Даже если бы её женская натура воспротивилась близости со мной, то вот голос разума, желавший вернуть утраченную власть, почти наверняка подтолкнул бы Рафталию в мои сети. Правда, мне такой близости хотелось не особо. Осознавать, что девушка с тобой только из-за денег — то ещё «удовольствие».

С проститутками всё понятно, там честный обмен денег на секс, но тут речь шла про какие-никакие высокие чувства. Моё эго требовало, чтобы Рафталия полюбила меня всем сердцем, ведь только тогда я бы смог считать себя завоевателем, а не извращенцем-зоофилом. Только так…

После Изабеллы, с которой мы и так были связаны, я и не думал, что придётся так напрягаться. Уже давненько мне не приходилось тратить столько времени и сил, чтобы залезть девушке в трусы. Мария вон сама сломалась, София только и ждала момента, когда окажется у меня в постели.

Но вот Рафталия…

Это совершенно другой психотип. Таких безумно приятно «ломать». И когда недотрога говорит, что согласна на близость, я уже впадаю в экстаз, сравнимый с оргазмом. Ты столько всего сделал, столько положил ресурсов, но всё-таки добился своего! Оттого мне так сильно хотелось заполучить её сердечко.

Возможно, со стороны такая позиция выглядела крайне эгоистичной. Но таковы были реалии отношений мужчин и женщин. Кто-то сидит и ждёт у моря погоду, натирая свою «морковку», а кто-то приходит и берёт. Берёт всё, до чего сможет дотянуться. Потому-то женщины частенько бывают несчастны, ведь «взять» зачастую могут только откровенные бабники.

— Кирилл, — шёпот Рафталии прервал моё медитативное состояние.

— А?

— Кажется, буря стихает.

— Хм… И правда, льёт уже не так сильно, — я подключился к кукле, стоявшей у входа в пещеру. — Оу! Такое я раньше видел только в кино. Да это же настоящий глаз бури!

Плотная облачность закручивалась спиралью и поднималась вверх, образуя столб ясной погоды. В какой-то момент дождь перестал идти, и пробились яркие лучи солнца, но то была лишь иллюзия. Всего лишь быстро движущийся оазис, радиус которого составлял около двух километров.

У меня сразу же возникли ассоциации с фильмом «Послезавтра», но там всё было наоборот: холодный воздух спускался в самый центр и неправдоподобно замораживал всё за считаные секунды. А эта буря походила скорее на гигантский смерч. Страшное и безумно завораживающее зрелище.

Я просто смотрел и не мог отвести взгляд. Однако куклы не особо хорошо видели далёкие объекты, поэтому я решился и вылез из кокона, дабы увидеть всё своими глазами. Рафталия, кстати, пошла со мной.

— Мы в самом центре шторма? — уточнила она.

— Ага. Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, буря ещё не закончилась, но с другой, это всего лишь предвестник грядущих ливней. Думаю, часов через пять всё закончится. Правда, там уже ночь наступит…

— Как же красиво… — Рафталия сделала глубокий вдох. — И пахнет вкусно! Грозой!

— Главное, чтобы концентрация озона не стала критической, а то писец котёнку, срать не будет.

— Чего⁈ Какому ещё котёнку⁈

— Да ёптеть… Опять этот перевод, — я ударил себя по лбу. — Ладно, пойдём. Представление вот-вот закончится.

— Никогда раньше не видела ничего подобного, — Рафталия задержалась, чтобы ещё немного насладиться красотой и мощью природы.

— До вас штормы не доходили? — спросил я и улёгся по центру палатки.

— Мы ведь жили близко к южной части материка, конечно доходили. Отец говорил, что центр бури всегда нас обходил, смещаясь на восток. Поэтому я лишь слышала о таком явлении, но никогда его не видела, — ей пришлось вернуться, ведь дождь пошёл с новой силой. — Эх…

— В этом мире такая суровая погода, как бы не образовался супершторм. Кажется, тогда глаз бури будет в диаметре километров пятьдесят, и жить можно будет только внутри него. Постоянно путешествуя, ибо за границами безопасной зоны ветер будет настолько быстром, что сможет мясо с костей срывать.

— Ужас! — воскликнула она. — Надеюсь, такое никогда не случится!

— Ага.

— Вот скажи, — Рафталия села у костра и повернулась ко мне спиной. — Это всё твоё озарение? Поэтому ты столько всего знаешь?

— Типа того.

— Но ты постоянно так строишь предложения, словно тебе этот мир чужд, — ошарашила она.

— Эм-м-м… — я даже не знал, что ей ответить, но зато понял, как же часто не следил за языком.

— Ты пришелец из другого мира? — Рафталия, повернулась и спросила напрямую, а затем улыбнулась. — Что это я говорю… Разве такое возможно?

— Не думаю. Тогда по улицам бы разгуливали пришельцы. И кто-нибудь из них бы точно рассказал. Но если предположить, что такое всё-таки возможно, и при этом никто не знает о таком феномене, значит, он тщательно скрывается. Скорее всего, пришельцу по каким-то причинам нельзя об этом рассказывать. Однако это лишь гипотеза.

— Понятно, — Рафталия вновь улыбнулась, но по её лицу я понял, что она обо всём догадалась. — Занятно, однако… Ты всегда казался мне странным. А потом ещё этот дед припёрся и начал нести какую-то чушь. Но вы были так серьёзны…

— Стоп! — перебил я. — Ты всё слышала⁈

— Я не говорила, но у меня идеальный слух. Кстати, я слышу биение твоего сердца. И когда ты трогал меня за ушки, оно билось раза в два быстрее обычного. Они тебе так нравятся? — Рафталия погладила свои круглые ушки.

— Конечно, нравятся, но речь сейчас не об этом! Получается, он сам себя спалил… Вот ведь идиот!

— Многое мне тогда было непонятно, но теперь я осознала, кто ты такой на самом деле. Все эти изобретения… Они не из нашего мира. Не зря ты постоянно говоришь, что наш мир к этому не готов. Так ведь оно и есть. Уничтожить стену пушкой с расстояния в двадцать километров? Это невозможно.

— К слову, я протестировал предельную дальность стрельбы. Ни о каком попадании в цель и речи быть не может, но сам снаряд способен долететь от Хайрока до Стоунхолла. Причём всего за каких-то восемь минут.

— Про то и говорю… Погоди! — она вдруг осознала, что же на самом деле я сказал. — До Стоунхолла⁈ Да тут же больше тысячи километров! Как так-то⁈

— Точность отвратительная. Даже по городу попасть не всегда удастся, всё зависит от погоды. Жаль, что у меня одного не получится создать корректируемый снаряд. Было бы забавно… Сидишь такой в Хайроке и как бахнул по Доминиону.

— Ты точно не из нашего мира. Но как так вышло?

— Кто ж его знает? — я пожал плечами и развёл руками. — Меня убедили, что если хоть кто-то узнает, то мы оба умрём. Точнее, если я расскажу. А раз уж ты сама догадалась…

— Хи-хи-хи-хи-хи, — Рафталия вдруг начала коварно хихикать. — Ясненько…

— А? Я сказал что-то