от корки до корки снова и снова, пока я их не найду.

Когда я убедилась, что больше не смогу извлечь из дневника никакой информации, я незаметно переложила его в школьную сумку, запечатав с помощью магии во встроенном кармане. После того как я узнала, что Габриэль рылся в моих вещах, я не собиралась рисковать, оставляя что-то важное в общежитии, пока меня здесь не будет, так что мне придется всегда держать дневник под рукой.

Я посмотрела на койку Габриэля, раздраженно поджав губы. Кем он себя возомнил, копаясь в моем дерьме?

Скривив губы, я вырвала листок бумаги из блокнота и нацарапала на нем два слова, после чего перепрыгнула со своей койки на его.

— Что ты там делаешь? — Лейни задыхалась от тревоги, сидя подо мной.

— Убеждаюсь, что этот засранец понял мою мысль, — ответила я, откидывая одеяло и на меня обрушился запах земли и кедра.

Держу пари, кровь Габриэля на вкус как экстаз.

— Он самый могущественный фейри в школе. Ты с ума сошла? — потребовала Лейни, но я только усмехнулась.

Может, он и был могущественным, но это не давало ему права быть любопытным засранцем, на мой взгляд. Я была единственной, кто здесь шпионил и я не потерплю, чтобы он проявлял ко мне интерес.

Я бросила записку на его альбом, слова дразняще подмигивали мне. Определяй свое. Я ухмыльнулась про себя и снова накрыла его одеялом. Посмотрим, как ему понравится, когда в его личное пространство вторгаются, пока его здесь нет.

Я вернулась на свою кровать, как только моя миссия была завершена. Этого должно было быть достаточно, чтобы донести свою точку зрения, не будучи прямой угрозой. Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, Лейни была права. Габриэль был намного сильнее меня. И хотя мои фантазии о том, как я придушу его за то, что он рылся в моих вещах, были приятными, я знала, что в реальности этого не произойдет. Поэтому мне просто нужно было установить с ним твердые границы. По крайней мере, пока я не выясню, убийца он или нет. Если бы он был убийцей, я бы придумала, как его убить.

Я улеглась на кровать и вздохнула. Это место, вероятно, станет моей смертью. Но не раньше, чем я сначала разнесу его на части.

9. Леон

Кто-то сунул мне в руку пластиковый стаканчик и я опрокинул его содержимое в рот.

— Аргх! — я сплюнул и бросил стаканчик так, что он отскочил от ее головы. Ее. Девушки, которая посмела принести мне эту воду из крана. Настоящего, мать его, крана. — Минеральная вода, Минди! — прорычал я на нее и она вздрогнула, схватив чашку с пола.

Девочка была новенькой. Первокурсница. Симпатичная задница. Мне нравилась ее улыбка. Но в этот момент я был так зол, как только мог. Ладно, может, не настолько, насколько мог. Но все равно.

Я нахмурился, подошел и обнял ее за плечи. — Ты знаешь, что я ненавижу кричать, Минди.

— Я Лилия…

— Шшш, Минди, — я называл их всех Минди. Так было легче запомнить. Они не возражали, но я и не спрашивал. Я притянул ее к себе и она хихикнула, проведя руками по моей груди.

— Мин…? — начал за нее, а она ответила: — ди.

— Нет, минеральная вода. Продолжай, Минди, — я оттолкнул ее, сложив руки и вернулся взглядом к полю. Где был мой чертов свисток, когда он был мне нужен? У меня был золотой свисток, сделанный на заказ. Настоящая красивая вещь. Но мне приходилось следить за ним, потому что Данте постоянно заглядывался на него. Я отдавал ему золото без проблем, потому что моя семья бросала его в меня, как конфетти, но этот свисток был мой. Я разработал его сверху донизу, когда стал капитаном команды. На нем были выгравированы символы четырех стихий, а внизу — эмблема Соларианской Питбольной Лиги. Когда-нибудь я попрошу Огневика «Жаворонков», Алида Кербероса, выжечь на нем свой знак. Это было мое. А когда что-то становилось моим, я это не упускал.

Мне бы даже свисток не понадобился, но наш тренер, профессор Марс, по четвергам проводил занятия и тогда я всегда исполнял его роль.

Я искал Данте на поле — если можно назвать эту дерьмовую песочницу с дыркой в центре настоящим полем — и обнаружил, что он поглаживает мой чертов свисток.

— Данте! — я замахал руками, чтобы привлечь его внимание. — Плохой мальчик! — передразнил я, затем похлопал себя по коленям. — Верни его обратно. Давай.

Я издал звуки поцелуя и он ухмыльнулся, быстро повесив свисток на цепочку у себя на шее.

— Нет, Данте, — простонал я, теперь уже серьезно. Я сунул руку в карман шорт и достал несколько золотых монет. Это было все равно что обменять собачий корм на пульт от телевизора.

Он был чертовой сорокой. И птичка прилетела бы, увидев их. Я зажал их между пальцами и дал солнцу поймать их и блеснуть в его сторону.

Он поднял голову и подошел, не сводя глаз с золота. Он тут же потянулся за ними и я спрятал их за спину. — Свисток. Сейчас же.

Данте вздохнул: — Но он так…

— Я знаю. И он мой. Отдай его или я исключу тебя из команды, — я серьезно. Вроде того. Данте был солидным Воздушным Стражем и хотя он не был Лэнсом Орионом из Академии Зодиака, у нас все еще мог быть шанс победить их задницы, если мы все будем в лучшей форме в нашем следующем матче против них. Может быть. Ладно, скорее всего, нет. Но я был большим оптимистом. И как капитан, я был полон решимости воодушевить своих игроков как можно лучше. Команда не проходила дальше отборочного турнира в течение нескольких лет, прежде чем мы с Данте записались на позиции защитников. А в этом году мы едва оступились в первом матче четвертьфинала. Но если бы у нас был еще один или два сильных игрока, я полагал, что однажды мы действительно могли бы выиграть весь турнир.

Данте вернул его мне, нахмурившись и я бросил ему монеты, поднеся свисток ко рту и дунув в него так сильно, что он вздрогнул.

— Stronzo, — огрызнулся он, сильно ударив меня по руке. — Мои гребаные уши.

— Тебе нужно stronzo вернуться на поле и играть в мяч, Данте, — указал на него.

— Это вырвано из контекста, — он закатил глаза, но сделал, как я просил и удалился через поле в воздушный сектор. Не многие люди за