от мыслей и планов, пока я параллельно пыталась понять, где нахожусь. Выбраться на поверхность тем же путем, что туда попала, естественно, не получилось, пришлось воспользоваться длинным коридором с несколькими дверьми. Одна наверняка вела в столовую, откуда Рю притащил пельмешки, но я понятия не имела какая, а браслет почему-то отказывался работать. В итоге дошла до самого конца и выбралась с совершенно другой стороны академии. Кажется, чтобы попасть в общежитие, нужно будет обогнуть здание по цивильной дорожке или проползти напрямик сквозь заросли подозрительных кустов.

Естественно, я решила испытать удачу и срезать путь. Правда, очень быстро об этом пожалела: лезть через колючки – удовольствие сомнительное. И тут услышала сдавленные всхлипы.

Змеи тоже заинтересовались и выпрямились в сторону звука, как зеленые указатели.

Проверять не хотелось, но впереди были особо шипастые заросли, а если свернуть в этот поворот, как выяснилось, можно найти протоптанную тропинку и рыдающую лошадь в придачу.

Лошадь, само собой, была не совсем лошадью, и едва она отняла морду от рук, то я увидела свою давнюю знакомую Алину, вот только сейчас она выглядела крайне жалко, от былой стервозной кобылки не осталось и следа. Потекшая тушь, опухшие глаза, искривленные в плаче губы с размазанной розовой помадой.

Захотелось сделать вид, что я просто мимо проползла и ничего не видела, но поздно. Заметив меня, Алина еще громче разрыдалась и засопела.

– Ну, ты чего убиваешься? – Я присела рядом с ней на кое-как сколоченную скамейку, покопалась в карманах и нащупала нечто кружевное и мягенькое. Так и есть, очередной кракеновский платок. Возможно, не первой свежести, но видимых пятен нет, поэтому я великодушно предложила его Алине.

Та с благодарностью взяла тряпицу и смачно высморкалась.

– Сережа меня бросил! – патетически воскликнула она, как только сопли перестали мешать, и снова залилась слезами.

– Давай его тоже откуда-нибудь сбросим? Делов-то.

Я даже не подумала, говоря это, а Алина закашлялась и перестала производить соленые реки. И в глазах у нее явно читалось: «А это идея». Утешительница из меня так себе, но пару раз приходилось переживать Светкины истерики по схожей причине. Тогда помогали коньяк и мороженое (вместе лучше, чем по отдельности), только вот ни того, ни другого в кустах не оказалось.

Змейки на голове притихли, а потом одна вывернулась, и на колени Алине упала упитанная и даже еще живая лягушка.

У Алины дернулся глаз, а я молниеносно схватила «добычу» и под раздраженное шипение сверху зашвырнула подальше.

– Они у меня своей жизнью живут, а тут жабопад был, они поохотились и решили с тобой поделиться, чтобы подбодрить, – зачем-то оправдалась я, выдав целую тираду на одном дыхании.

– Извини, – Алина снова оглушительно высморкалась, – я потом постираю и верну. И еще извини за кладбище и столовую. Это все так… так глупо вышло. И некрасиво. Мне теперь жутко стыдно.

Прозвучало вполне искреннее, и я поняла, что больше не держу на нее зла.

– Давай забудем? – щедро предложила я. – Сейчас у меня куча проблем посерьезнее разборок между однокурсниками, уж поверь. А этот твой блохастый вообще не стоит того, чтобы из-за него слезы проливать.

Алина неразборчиво угукнула, возможно, соглашалась. На меня напала непривычная сентиментальность, и я добавила:

– Мне тоже, наверное, нужно извиниться, ваша парочка нас так бесила, что я даже превратила… что я чуть не напоила вас отравленным соком.

– Это когда ты врезалась в наш столик и перевернула все стаканы?

– Ага. Тогда план казался мне идеальным.

Я улыбнулась, и Алина попыталась тоже, хотя губы еще дрожали.

– Кстати, – припомнила я, – насчет той драки на кладбище. Вам потом сильно досталось?

– Куратор долго смеялся, вытаскивая нас из коконов. Но в целом пара недель отработки в столовой не так страшна. Вас, я слышала, в оранжерею засунули?

– А после ее пришлось рассаживать.

Я принялась с воодушевлением рассказывать про веселые плотоядные цветочки, разбавляя описания короткими сценками в лицах, а когда история закончилась, оказалось, что отведенное мне Миллхаусом время почти прошло. А еще оказалось, Алина нормальная собеседница, можно даже сказать, хорошая. Просто все зло от неподходящих мужиков.

– Побегу, меня ректор вызывал. – Я вскочила со скамейки, отряхнула юбку и повернулась к Алине. – Не расстраивайся, он еще локти кусать будет, что тебя обидел.

– Спасибо, – искренно улыбнулась Алина. – Ты по второй дорожке иди, там быстрее.

Я воспользовалась советом и умчалась в академию. Интересно, какое наказание нам на этот раз придумает дракон, учитывая, что наказывать нас едва ли не впервые точно не за что. Только бы не баня! У меня сильная нелюбовь к темным и влажным помещениям.

Оставалось еще двадцать минут до времени «Ч», как раз хватит, чтобы помыть голову, потому что, если змейки решат пожалеть Миллхауса и подсунуть ему лягушку в качестве утешительного приза, меня может размотать на молекулы, и никакой доктор Зусман не соберет обратно.

Уже в дверях комнаты я наткнулась на полнейший кавардак: стол перевернут вверх дном, а клочки бумаги плавно покрывали все оставшееся свободным от мусора и вещей пространство.

– Мия! – зашипела я и ворвалась внутрь, а оттуда рванулась наружу озлобленная паучиха, прижимающая к сердцу обгрызенный постер с Амилотой.

– ТЫ! – одновременно заорали мы и бросились друг на друга. В плане первого удара повезло Мие, она врезала мне кулаком в нос, а коленом в живот. От внутреннего кровотечения спасла толстая кожа, а вот носу повезло меньше. Едва первая капелька скользнула по губе, знакомое чувство навалилось и засосало меня полностью.

О нет, только не сейчас…

В себя я пришла уже в увеличенном формате, затягивая последнюю петлю из хвоста у паучихи на шее.

– Ой!

Я поспешно отпустила Мию, и она судорожно вдохнула. Мы переглянулись и одновременно вздрогнули. Мне показалось, кто-то жует кончик змеиного хвоста, а паучиха нервно почесала волосатую лапку, торчащую из-за спины.

– Это не я, – первой пошла я на мировую. – Если честно, мне показалось, что ты хочешь выжить меня из комнаты и раскидываешь мои вещи.

– А я думала, это ты хочешь от меня избавиться, поэтому покусилась на святое.

Усилием воли я подавила язвительные комментарии. Святое, стало быть, – это изображения Лайза, распечатанные на глянцевой бумаге?

А потом нечто кружевное и явно не мое начало свой путь по комнате. Медленно, но верно оно приближалось к уроненному в пылу схватки «Амилоте». Раздался отвратительный хруст, и кусочек постера пропал в кружевах.

Хвост еще раз куснули, засвербело где-то между чешуйками, а для того, чтобы туда протиснуться, надо быть очень-очень маленьким. Примерно как…

Я с ужасом увидела пустую голубую коробку в выдранном из стола ящике.

– Закрывай дверь! – приказала я и полностью затолкала свое непомерно большое тело в комнату, таща за собой упирающуюся паучиху.

– Я туда не пойду! – взвыла в свою очередь Мия, дополнительными лапами впиваясь в косяк. Называется, нашла коса на камень.

– Ты не понимаешь, это блохи! Они