происходит в действительности — неизвестно, сообщения приходят одно тревожнее другого. Все решают буквально часы и минуты. Как в такой обстановке действовать, что советовать Николаю II и т. д.? Не легче и больному начштаба ставки Алексееву, который еще дальше удален от места трагических событий. Один приказ противоречит другому: то посылай войска на усмирение, то отзывай их обратно. Ускорить разрешение сложившейся ситуации мог только сам Николай II — он и разрешил ее: пренебрегая священным долгом, отрекся от престола, огульно обвинив еще свое ближайшее окружение в измене, трусости и обмане. Скоротечное отречение еще раз свидетельствует, что Николай II никогда не задумывался о своей божественной миссии, налагаемой бременем царственного служения, никогда не задумывался о драматических ситуациях в истории династии. Хотя бы о событиях 14 декабря 1825 года. Абсолютно схожая ситуация — отношение к долгу. Вот как понимал это отношение Николай I: «Долг!.. Это слово имеет священный смысл, перед которым отступает все личное, все должно умолкнуть перед этим чувством и уступать ему, пока не исчезнешь в могиле» (Николай I и его время. Документы, письма… Т. 1. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. С. 22). Такое понимание долга, естественно, было несовместимо с отречением, что и засвидетельствовала старшая дочь Николая I великая княгиня Ольга Николаевна, абсолютно схожая с ним по характеру: «Папа стоял как часовой на своем посту. Господь поставил его туда, один Господь был в состоянии отозвать его оттуда, и мысль об отречении была несовместима с его представлением о чувстве долга» (Николай I. Муж, отец, император. СЛОВО/SLOVO. С. 237). Только Господь мог повелеть часовому-императору прервать свой священный долг! Вот как понимали свой долг предшественники Николая II, смело бросая вызов судьбе и менее всего думая о себе и семье.

«Решимость идти до конца и готовность умереть ради долга придавала мне силы среди всеобщей растерянности», — признавался позднее Николай I де Кюстину (Николай I и его время. Документы, письма… Т. 1. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. С. 7). Об этом историческом дне Николай I вспоминает: «Я видел, что или должно мне взять на себя пролить кровь некоторых и спасти все, или, пощадив себя, пожертвовать государством» (указ. соч., с. 6).

И в условиях абсолютной неопределенности будущий государь во главе двух преданных полков отправился на подавление восстания, сказав брату Михаилу: «Я или император, или мертв» (указ. соч., с. 7). Вот поступь командора и императора в период смуты! И сравните их с поведением в последние дни царствования мямли Николая II…

Чем оправдывают поступок Николая II его апологеты, не находящие в акте отречения предательства по отношению к Богу, народу и армии? В. Кобылин утверждает, что «невозможно исполнять царского служения Богу, если у подчиненных лиц нет желания и воли сослужить царю» (Леонид Болотин. Царское дело. М., 1996. С. 218). Возникает встречный вопрос: «А почему у подчиненных лиц пропали желание и воля служить царю?» Всей своей предшествующей практикой управления империей Николай II настолько дискредитировал себя, что отбил всякое желание у властной иерархии видеть в нем императора (даже члены династии проявляли крайнее неудовольствие его методами управления и склонялись к мысли о его замене), и потому генералы, когда узнали об его отречении, не проявили ни малейшего желания защищать эту безвольную куклу в царских одеяниях, ибо полагали, что хуже не будет. Настолько он им опостылел своей неспособностью навести порядок в стране, разрешить проблемы вооружения, продовольствия, топлива, обуздать думское фрондерство в условиях войны; опостылел своей постоянной готовностью бросать плохо вооруженную, неподготовленную армию по первому требованию союзников в немецкую мясорубку. Надеялись, что новая власть будет более решительной и твердой, более внимательной к нуждам армии и народа. И потому никто из генералов, за исключением единиц, не кинулся на помощь «сослужить» застрявшему в Пскове монарху. И не надо лукавить, что «Николай II предпринял с 23 февраля по 2 марта все возможные попытки для восстановления законности и порядка в стране… и думал в первую очередь не о себе и своих близких, но о русском народе» (Болотин… С. 219). О ком думал Николай II до этих дней и в течение этих дней — сказано выше. Особого радения у Николая II о русском народе никогда не было. Если бы таковое наличествовало, то не было бы ни Русско-японской войны, не впутался бы и в Первую мировую.

Несостоятельна и попытка апологетов Николая II возложить на весь русский народ вину в предательстве своего царя, требуя от него покаяния за гибель монарха (Михаил Назаров. Тайна России. Историософия ХХ века. М.: Русская идея, 1999. С. 693–694). «Кровь его на нас и детях наших… вся современная злодеянию Россия несет на себе вину цареубийства: те, кто не были пособниками, были попустителями!» (Архимандрит Константин (Зайцев). Чудо русской истории. М., 2000. С. 450) — гремят они. Каяться можно только за грехи. Но в чем провинился народ пред Николаем II в дни его отречения? Когда царь отрекался от престола — он совета у народа не спрашивал, и народ об его отречении осведомлен не был. И почему пребывавший в неизвестности народ должен был броситься на защиту отрекшегося царя, который к нему любви не испытывал и который в течение 22 лет правления своими методами руководства только расшатывал державные скрепы, дискредитируя себя, власть и вызывая нарастающее чувство ненависти?! Это Николай II, угробивший державу, должен вечно каяться перед народом за свои неисчислимые пред ним грехи! И совсем уж издевательски в оправдание Николая II его апологетами озвучивается сон митрополита Московского Макария: «Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен» (Михаил Назаров. Вождю Третьего Рима. М.: Русская идея, 2004. С. 150). Нет смысла комментировать подобные спекулятивные суждения, Бог им судья. Но пытаться взваливать на русский народ все грехи своего безответственнейшего, бездарного и, не побоюсь сказать, преступного правления — бездоказательно и абсурдно! Нет никакой вины русского народа в безграмотном руководстве империей Николая II! И он никогда не будет каяться за грехи идиота Николая II, ибо каяться за идиота может только идиот. И только благодаря коронованным дуракам (Ламздорф. Дневник 1886–1890… С. 42) типа Александра III и Николая II Россия и ее народы пережили и переживают до сих пор неслыханные беды.

Отрекшегося от престола Николая в Царское Село не пустили, он возвратился в Могилев.

Наивной была вера Николая II в то, что в случае его отрешения удастся удержать армию от политики. Отречение царя в армии солдатской массой было не понято и произвело деморализующее действие — одни солдаты при