, сошел?! — с искренним ужасом выдал Лиу, косясь на полную горячей воды старую поилку для лошадей, которую он же получасом раньше притащил в тот самый уже почти лишившийся бурьяна и полыни закут между бараком и крепостной стеной. — Кто тебя таким ужасам научил, голяком и целиком в воду лезть?! Хочешь заболеть и умереть?! Или, того хуже, стать этим...
— Так, судя по всему, вас туда придется силой запихивать, — недовольно констатировала я. — Стеснительные какие нашлись… Чего приседаете, никто ваши прелести не похитит! — это я специально для рыжего и его ближайшего дружка со смешным именем Пух. Эти двое боялись воды больше всех и теперь пятились на полусогнутых, явно намереваясь задать стрекача. — Стоять! Вот так... Вы же не девицы на выданье!
— И не эти… — резонно возразил Лиу. — Как их… вот нахватался в папашином трактире ерунды, теперь нормальных парней совращаешь! Сразу видно, в порту ваша обжираловка была, там все бесстыжие и от иноземцев плохому ученые. Голыми только постельные мальчишки восточных купцов моются, те, которых там в каждом гареме по десятку! А мы честные ребята и…
— Ты сейчас на что намекаешь? — сладко-сладко улыбнулась я, уперев руки в боки. — На то, что я пытаюсь сделать из вас свой гарем?
— Э… — Лиу от такой моей улыбочки тоже отступил на пару шагов. — Ну… нет… но…
— Бес с вами, стеснительные девственники, — уже откровенно глумилась я, про себя ухохатываясь, а еще довольно потирая лапки. Ну да, мне и самой раздеваться страсть как неохота. Если я уговорю контингент лезть в корыто прямо в штанах и рубахах — не страшно, и сами вымоются, и одежда чище станет. И мой секрет в целости. — Раз вы такие невинные и целомудренные, будете мыться не раздеваясь. Показываю один раз!
И, сбросив только сапоги, смело полезла в поилку.
Парни смотрели на этот цирк квадратными глазами. А я вдруг вспомнила кадр из какой-то старой передачи про путешествия. Там показывали некую реку в некоем месте мира, где раскосое население про цивилизацию было в курсе, но руками еще не щупало. И вот там мальчишка, выменявший у иностранных моряков в порту связку бананов на кусок мыла, входил в зеленоватую воду прямо в одежде и начинал усердно мылиться прямо поверх штанов и рубахи. Он так рьяно растирал по себе пышную розоватую пену, что скоро превратился в немного подтаявшего земляничного снеговика. А потом нырнул в реку с головой и вынырнул чистый-прополосканный от кучерявой коротко стриженной макушки до мешковатых штанов.
Ну что… отвар мыльного корня такой шикарной пены, конечно, не дает. Зато его у нас было целое ведро, и я, с головой окунувшись в поилку, выбралась обратно и напузырилась им от души. Потом заставила Лиу поливать меня из ведра. Потом, уже почти чистенькая, снова нырнула с головой. И финальным аккордом — ускакала за сшитую из дюжины разномастных мешков занавеску, натянутую между углом барака и держалкой для факела, торчавшей из стены.
Из-за занавески выбрался к миньонам совсем другой Юль. Чистый, причесанный лошадиным гребнем, который я выменяла на пару блинчиков, в свежем костюме из все той же мешковины. Собственно, «костюм» — громко сказано. Один мешок с дырками для головы и рук — туника, другой раскроен в примитивные штаны на веревочке. А что? Не ходить же в мокром. Пока старая одежка сохнет — и так сойдет.
— Порядок действий понятен? — спросила я, натягивая сапоги. — Сами или вас силком макать? И мыть, как маленьких?
— Псих! — убежденно выдал Лиу, глядя на меня странными глазами. Остальные тоже пялились, но хоть больше не пятились.