Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ладно, ладно, успокойся. Набрасываешься на меня, а толку что?
Датч взял с подноса, принесенного Дорой, кружку кофе и отпил несколько глотков, столь необходимых ему после двух порций виски. Неразбавленное спиртное показалось ему райским нектаром. Аромат, вкус, тепло, разлившееся в животе, приятное, похожее на щекотку, возбуждение в крови… Господи, только теперь он понял, как ему не хватало выпивки. А ведь совсем недавно он без нее часа прожить не мог.
— Кэл Хокинс все еще держит права на грузовик с песком? — спросил он вслух.
— В прошлом году город продлил его договор, — ответил Уэс. — Но только потому, что этот никчемный сукин сын — хозяин драндулета.
— Я послал людей на его поиски. Сам поехал к нему домой. Там темно и заперто наглухо. По телефону никто не отвечает. Если он не работает, не посыпает дороги песком, то где же он?
— Я думаю, в баре, — пожал плечами Уэс. — Вот почему он так любит свою работу. Работы у него — от силы на пару дней в году. Все остальное время он может с чистой совестью накачиваться пойлом.
— Мы уже проверили бары.
— Где продают акцизную выпивку в бутылках с этикетками? — Уэс фыркнул и насмешливо поднял бровь. — Кэла в таком месте не найдешь. — Он вышел в прихожую, вынул из стенного шкафа парку, шапку и перчатки. — Ты сядешь за руль. Я покажу, куда ехать.
— Спасибо за кофе, Дора, — сказал Датч, поднимаясь.
— Прошу вас, будьте осторожны.
— Не жди нас, — вот и все, что сказал ей Уэс.
Они вышли из дома и попали в худший из зимних штормов всех последних лет. Уэс хлопнул Датча по спине.
— Не тушуйся, парень. Вызволим мы твою красотку.
* * *
Окно комнаты Скотта выходило на задний двор. Он видел, как его старик и Датч Бертон, скользя, как на катке, добрались до черного «Бронко» с белой полосой на крыше.
Датч не заглушил мотор, и выхлоп белым облачком курился позади огромного внедорожника. Пока они задом выезжали со двора, колеса то и дело буксовали, не находя сцепления с дорогой.
Скотт все еще глядел вслед удаляющимся габаритным огням, когда Дора постучала в дверь его комнаты.
— Скотт?
— Входи. — Он понизил громкость стереосистемы.
— Хочешь пирога?
— А можно мне оставить его на завтрак? Я переел мяса. Я видел, как папа уехал с мистером Бертоном.
Она рассказала ему о случившемся.
— Как я поняла, Лилли не спустилась в город вовремя и застряла наверху. Но у нее хоть была причина, а вот что этот мистер Тирни делал сегодня в горах, хоть убей, не понимаю.
— Он же турист-профессионал.
— Тем более. Уж ему ли не знать, что, когда надвигается буря, в горах делать нечего?
Скотт тоже над этим задумывался. Он сам любил лазить по горам и не раз читал статьи Тирни о местных маршрутах. Он с детства ходил в походы по горным лесам, разбивал палатки сперва в отряде бойскаутов, а потом и в одиночку. Но, хотя Скотт излазил пик Клири вдоль и поперек, он прекрасно знал, что даже в погожий день можно наткнуться на опасный участок. И он уж точно не хотел бы оказаться на горе в этот день, когда разразилась ледяная буря.
— Даже если они найдут Кэла Хокинса, вряд ли кто-нибудь сумеет подняться по шоссе сегодня вечером, — заметил он.
— Вот и я так думаю. Но разве станут они меня слушать. Если есть на свете упрямец хуже твоего отца, так это Датч Бертон. Принести тебе чего-нибудь? Может, чашку горячего шоколада?
— Спасибо, мам. Ничего не нужно. Я посижу еще над этими анкетами. Я же обещал отцу. А потом лягу.
— Ладно, спокойной ночи. Спи крепко.
— Не забудь все запереть и включить сигнализацию на ночь, — сказал Скотт, когда она повернулась, чтобы уходить.
Дора улыбнулась ему.
— Не забуду. Твой отец каждый день мне напоминает, что двери и окна надо держать закрытыми, особенно с тех пор, как Миллисент пропала. Но я не боюсь, что к нам кто-то вломится.
«С какой стати тебе бояться?» — подумал Скотт. Он знал, что в ящике тумбочки возле ее кровати лежит заряженный револьвер. Ему не полагалось об этом знать, но он знал. Он обнаружил револьвер, когда учился в шестом классе и забрался в спальню родителей в поисках презервативов: хотел стянуть парочку, чтобы произвести впечатление на школьных товарищей. Презервативов он не нашел: оказалось, что родители пользуются спермицидной смазкой. Но вот револьвер, лежавший в ящике рядом с тюбиком смазки, произвел впечатление на него самого.
— Не верю я, что Миллисент и остальных захватили силой, — продолжала Дора. — Кем бы ни был этот похититель, женщины, похоже, его знали или хотя бы узнавали и считали безобидным. Судя по всему, они по собственной воле составляли ему компанию.
— Все равно будь осторожна, мама. Она послала ему воздушный поцелуй.
— Обещаю.
Как только дверь за ней закрылась, Скотт врубил аудиосистему на полную громкость и настроил таймер на автоматическое отключение через двадцать минут, после чего натянул на себя теплую одежду для своей тайной вылазки.
Окно его спальни открылось совершенно беззвучно: Скотт не забывал смазывать петли. В мгновение ока он оказался снаружи и осторожно закрыл за собой окно. Он не хотел, чтобы мать почувствовала холодный сквозняк и отправилась выяснять, откуда он взялся.
На ледяном ветру у него заслезились глаза и потекло из носа. Он съежился под ледяным дождем, сунул руки в перчатках глубоко в карманы и, держась неосвещенной стороны двора, двинулся в путь.
Скотту — особенно после очередных нотаций старика по поводу того, что вот, дескать, он отлынивает от тренировок, хотя на самом деле он жилы рвал, стараясь выполнить все в точности, — просто необходимо было улизнуть из дома.
Разумеется, что бы он ни делал, его старику все было мало. Любая голубая лента была недостаточно голубой, любой серебряный кубок — недостаточно блестящим для сына Уэса Хеймера. Получи он золотую медаль на Олимпиаде, старик остался бы недоволен и спросил бы, почему не две.
Увидев приближающиеся фары, Скотт нырнул за живую изгородь и выждал, пока машина не проедет. Вдруг это «Бронко» Датча Бертона возвращается? Машина ползла с черепашьей скоростью, не больше десяти миль в час, Скотт успел закоченеть, прежде чем она поравнялась с ним. Но его опасения оказались напрасными: это был не «Бронко» шефа полиции. Скотт снова двинулся вперед, подняв воротник и низко надвинув вязаную шапку, чтобы его ненароком не узнал кто-нибудь, наблюдающий за бурей из окна.
Люди в этом городе обожали сплетничать. Если бы кто-то заметил его на улице и узнал, а потом стукнул старику, у него была бы чертова уйма неприятностей. А если бы он вдруг поскользнулся, упал и что-нибудь себе сломал? Старика хватил бы удар, как пить дать. Но сначала старик убил бы его, Скотта.