оттолкнуть, но напротив. Ева обняла меня, прижалась так крепко, ответила так страстно, что я мгновенно зажегся.

Она вновь была моей, и ничего лучшего со мной попросту не могло случиться. Лишь бы только вот так стоять, впиваясь в манящие губы, впитывать в себя эти мгновения, зная, что теперь все иначе. И что мы опять вместе.

Не потому, что нас объединила общая беда, а оттого, что мы были созданы когда-то кем-то, кто точно знал, что значит - две половинки целого. Черт, а я становлюсь романтиком.

- Я заеду за тобой завтра после обеда, - с трудом разорвав поцелуй и отстранившись, сказал Еве.

Правда, из объятий ее так и не выпустил, да и она не спешила покидать кольца моих рук.

- Хорошо. Я буду очень ждать, - кивнула Лебедева и прежде, чем уехать (хотя мне этого, как вы понимаете, совсем не хотелось), я вновь нежно коснулся желанных губ.

А после отпустил свою женщину, развернулся и отошел к машине. Дождавшись, пока Ева скроется за дверью, постоял еще немного и отправился домой к Лене и маме.

А назавтра нас с Лебедевой ждал сюрприз у юриста. И он стал первым в череде ну просто «чудных» открытий.

Глава 23

- Ты ведь не отдашь им наших девочек? - в который раз спросила мама, расхаживая за мной по пятам.

Лена возилась с игрушками на кухне, устроив пикник с детской посудой, потому слышать полуистеричные восклицания бабушки не могла.

Я нехотя пил кофе, забежав домой перед поездкой к Лебедеву и юристу.

- Не отдам, я же сказал, - повторил мрачно.

А в голове вновь замелькали обрывки фраз, которыми мы вчера обменивались с этой сладкой парочкой. Я закипал каждый раз, когда в мыслях появлялся образ Сивацкого. Но, что странно, когда смотрел на Лену, никаких ощущений по поводу того, что она - не моя дочь - не возникало. Напротив, со вчерашнего вечера, казалось, она стала мне еще более близкой и родной.

Маме, разумеется, я рассказал все, утаив тот факт, что Лена и Маруська зачаты не от меня. Знать ей это было вовсе необязательно, а лишних переживаний для нее не хотелось. Она и так была сама не своя.

- Сейчас мы с Евой едем к юристу, а потом… Потом, наверно, смотаемся куда-нибудь на юг. Ненадолго, дня на три. Хотя, я бы отправился в отпуск на месяц-другой.

- А я? Я могу ехать с вами? - с надеждой спросила мама.

Я пораскинул мозгами. В принципе, от помощи ни я, ни Лебедева точно не отказались бы. А может, вообще махнуть на все рукой, забрать мать, детей, Евку, Быстрикова… и мотануть за границу? Черт! И как я не подумал, что за это время Августа могла состряпать что-то вроде запрета на выезд для Лены? Ладно, это не беда. Отдохнуть на курортах родимого края - тоже неплохо.

- Посмотрим.

Поцеловав маму в щеку, я отдал краткие инструкции:

- Гулять без меня не выходите. Никому не открывайте, даже если соседка придет за солью. В случае, если в квартиру станут ломиться, - тут же звони мне. В остальном - через пару часов я буду и подумаем, что делать дальше.

Сказав это, я вышел в прихожую и стал обуваться. Мама, заламывая руки, направилась следом за мной.

- Эта бабенка точно сюда не попадет! Пусть вызывает все полиции мира! - заявила она решительно, когда я уже стоял в дверях.

Я с благодарностью кивнул маме и повторил:

- Если что, сразу звони мне.

После чего вышел и поехал за Евой.

- Я очень волнуюсь, - призналась Лебедева, когда мы ждали, чтобы нас пригласили в кабинет к юристу.

Я держал прохладные пальцы Евы в своей ладони. О вчерашнем поцелуе мы не говорили, а когда встретились, предпочли сделать вид, что ничего не произошло. Вернее, предпочла Лебедева, я же пока пошел на поводу ее желаний, но знал - так просто эта женщина от меня никуда не денется. Сложно, впрочем, тоже.

- Все будет хорошо. Ты же предупредила Юру, чтобы всех впускал, никого не выпускал? - подбавив в голос веселых ноток, спросил расхожей фразой из советского кино.

- Да, конечно. Юрка будет держать оборону, - без тени смеха в голосе ответила Ева.

Наконец, нас пригласили в кабинет и теперь уже мы вновь сидели рука об руку, только на этот раз - напротив того, кто просто обязан был нам помочь.

- Егор Алексеевич, не стану ходить вокруг да около и скажу сразу, - проговорил Запольский - один из самых крутых юристов города. - Ситуация сложная, хотя, конечно, закон на вашей стороне. Итак, если вкратце…

Он сделал паузу и окинул нас с Лебедевой быстрым взглядом.

- Почти четыре года назад вы, Егор Алексеевич, сдали свой биоматериал в клинике, где впоследствии вашей жене Августе Юлиевне была проведена процедура эко. После рождения ребенка Августа Юлиевна исчезла, вы стали воспитывать дочь в одиночку. Также ваша супруга оставила еще три эмбриона в клинике в качестве донорского материала, которым воспользовалась Ева Олеговна. На свет появилась еще одна девочка. После того, как Августа и Сивацкий Виталий заявили о том, что хотят забрать детей и у вас, Ева Олеговна, - он указал на Лебедеву, - и у вас, Егор Алексеевич, вы сделали тест днк. Оказалось, что кровного родства между вами, Егор Алексеевич, и вашими, как вы считали, дочерьми, не имеется. Все верно?

- Верно, - тут же откликнулся я. - Теперь Сивацкий и моя бывшая жена угрожают сначала отобрать ребенка Евы и не стесняются говорить, что методы будут использованы самые грязные. А затем - и моего ребенка. На которого Августа родительских прав не лишена.

Запольский покивал и, вложив кончик карандаша между губ, повернул его по часовой стрелке. Вообще он сейчас производил впечатление мудрого льва - с этой его седой шевелюрой и умными проницательными глазами. И