Макс слегка поджал губы, потом спросил:

— Кофе?

— После того, как вы расправитесь с крем-брюле.

— Мне кажется, что после портвейна я уже не хочу никакого пудинга. — Он подал знак дежурившему поблизости официанту. — Итак, вы считаете, что мать не должна интересоваться политическими убеждениями тех, кому она доверяет воспитание своего ребенка?

— Я считаю, что она не имеет права вторгаться в личную жизнь людей, находящихся у нее в услужении, — возразила Констанция. — Их убеждения не должны никого касаться, если они держат их при себе. Эта мисс Уэсткотт способна постоять за себя?

— Скорее всего нет, — признал Макс, стараясь сохранять безучастный вид.

— Как давно она служит у вас?

— По-моему, продержалась уже около десяти месяцев, — ответил Макс. — На полгода дольше, чем все ее предшественницы.

Констанция заподозрила, что Энсор намеренно провоцирует ее своим безразличием, но решила не поддаваться на провокацию.

— Она очень молода?

Девушка налила две чашки кофе из изысканного фарфорового кофейника, который благоговейно установили рядом с ней. Официант взял одну чашку и поставил ее перед Максом.

— Далеко не девочка, — ответил Макс, беря серебряными щипцами кусочек сахара и опуская его себе в чашку. — А почему она вас так заинтересовала?

— Банальное любопытство, — ответила Констанция. Макс недоверчиво посмотрел на нее:

— Да? А я полагал, что нещадно эксплуатируемая мисс Уэсткотт должна вызывать у вас живейший интерес.

Констанция попробовала кофе.

— Я не стану этого отрицать. Мы с сестрами воспитаны женщиной, принимавшей подобные вещи очень близко к сердцу.

Макс наклонился и пристально взглянул ей в глаза:

— И после этого вы беретесь утверждать, что на детях никак не сказываются убеждения тех, кто отвечает за формирование их умов?

— Нет, конечно же, я этого не утверждаю. Я не говорила ничего подобного. Я просто сказала, что, если женщина ясно дает понять, что хочет держать собственные убеждения при себе, она имеет на это полное право. А у вас есть свидетельства того, что мисс Уэсткотт навязывала свои политические взгляды шестилетней девочке?

— Я сомневаюсь, что Пэмми в состоянии понять нечто столь сложное, — ответил Макс. — Как и большинство… — Он запнулся.

— …как и большинство женщин, — закончила за него Констанция. — Вы ведь именно это хотели сказать?

Макс вздохнул:

— Но я этого не сказал.

— Однако вы не скрываете своих взглядов.

Энсор облокотился на стол и слегка подался вперед:

— Я не понимаю, зачем женщинам право голоса. Они и так пользуются огромным влиянием на мужчин в своей семье. Я, например, знаю гораздо больше женщин, чем мужчин, обладающих реальной властью. Их мужья и братья делают то, что они им приказывают.

Констанция с явным неодобрением уставилась на него.

— Вот уж не ожидала, что вы затянете эту старую песню, — сказала она. — «Женщины — это власть за троном». И даже если я соглашусь, что некоторым женщинам посчастливилось иметь влияние на мужчин, принимающих за них решения, что говорить о тех, которым меньше повезло в этом вопросе? Кто будет проводить решения, которые смогут улучшить условия их жизни? Кто ими вообще интересуется? — Она покачала головой.

Макс подумал было сказать ей, что она очень красива, когда сердится, но решил, что для одного вечера он уже достаточно часто провоцировал ее. Он почти убедился в том, что Констанция является членом Женского социально-политического союза и, таким образом, вполне подойдет для его целей. Сейчас настало время немного отступить, предложить перемирие, а тем временем обдумать следующий шаг. Если он правильно разыграет свои карты, Констанция выложит ему всю необходимую информацию.

— Возможно, создание женского политического союза имеет определенный смысл, — спокойно произнес он. — Но эти женщины должны хорошо продумать все отдаленные последствия планируемых ими социальных изменений. Это следует рассматривать со всех точек зрения.

Вызванный спором румянец понемногу начал сходить с лица Констанции. С этим заявлением она не могла не согласиться. И девушка заставила себя говорить так же спокойно, как и он:

— Но нам нужны определенные заверения со стороны правительства, что этот вопрос будет рассматриваься.

Пламя свечи, стоявшей на столике, слегка колыхнулось, и Макс увидел, как вспыхнули золотистые отблески в темно-зеленых глазах девушки. Он отметил и случайно вырвавшееся у нее «нам». Констанция окончательно выдала себя.

— Насколько мне известно, этот вопрос включен в повестку обсуждений кабинета министров, — сказал он.

Констанция внимательно посмотрела на него, но не смогла ничего прочесть на его лице. Надо полагать, он знает, что говорит, если так часто обедает с премьер-министром и членами кабинета.

— Это уже хоть что-то, — нарочито безразличным тоном заметила она.

Макс слегка наклонил голову в знак согласия, потом решительно переменил тему:

— Что вы думаете по поводу коньяка? Не выпить ли нам?

— Нет, благодарю вас. Завтра у меня должна быть свежая голова. Но пусть это вас не останавливает.

— Мне тоже нужна свежая голова. — Энсор жестом подозвал официанта и попросил принести счет и вызвать экипаж. — Может быть, в следующий раз, когда вы окажете мне честь ужинать со мной, мы прокатимся в автомобиле? Я могу встретить вас где-нибудь за пределами Манчестер-сквер, и мы проедемся вдоль реки. Недалеко от Виндзора есть премилое местечко с хорошей кухней, прекрасным видом…

— Звучит заманчиво, — ответила Констанция и взяла свою сумочку. — Прошу извинить меня.

Макс встал, официант отодвинул ее кресло, и она поднялась из-за стола. Макс смотрел, как она шла по залу в сторону дамской комнаты, задерживаясь по пути то у одного столика, то у другого. Он никак не мог решить, успешно прошел вечер или нет. Он выяснил то, что хотел знать, но сомневался, что ему удалось хоть немного растопить сердце этой леди. Констанция никак не откликнулась на его лесть и ухаживания. Что касается его самого, то несмотря на то что она, несомненно, была красивой женщиной и интересным собеседником, он находил се страстные убеждения и бесконечные нападки невероятно утомительными. Но может быть, это лишь способ вызвать его интерес? В этом случае вечер удался как нельзя лучше.

А ей и в самом деле удалось заинтересовать его. И так или иначе, Макс намеревался взять штурмом эту крепость. За интеллектуальными рассуждениями должна скрываться настоящая женщина. С такой страстью отдаваться своим убеждениям было совсем неплохо, и Макс с должным уважением относился к ее умственным способностям. Но при всей ее целеустремленности она должна была признать, что существуют и другие страсти, способные доставить немало удовольствия.