Я все жду и жду, но дело в том, что ни хрена, собственно, не происходит.

Мимо меня проходят всякие люди. Они заходят в плохо освещенные маленькие магазинчики и выходят оттуда уже с бумажными пакетами, полными всякого дерьма, которое они едят.

Я уже начинаю подумывать, не убраться ли мне домой, потому что совсем уже замерз, да и голова болит просто ужасно, и все равно в квартире Рега ничего не происходит. Но вдруг появляется какая-то девушка, идущая в мою сторону по тротуару.

Это та самая девушка.

Та самая девушка, чьи трусики я видел, когда подглядывал в окно квартиры Рега.

Она идет прямо мне навстречу, не обращая на меня никакого внимания. А я вроде как застрял в этой дурацкой подворотне, и мне некуда отсюда деться, чтобы убраться с ее пути. Если я побегу, она обязательно меня заметит, и это ей покажется очень странным, и она расскажет об этом Регу. Если я просто пойду в ее сторону, она может увидеть меня, а мне такая идея совсем уже не нравится. Ведь я вроде как должен вести скрытное наблюдение и не должен попадать на глаза одному из, скажем, «шпионских объектов» в первую же ночь моей миссии.

Поэтому я облокачиваюсь на ограду дома и приседаю, делая вид, что мне нужно завязать шнурок. И она проходит прямо мимо меня. Я не поднимаю глаз, поэтому не знаю, смотрела она на меня или нет. Но лица моего она точно не видела. В общем, я вывернулся из этой ситуации, как самый настоящий опытный шпион. Она поворачивает за угол, и через несколько секунд я прекращаю свой спектакль с завязыванием шнурков и отправляюсь следом за ней, стараясь держаться в тени домов. Я даже не обращаю внимания на лужи и шагаю прямо по воде.

И все это время вокруг нет ни души. Только я и эта девушка. Я все еще скольжу по тротуару, будто на мне надеты ботинки на воздушной подушке, а она бодро шагает на своих каблучках, стук которых эхом разносится по пустынным улицам. Здесь настолько темно и мрачно, что кажется, будто смотришь черно-белое кино. И еще холодно. Ясно, в этом районе тротуары не обогреваются. Нет здесь ни ярких уличных фонарей, ни цветной рекламы, ни весело жужжащей толпы красивых людей, снующих по красивым магазинам, ни развлекательных палаток или автоматов, ни «Звездных сучек». Одни лишь отвратительные старые дома, накренившиеся в разные стороны и переполненные неудачниками и полоумными, как та семейка волосатиков, у подвала которых я вел свое наблюдение за квартирой Рега в ту ночь. А вокруг сорняки, и старые мусорные баки, и мелкие дрянные магазинчики, торгующие овощами, плохо освещенные и с самодельными вывесками, сделанными из дерева и картона.

Я держусь от девушки на некотором расстоянии, действуя скрытно, помня симулятор на курсах обучения основным навыкам защиты. Вот она останавливается у какой-то большой витрины и заходит в дверь рядом. Слышно, как звенит маленький колокольчик, а ее каблучки стучат, когда она переступает порог.

Я иду по другой стороне этой грязной улицы так, чтобы рассмотреть, куда она только что вошла. Я слишком нервничаю и даже боюсь поднять голову. Но в конце концов бросаю на витрину осторожный взгляд и вижу несколько столиков со свечами на них. Вокруг столиков сидят какие-то люди, они едят и пьют в полумраке. Кафе! Именно такое заведение и ожидаешь увидеть в этом районе. Треснутые тарелки и стаканы, которые они используют снова и снова, наверное, кишащие микробами. Старая скрипучая мебель из прошлого века, дешевая еда, приготовленная на какой-нибудь грязной кухне в задней комнате. Мужицкая еда для мужиков, которым нравится вкус негигиеничных продуктов и которые не едят приличной пищи, такой как те «выжимки», что я с таким удовольствием проглотил сегодня вечером.

