— Завтра после обеда доставишь Воронину ко мне.

— Есть!

— Шагай.

Ночью провели шмон. Девять заточек стандартного образца, шесть ножей с наборными ручками, три опасных бритвы и швейные шила в большом количестве. В ШИЗО никого сажать не стали. Обострять ситуацию не имело смысла. Зона жила достаточно спокойно. Особых происшествий здесь не наблюдалось. Политика, проводимая начальником колонии, себя оправдывала. Бывали, конечно, исключения, и осужденных, бывало, хоронили на пустыре за колючкой. Небольшой холмик и табличка с номером, вот и вся твоя свобода. Трупы не разлагались в вечной мерзлоте. Много лет назад в тайге нашли затерявшуюся экспедицию, так всех участников по фотографиям опознали. Трупы отлично сохранились.

В полдень в кабинет Маргариты Тубельской, или, по местным понятиям, — кумы, привели заключенную под номером Е 6413.

Девушка стояла посреди комнаты, держа руки за спиной, и ее глаза ничего не выражали. Голубоватые ледышки с черными точками вместо зрачков.

Рита сидела за столом и долго разглядывала неподвижную фигуру.

— Скажи мне, столичная примадонна, почему тебя избрали козлом отпущения? Чем и кому ты насолила?

Пересохшие губы девушка зашевелились.

— Значит, даже вы поняли, что я невиновна?

— Толку что. Мы не суд, а орган исполнения наказаний. Тебя изолировали от общества на дюжину лет, а мы должны проследить за твоей изоляцией. Лет через шесть можешь подать прошение об условно-досрочном освобождении. Мы его поддержим, если будешь пай-девочкой. На амнистию не рассчитывай, убийц она не затрагивает. Придется смириться с данностью. Не сладко, конечно, но если доживешь до свободы, то выйдешь еще не старой.

— Я скорее повешусь, чем выдержу такую пытку.

— Так все думают, пока не свыкаются со своим положением. Возможно, кто-то обещал тебя вытащить за твое молчание. Не верь. Блеф чистой воды. О тебе уже забыли. Овчинка выделки не стоит.

— Это я уже поняла.

— Умная девочка. По эту сторону решетки у тебя есть только один царь и Бог. Это я. В ближайшие годы другого не будет. Ну а теперь разъясни мне, что такого натворил талантливый хакер Денис Стрельцов, что его пришлось убить?

— Взломал компьютер, в котором хранилась банковская информация. Номера счетов, адреса банков, коды доступа. Речь шла о сотнях миллионов долларов.

— Проще заблокировать счета.

— Проще убить дурака, не умеющего пользоваться нужной информацией. Заблокировать счета — значит приостановить циркуляцию огромного состояния и потерять на этом миллионы долларов. За день, а не за год. Пока мы с вами разговаривали, со счета ушло миллионов двадцать, а тридцать поступило. Это же не сберкасса, а огромная машина, термоядерный реактор. Его очень трудно запустить и почти невозможно остановить. Представьте себе, если весь Красноярский край останется на пять часов без света. Вся страна окажется парализованной, а об убытках и говорить не приходится.

— Стриптизерша, а голова кумекает.

— Учитель был хороший.

— И ты знаешь, как подобраться к деньгам?

— Знаю. Даже ключик имею от ларца.

— Расскажи мне о своем плане.

— С удовольствием. Но не здесь, а в Москве.

— Хорошее предложение. Я подумаю над ним. А теперь ступай в свой отряд.

Девушка вышла. Рита ей поверила. Так не блефуют. Но в Москве девчонка получит преимущества. У нее там есть покровители. Она как рыба в воде чувствует себя в столице, а Рита в Москве даже проездом не бывала. Нет, в Москву надо ехать на равных с партнером. С таким, как Ольга Пригоршина. Она и порядки знает, и сама со столицей незнакома. Долго Юлька не выдержит. Рано или поздно расколется. Не в этом кабинете, разумеется, а в бараке с кружкой чифиря в руках под свист пурги за окном и страхом за свою судьбу. Ольге она выложит все как на духу. Ну а с Ольгой договориться проще. Она понимает, как могут лечь карты.

Долго ждать не придется.

7

Некрасов выпил еще одну рюмочку и вновь оглянулся. Девушка сидела одна за столиком у окна и попивала коктейль. На улице жарко, здесь прохладно.

Слишком молода и красива для него. Конечно, он в своих чарах не сомневался, но еще больше боялся, что ему дадут отпор.

— Шею не свернете, Геннадий Ильич? — с усмешкой спросил бармен, ставя на стойку блюдечко с нарезанным лимоном.

— Ты ее знаешь, Алеша?

— Классная телка. Не из дешевок. Солистка ансамбля «Березка». Зовут Галей. У них неподалеку репетиционный зал, а вечером они выезжают на представление. Образуется своеобразное «окно» в три часа. Девушки ездят домой на обед, а Галя живет за городом. Не успевает обернуться. Приходит к нам, ест овощные салаты и пьет коктейли.

— Одна? И парня у нее нет?

— Похоже, что нет. Чуть больше месяца к нам ходит.

— Можешь нас познакомить?

— Я же говорю, она не из легкодоступных. Надо сделать все мягко. Давайте попробуем.

Бармен вышел из-за стойки, и они вместе подошли к столику, за которым сидела танцовщица.

— Извините, Галя, что нарушаем ваше одиночество, но я хочу представить вам Геннадия Ильича. Большой любитель и знаток сценического искусства, спонсор и меценат. Имеет свою фирму, солидный бизнесмен без дурных мыслей в голове. Мечтает попасть на ваше сегодняшнее представление. Сумеете посодействовать?

Девушка рассмеялась.

— Я поняла только половину из того, что вы сказали, Алексей. Сегодня мы танцуем в Дубне в Доме ученых. Вряд ли я смогу пригласить вас в наш автобус. Туда даже родственников не пускают. А в зал провести смогу.

Некрасов тут же подсел за ее столик.

— В этом нет никакой проблемы. Я поеду за автобусом на своей машине. Вы можете ехать со мной. В машине удобней.

— Комфортней, но не очень удобно перед подругами. Если только воспользоваться вашим предложением после концерта. Автобус отвозит всех в Москву. А мне нужна Московская область.

— Без вопросов. Алексей, тащи сюда мой коньяк и коктейль для Галины.

— Сию секунду.

— У вас очень выразительные глаза. Жаль, что их не будет видно со сцены.

— Пользуйтесь моментом, смотрите сейчас.

— Боюсь.

— Боитесь чего? Глаз?

— Боюсь влюбиться.

— Значит, вы влюбчивы?

— Не думаю. Но вы же правильно себя оцениваете. И должны понимать, что разительно отличаетесь от серой толпы. Перед вами айсберг растает, а ледяную глыбу не заподозришь во влюбчивости. Я всегда преклоняюсь перед людьми искусства. Нам, технарям, не дано понять, как человек может создавать такую красоту. Вы, целованные Господом, доносите до нас, простых смертных, красоту и величие, от которых душу захватывает.