— Лучше отдай, — продолжаю стоять с протянутой рукой.

Мне насмешливо протянули… рюкзак.

— Не это, — прошипела я.

Рюкзак оттянули обратно. Сейр не унимается. Я разозлилась и пригрозила:

— Плакать буду.

Воин с черными глазами, папандра напоминающими, молча прошел к автомату, извлек собственную карту, сделал покупку и, вернувшись, издевательски протянул мне носовой платок. Я разозлилась окончательно и разорила собственный счет на покупку таких необходимых вещей, как перцовые баллончики, миниатюрные камеры видеонаблюдения, косметика… много косметики. Депиляторы разной степени действенности, краска для волос, крема, отбеливающие крема… Потом я подумала… Оглянулась, посмотрела на воинов и поняла, что все затарены уже и свободные руки только мои остались. Вдохновленная свободой собственных конечностей и злая на воинов, я обратила внимание на раздел детских татуировок… Скупила почти все! И вот после этого, уже набирая чего полегче, двинулась к выходу, размышляя над тем, как быстро воин разобрался в системах покупки через терминал. Как будто часто такими пользовался.

Снова запиликал сейр. Я остановилась в проходе, печально глянула на кафетерий с булочками, вспомнила, что даже не завтракала, и спросила у того самого узкоглазого издевателя:

— Издеваешься?

Воин молча достал сейр… смотрел на него секунд пять, после чего снял блокировку с экрана и вырубил связь! А затем совершенно спокойно вернул устройство обратно в карман! И я все понимаю, но…

— Как ты узнал код?! — Я сорвалась на крик.

А зря — разговор на повышенных тонах они просто проигнорировали, молча глядя на меня. И я почувствовала себя несмышленым ребенком под опекой взрослых умных дядей. И вот одного я не могла ПОНЯТЬ:

— А что, папик так меня боится, что шесть штук охранников ко мне приставил?

Воин, тот самый, с сейром, тяжело вздохнул и, сохраняя невероятное терпение, произнес:

— Дело не в вас.

Так как остановилась я в проходе, а окружали меня суровые воины, народ проходить не решался и образовались две невероятно терпеливые толпы — даже не возражал никто, что поразительно. Но мне стало неудобно, и, мысленно прокляв груды умного мяса, я пошла завтракать.

Вошла в кафе распространенной марки «Таунсин», уселась за барную стойку и, вежливо улыбнувшись бармену — невысокому пареньку с рыжим хаером и знаком смерти вселенной на висящей одинокой серьге, попросила:

— Кофе, чизкейк и булочку с изюмом.

— Понял, мисс, — отозвался тот, окидывая меня изучающим взглядом.

Похлопала ресничками в ответ.

— Далеко летите? — решил он продолжить беседу. — Я — Тэс.

— Кира, — представилась в свою очередь. — Лечу на историческую родину.

Передо мной поставили чашку с кофе. Запах был умопомрачительный. На мгновение прикрыв глаза, я вдохнула бодрящий аромат, стараясь отвлечься от всего случившегося. Внезапно надо мной раздалось:

— Ничего личного, но еще один взгляд на нее — и это будет последнее, что ты видел в своей жизни. Я понятно изъяснился?

Вздрогнула, распахнула глаза и увидела стремительно бледнеющего бармена, который с перепугу затрясся всем телом. А воин преспокойно сел рядом со мной, по другую сторону на заскрипевший от огромного веса стул сел второй из когорты меня конвоирующих.

Уроды!

— Ваш кофе, принцесса, — напомнил воин.

Медленно повернулась. Узкие черные глаза смотрели с откровенной насмешкой, да он просто издевался.

— Слушайте, а вы не хотите испариться на время, пока я поем? — вежливо интересуюсь у махины, который, даже сидя, выше меня больше чем на голову.

Воин спокойно ответил:

— Это не еда.

Все, он меня бесит! Дико.

— Я хочу просто поесть, — еще немного, и орать начну.

— Ешь.

Устало покачав головой, вернулась к кофе, поймала на себе взгляд ошалевшего бармена, который мгновенно глаза опустил, — боялся, и даже не скрывал этого. Он продержался с минуту, пытаясь вытирать стойку и переставлять бутылки… едва три из них разбились, парень просто сбежал в служебку. Заказ мне принесла женщина, тоже опасающаяся на меня смотреть. Вот только есть мне уже не хотелось. Достала карточку, провела над панелью, расплачиваясь за нетронутый кофе и еду, и встала, собираясь уйти. И вот промолчать бы этим, так нет:

— Женщины — такие непостоянные, — посмеиваясь, произнес воин.

Мрачно смотрю на него — громада мускулов, развалившаяся на высоком барном стуле. Ладно — не развалился, но наглости от этого не поубавилось.

— Хорошо, я передумала, — с самым невинным видом вернулась обратно.

Взяла ложечку, помешала кофе, посмотрела на чизкейк и булочку — первый был горячий и с медовым сиропом, вторая теплая и с изюмом.

— Простите, — обратилась я к женщине, а можно мне другой кофе?

— А… — она удивленно на меня посмотрела, — какой?

— Точно такой же, — попросила я.

— 3-зачем? — не поняла официантка.

— А этот закончился, — честно ответила я и одним движением выплеснула содержимое чашки в наглую рожу воина.

Он не успел увернуться — отшатнулся было назад, но там стальная спинка стула. Нет, стул он выдрал вместе с болтами, которыми тот был к полу прикручен, однако это заняло те мгновения, за которые кофе благополучно долетел до наглой рожи.

— Видите, — разговаривала я исключительно с женщиной, — закончился. А жаль. Так вы принесете мне другой?

Женщина побелела, грохот выломанного стула разнесся по кафетерию, я приступила к чизкейку, благо аппетит появился.

Потом мне принесли кофе. Потом я его долго и с наслаждением пила.

Когда все съела и обернулась, наглого узкоглазого уже не было — за моим стулом стоял другой воин, молча ожидая, когда я поем. Второй сидел рядом, тоже молча.

Уже лучше. А потом я увидела нечто — папандр с облитым мной узкоглазым, собственно на отца очень похожим, кажись, направлялись ко мне. Но это мелочи, суть не в этом — на них так смотрели местные женщины, просто-таки всеобщий восторг и обожание. А вот воины, и папандр в особенности, на эти взгляды реагировали с нескрываемым презрением.

Конец их шествия был закономерен — ко мне пришли.

— Дочь сыта? — спросил разъяренный отец.

— Дочь ела хорошо, — спародировала я его примитивное ко мне обращение — бесит.

Папандр сжал зубы — желваки устроили танец ярости на его скулах, после чего мне задали вопрос:

— Чего ты добиваешься, Киран?

Интересный вопрос.

— Нормального отношения, — спокойно ответила я, оплачивая и второй кофе.