Стефан вошел в палатку уже перед рассветом. Он провел ночь в приготовлениях к плаванию Сигмар знает куда и устал как собака. Маршал уже давно покинул лагерь, забрав с собой половину Рейкландгарда и оставив другую часть элитного полка под командованием капитана фон Дитера в распоряжении Стефана.

Еле волоча ноги, фон Кессель уже был готов упасть на тюфяк в полном облачении, когда вдруг заметил на стуле скрепленное печатью письмо. Он нахмурился и негнущимися пальцами вскрыл его, затем быстро прочел раз, другой, чтобы убедиться, что все верно понял. Так и не присев, он подался к выходу и вызвал стража.

- Приведи Альбрехта.

Сержант прибыл в плохо освещенную палатку и осторожно раздвинул завесы.

- Сэр?

- Входи, - донесся из темноты напряженный голос Стефана.

Наконец сержант разглядел, что Стефан сидит на стуле прямо перед ним с письмом в руках, а на столе стоит початая бутылка. Вот черт. Он уже видел Стефана пьяным, но чтобы прямо в походе… Капитан знал, что в нетрезвом виде становится мрачным и не вполне управляемым, но именно поэтому ему хватало ума пить в одиночестве.

- Что случилось?

- Я только что получил письмо из Остермарка. Сигмар знает, как долго оно шло.

Он говорил сквозь сжатые зубы, но вполне ясно, не запинаясь. Хорошо, подумал Альбрехт. Уж лучше злой, чем пьяный.

- Да? И как обстоят дела на родине?

- Плохо. Эпидемия охватила весь север. Вымерли тысячи людей, целые деревни и города. Большие города закрыли ворота, чтобы никто не мог войти, и еще тысячи людей замерзли прямо там, тщетно ожидая помощи.

- Да, очень скверно.

- Очень скверно, - повторил Стефан. И тут его голос стал неожиданно жестким - сержант даже вздрогнул. - Наш народ страдает, но теперь я знаю, что в этом виновен один человек!

- Что? О чем вы говорите, капитан?

- Грубер в ответе за этот мор - он и его адские приспешники.

- Стефан… тебя могут повесить за такие слова.

- Это письмо из храма Сигмара в Остермарке. Вот печать жреца и подпись личного врача графа.

- Его врача? Генриха? Того, что исчез несколько месяцев назад?

- Его самого. Он не исчез, а сбежал. Он знает правду.

- Правду? О болезни старика? Капитан, я ничего не понимаю.

- Жаль, что он не умер много лет назад! Ублюдок! Я сам его убью.

- Убьете его, капитан? Что вы такое говорите? Это же безумие. Остыньте.

- Безумие, Альбрехт? О да, это безумие, но отнюдь не мое. Мерзавец! Он наградил меня этим шрамом. Он дал мне… эту… эту печать Хаоса. Он убил моего деда и изгнал моего отца.

- Это не он, Стефан, - попытался увещевать разбушевавшегося друга сержант. - Твой дед сам выбрал свою судьбу.

- Сам? Нет, Альбрехт, это ложь, которой нас так долго кормили.

- Как так?

- Вот, прочти. Прочти!

Альбрехт, смущенный и встревоженный, пробежал глазами письмо. Печать внизу и правда принадлежала жрецу Сигмара - молот с двухвостой кометой, - и подпись была-таки подписью доктора Генриха. Вчитавшись, Альбрехт онемел.

«…раскрыл секрет, который проклятый выборщик надеялся предать забвению много лет назад - правду о казни твоего деда - Великого Выборщика Питера фон Кесселя, несправедливость, призванную отвести вину от настоящих преступников -придворных Остермарка под предводительством главного предателя - Отто Грубера, истинного поклонника падших богов Хаоса…»

- Что это значит? - мрачно спросил Альбрехт.

- А то, что моего деда несправедливо осудили и приговорили. Что Остермарк находится под властью предателя, разрушающего Империю изнутри. Теперь понятно, почему Грубер увел армию! Он хочет, чтобы силы Хаоса атаковали нас!

- Откуда ж нам знать, что в письме чистая правда? Может, это враг сеет раздор среди нас?

- Вот знак Сигмара! Ни одно вражеское отродье не смогло бы им воспользоваться.

- Этот жрец, Гунтар… Откуда мы знаем, что ему можно верить?

- Откуда… Он жрец Сигмара, дружище! Да что с тобой, Альбрехт? Как ты можешь сомневаться в словах жреца?

- Знаешь, Стефан, я никогда не был особенно религиозен. Пойми правильно, я прошу милости Маннана, когда всхожу на корабль, и молюсь Сигмару перед боем, но… Жрец - это всего лишь человек, а я не привык верить людям, которых не знаю.

- Вот как! Да разве это важно, если в письме - правда! Мое сердце знает это! - Стефан тяжело дышал.

Альбрехт вздохнул и приложил ладонь к виску, чувствуя неумолимое приближение головной боли.

- Пойми, Стефан, я как раз и боюсь, что в письме правда. Твой дед был хорошим человеком. Мы все пришли в ужас, когда… когда ему было предъявлено обвинение. Он был порядочнее, чем Грубер. Но то, о чем ты говоришь, парень, может привести к гражданской войне. Такие войны чуть не сгубили Империю. Они длились веками, Император Магнус едва справился с ситуацией. Теперь, когда Империя все еще под угрозой, ты хочешь начать очередную гражданскую войну?

- Я ему это так не спущу, Альбрехт. Ты же знаешь.

- Знаю, - вздохнул сержант. - А ты знаешь, что твои солдаты пойдут за тобой воевать с кем угодно, хоть с самим Грубером. Но разумно ли это?

- Я не собираюсь ломать голову, разумно это или нет, я просто убью его.

- Тебе придется стравить людей Остермарка друг с другом. Знакомых, друзей, даже родственников - и они будут убивать друг друга.

Лицо Стефана стало жестким.

- Но если Грубер и правда в союзе с темными силами, это не вопрос. Его нельзя щадить.

- Ага, понимаю. Но эльфы, капитан… Вроде бы наши люди отплывают с ними сегодня утром.

- Мы с ними не поплывем. Мы не покинем землю Империи, пока по ней свободно разгуливает Грубер.

- А приказ маршала?

- Но он же не знал всего этого. Сейчас он едет к Груберу - маршала надо догнать и предупредить.

- А-а, но ведь можно предупредить его и все же поплыть с эльфами. Думаю, Тренкенхофф справится.

- Как, хотел бы я знать? Остермарк и Остланд лежат в руинах, их армии уничтожены Великой Войной. Те, кто остался, уже присоединились к нам! Талабекланд? Да что там - их солдат едва хватит, чтобы защитить стены Талабхейма. Где ж маршалу взять армию? В Миденланде? В Рейкланде? Там, конечно, есть армии, но до Остермарка они будут добираться не один месяц, и сердце Империи останется совсем беззащитным. Так что выхода нет, а я не позволю никому отнять у себя радость убить этого толстого мерзавца!

Альбрехт нахмурился.

- Если мы не присоединимся к эльфам и потащимся через всю Империю, а враг нападет именно здесь, что тогда, а? Думаешь, тогда Империя не будет поставлена под угрозу?