– Елизавета Федоровна, вы меня не ждите! – заявилон у здания суда. – Я либо приеду на такси, либо позвоню вам. Неизвестно,сколько я тут пробуду.

– У вас процесс? – осведомилась Лиза. – Да!

– Важный?

– Более или менее.

– Ох, извините, вечно я задаю дурацкие вопросы.

– Вы еще не задали ни одного дурацкого вопроса, –улыбнулся Сметанин. – Если будут звонить клиенты, на пять можетеназначить.

– А если будет два клиента?

– Тогда на пять и на семь. Трех точно не будет! –предупредил он ее вопрос. – А может и ни одного не быть. И обязательнозаезжайте к Гоче. Он вам даст пакет с едой. Поешьте сами и мне что-нибудьоставьте. И не вздумайте с ним расплачиваться! Я сам плачу в конце месяца!

Через час офис совершенно преобразился. Лиза захватила издому еще две красивые пепельницы, два дымчатых стакана, в которые поставилаландыши, купленные по дороге у станции метро. Один букет на стол боссу, второйсебе.

– Ну вот, совсем другое дело! – с удовлетворениемзаметила Лиза, любуясь делом своих рук.

В этот момент в дверь позвонили.

– Кто там? – спросила Лиза.

– Клиентка к господину Сметанину!

Лиза открыла. На пороге стояла… Елена Арнольдовна впотрясающем алом костюме, совершенно ослепительная.

– Здравствуйте, – ошарашенно пробормотала Лиза. Нодама, похоже, ее не узнала.

– А господина Сметанина нет?

– Нет. Он в суде.

– Вы и есть его новая помощница? Господи, неужто онаего жена? – с ужасом подумала Лиза.

– Временная помощница.

– О, я смотрю, тут стало попригляднее. Даже и ландышистоят на столе у шефа. Ваших рук дело? Не советую!

– Что?

– Тратиться на цветочки. Он таких вещей не ценит! Вы ужнебось втюрились по уши? Но вам тут ничего не светит, – неприятноусмехнулась красавица.

– Вы извините, но что передать АлексеюГригорьевичу? – Лиза не хотела напоминать противной бабе об их знакомстве.Впрочем, знакомством это никак нельзя назвать.

– Не надо ничего говорить. Я просто проходила мимо, имне стало любопытно, какую это помощницу нанял господин адвокат. Что ж, явполне удовлетворена. А кстати, его жена в курсе, что вы тут цветочкамибалуетесь?

У Лизы камень с души свалился. Значит, это не жена!

– Извините, я не в курсе, ввел ли господин Сметанинсвою жену в курс дела! – довольно ядовито заметила Лиза.

– О, у вас, я смотрю, язычок подвешен… В этот моментзазвонил телефон.

– Адвокатская контора «Сметанин и сын»!

– А Волика можно?

– Волик болен. Я вместо него. – Извините! –Девушка на другом конце провода повесила трубку.

Пока происходил этот короткий разговор, Елена Арнольдовнавертела в руках изящную пепельницу, привезенную когда-то из Эстонии.

– Ваша?

– Это имеет значение?

Дама смерила Лизу презрительным взглядом:

– Пожалуй, в данном случае нет. Всего наилучшего!

И она ушла, надменно раздувая ноздри.

Интересно, что она хотела сказать? У тебя такая рожа, что тыникакой опасности не представляешь? Так, что ли? И кто, собственно, она ему?Любовница? Похоже на то… Куда я лезу? Жена красавица, любовница простоослепительная, хоть и стерва… А кстати, к кому это она ездила в Грохольский?Голову дам на отсечение, что к любовнику. Но не к Сметанину? Он живет в другомместе. Или там у них любовное гнездышко в чужой квартире? Фу, гадость… И как онможет с такой? Хотя кто сказал, что там был именно он? У нее может быть целаярота любовников. И если это был не Сметанин, то милейшая Елена Арнольдовнаошибается, полагая, что я не представляю для нее опасности. Еще какую… Хотя нестану же я доносить на нее. Ни при каких обстоятельствах так не унижусь. Лучшеязык себе откушу! Но мое дело, пожалуй, безнадежно… Хотя если вокруг однисплошные красавицы, то его от них может и затошнить в какой-то момент. В головулезли какие-то литературные ассоциации. Вспомнился любимый рассказ О. Генри«Третий ингредиент», где управляющему универсального магазина некрасивая ХеттиПеппер показалась островком спасения в бурном море приторной красоты. А ещевспомнился бабушкин старый анекдот: мадам Коти спрятала своего любовника вшкафу, полном образцов парфюмерной продукции фирмы Коти. Бедняга дополуобморока надышался восхитительными ароматами и, когда его выпустили наволю, простонал: «Дайте хоть кусочек говна!» Вот я тоже в этом своем обличьестану вожделенным кусочком говна для господина Сметанина, не без горечиподумала Лиза. Он оценит мой интеллект, мою душу, мой ангельский характер иподумает: она такая милая, добрая, умная, жаль только, совсем неинтересная… Атут я появлюсь при полном параде, и от неожиданности он обалдеет. И влюбитсясмертельно! Я, конечно, далеко не красавица, но во мне есть изюминка, естьчастичка черта и… как там еще называется женская привлекательность… Господи,как хорошо, что меня уволили с телевидения и у меня появилось время вспомнить,что я женщина, а не только программный директор, с которого все с ножом к горлутребуют контент! Когда говоришь с нормальными людьми, они вздрагивают ииспуганно вопрошают: что такое контент? А я объясняю – программный продукт. Ито и другое не имеет отношения к нормальному русскому языку… Программныйпродукт… Какая мерзость!

Опять зазвонил телефон. На сей раз это был босс.

– Елизавета Федоровна, через часок приезжайте к суду.

– Есть, шеф!

Сообщать о визите Елены Арнольдовны Лиза не стала. Зачем?Это же не деловой визит, а вполне праздное любопытство ревнивой любовницы. Тоесть сугубо частное дело господина Сметанина. А какое мне дело до его частныхдел, ведь правда? Фу, сколько повторов в одной фразе, проснулась в ней внучкаизвестной переводчицы. И она ничего не сказала шефу.

Вечером, выйдя из лифта, Лиза сразу услышала громкиестенания за своей дверью. Бедняжка Псюша!

Но когда она открыла дверь, взгляду ее предстала стольпоразительная картина, что все ласковые слова застряли в горле. На полуприхожей валялись клочья толстого джутового коврика, телефон лежал на полу ипровод был перекушен, а главное – у любимого бабушкиного столика карельскойберезы была перегрызена ножка, и он завалился набок. А виновница этого кошмара,очевидно понимая, сколь тяжкое преступление она совершила, не бросилась к Лизе,а забилась в угол, таращила свои невозможные скорбные глаза и дрожала, словно вожидании кары, и из-под нее вытекала лужа.

– Да, дела! – только и смогла сказать Лиза Кот, визнеможении опускаясь на банкетку. Хорошо еще, банкетка цела. – Псюха, тычто же натворила?