Проходя мимо этого кафе по другой стороне улицы, я не увидел девушку. Поэтому я иду дальше, а потом решаю перейти на другую сторону и пройти по тротуару уже рядом с витриной, чтобы разглядеть все получше. Конечно, рискованная стратегия — проходить так близко от объекта. Но если подумать, мне вообще-то крупно повезло. Я мог бы потратить кучу дней, болтаясь вокруг квартиры Рега в попытках выследить его чокнутую банду мартин-мартинистов. Кто знает, сколько бы времени мне пришлось провести, наблюдая за домом Рега, прежде чем у них состоялось еще одно собрание? Я мог бы проторчать здесь целую неделю, слушая, как орут эти волосатики в подвале, отмораживая себе задницу и получая по башке бутылками от этих гребаных полоумных старикашек. А может, не неделю, а больше. И тут в первый же вечер я обнаруживаю один из своих объектов. Поэтому мне обязательно нужно выяснить, чем она занимается и все такое. Я начинаю думать, что это везение связано с моими природными талантами шпиона, которые заметили Мыскин и Брок, и что это, собственно, никакое и не везение, а просто мой дар настоящего шпиона.

Около кафе я снова слышу звон колокольчика над дверью. Потом раздаются голоса, смех, громкая болтовня. На улицу вываливается целая толпа, они все сытые, довольные и, наверное, навеселе. Они кричат друг другу «Спокойной ночи!», «Спасибо!» и хохочут. Их столько, что они перегородили тротуар, и я оказываюсь прямо перед дверью кафе. Там стоит сам хозяин заведения, который весело прощается со своими посетителями, крича что-то типа «Заходите еще!». Он делает шаг в сторону, будто приглашая меня войти, будто я просто еще один посетитель.

Я оглядываюсь через плечо, думая, что, может быть, мне лучше не обращать внимания на хозяина кафе, а развернуться и уйти. Но позади себя я вижу того самого грязного старикашку, которому я расколотил нос. Он бредет, спотыкаясь, по тротуару прямо в мою сторону, распевая какую-то глупую песню.

И вдруг я вижу ту самую девушку, сидящую в одиночестве за одним из столиков. Она читает книгу и что-то пьет из стакана, стоящего перед ней.

А толпа посетителей, только что вышедших из кафе, все еще толпится у входа, смеясь и крича, а этот пьяный старый паразит подходит все ближе и ближе.

Теперь хозяин кафе вроде как обращает на меня внимание и улыбается именно мне. Я улыбаюсь ему, чтобы не отличаться от веселой компании, вышедшей на улицу. Но в душе у меня паника, этот пьяный старый ублюдок может заметить меня и начать орать, что я сотрудник Департамента безопасности, да еще расскажет всем, как я надавал ему по мозгам. Тогда я точно пропал.

«Ладно, — думаю я про себя, — была не была!» — и захожу в кафе. Хозяин похлопывает меня по спине и начинает что-то говорить на незнакомом языке. Будто мы с ним старые друзья. Я оглядываюсь по сторонам. Кафе совсем небольшое — всего четыре столика. Тот, за которым только что сидела эта толпа, вывалившая на улицу, заставлен грязными тарелками и стаканами. Еще два заняты парочками, смотрящими в глаза друг другу над пламенем свечи. Единственное место, где я могу сесть — это столик, за которым сидит девушка. Хозяин кафе все еще держит свою руку на моей спине и вроде как подталкивает меня к ней, по-прежнему болтая на своем языке. И вот я уже стою рядом с девушкой, внимательно читающей свою книгу и попивающей красное вино.

Хозяин отодвигает один из стульев, и девушка поднимает глаза. Она слегка улыбается в качестве приветствия. Поэтому я улыбаюсь ей и сажусь. Мне действительно необходимо присесть — сердце у меня колотится, а голова гудит и болит, будто этот проклятый старикашка снова огрел меня бутылкой. Здесь полумрак и тепло. Я даже не представлял себе, как я замерз и устал, пока не сел за столик в этом теплом помещении.