— Надеюсь, ты не пострадала во время этой бешеной гонки в темноте? — В его глазах проступило беспокойство; понимание того, что он за нее волнуется, заставило сердце Элли забиться с удвоенной силой. Теперь, когда он убрал руки, ей снова захотелось оказаться в его объятиях, приникнуть к его груди и втянуть смешанный запах сосны и можжевельника, который, казалось, мог принадлежать только ему одному. Воспоминания об этом были еще так свежи в ее памяти, что у нее даже стало покалывать плечи, за которые он обнимал ее.

С всхлипом вобрав в легкие воздух, Элли спросила:

— Сильвиан, что так страшно трещало в саду? Кто это был?

— Не знаю.

Почти неуловимая фальшивая нотка в его тоне сообщила ей, что он слукавил, и она, подняв голову, пристально на него посмотрела. Она не могла отделаться от ощущения, что он что-то от нее скрывает. Что-то весьма важное.

— Мы должны рассказать Изабелле, — заявила она, прожигая его взглядом.

— Полагаю, ты права, — не моргнув глазом произнес Сильвиан. — Но давай подождем с этим до утра. Изабелла почти наверняка уже спит. И потом: к чему такая срочность? Никто ведь не пострадал. Ты ведь не хочешь предстать в глазах директрисы этакой напуганной курицей, а?

Хотя ей очень хотелось возразить ему, в его словах присутствовала железная логика. В самом деле, чего ради беспокоить директрису? Ведь если разобраться, они, по большому счету, ничего не видели. Тем не менее ей срочно требовалось чем-то заняться: после ночной гонки вместо крови у нее по венам бежал адреналин. К примеру, она была бы не прочь вернуться в сад и выяснить, что же все-таки так их напугало. Или хотя бы поговорить об этом. Спать ей, разумеется, совершенно не хотелось.

— Может, сходим в медпункт и узнаем, как там Джу? — предложила она, с надеждой посмотрев на Сильвиана.

— Не волнуйся, у нее все нормально. К тому же Гейб с ней. — Сильвиан сделал паузу, а потом заговорил чуть неуверенно, словно заранее зная, что его слова будут приняты в штыки. — Между прочим, комендантский час уже наступил. Мне кажется, тебе следует идти спать, а все, что связано с этим приключением, отложить до утра.

Элли не поверила собственным ушам.

— И ты всерьез мне это предлагаешь? Нет, Сильвиан, спать я не хочу, зато очень не против поговорить о случившемся. Скажи мне честно: что ты там видел?

Сильвиан весьма осторожно ответил:

— Боюсь, мало что. Наверняка это было какое-то животное, которое вы вспугнули или разбудили. Барсук, к примеру, или лисица. — Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но он поднял руку, призывая ее к молчанию. — Ты устала, Элли. И я тоже устал. Думаю, сейчас самое время отправиться в постель и немного поспать.

Элли не хотелось уходить к себе в спальню, но спор на тему о том, устала она или нет, отнюдь не являлся весомой причиной для нарушения комендантского часа и тем более для возможного «задержания», если бы их сейчас застали за разговором.

Без особой охоты Элли поддалась на уговоры Сильвиана.

— Ну что ж — спать, так спать. Спокойной ночи, Сильвиан.

Несмотря на резкий тон, Сильвиан поймал ее за запястье и некоторое время нежно держал за руку.

— Как? Ты оставляешь меня без поцелуя? — произнес он с улыбкой. — И где слова: «Спасибо, что спас меня, Сильвиан»? Собираешься уйти, даже не сказав: «Сильвиан, ты мой герой?» Нельзя ложиться спать, сердясь или злясь на кого-то, ma belleЭлли…

Его небесно-голубые глаза с вызовом блеснули. Положив руки ей на плечи, он заключил ее в объятие, которого она так жаждала всего несколько минут назад.

Поначалу она оказывала ему сопротивление — хотя бы из одного только упрямства, но когда он прошептал ей на ухо: «В таких делах при совместном непротивлении сторон и радости бывает больше», она не выдержала и рассмеялась. Его французский акцент сводил ее с ума, а от взгляда голубых глаз сладко ныло сердце.

Когда он наконец поцеловал ее в щеку и она ощутила прикосновение его губ и теплое дыхание у себя на коже, то совершенно растаяла и прижалась к нему в надежде, что это мгновение никогда не кончится.

— А теперь, — прошептал он ей на ухо, — отправляйся в постель на своих двоих, если не хочешь, чтобы я отволок тебя в спальню силой.

Элли попыталась было обидеться, но у нее ничего не получилось, поскольку все у нее внутри сделалось мягким и податливым, словно воск.

— Как скажешь, — бросила она, быстро поворачиваясь на каблуках, чтобы он не заметил, какой эффект произвели на нее его объятия, слова и искрящийся взгляд.

Но он, разумеется, прекрасно об этом знал.

— Сладких тебе снов! — с добродушным смехом крикнул он ей вслед.

Она помчалась вверх по ступеням, собрав всю силу воли, чтобы не оглянуться.

На следующий день Элли проснулась в шесть утра, но чувствовала себя полной сил и энергии. Казалось, адреналин, который вчерашний вечер впрыснул ей в вены, все еще кипел у нее в крови. Открыв гардероб, она некоторое время задавалась вопросом, как лучше одеться для тяжелой работы, и остановила свой выбор на спортивных трикотажных брюках и белой футболке с эмблемой Киммерии на груди.

Зачесав волосы назад и скрепив их на затылке заколкой, она прихватила письмо о «задержании», начертанное рукой мистера Желязны, и бодрой рысью сбежала по лестнице на цокольный этаж.

В животе у нее урчало, но для завтрака было еще слишком рано. Тем не менее она решила забежать в столовую — на всякий случай. Там, как она и предполагала, не оказалось ни единой живой души. Но при всем том один стол был накрыт, и на нем стояло большое металлическое блюдо с крышкой, под которой она обнаружила горячие сандвичи с яичницей и беконом. Рядом с блюдом помещалось ведерко со льдом и несколькими бутылками питьевой воды.

Элли не без колебания подошла к столу, задаваясь вопросом, как истолковать подобное явление.

Должно быть, это приготовлено для нас, «арестантов», подумала она. В противном случае, к чему все это?

Взяв со стола сандвич и бутылку воды, она огляделась, но, не обнаружив никого из обслуживающего персонала, кого можно было поблагодарить за угощение, выпалила свое «спасибо» в воздух.

Жуя на ходу сандвич, она пересекла тихий безлюдный холл, открыла главную дверь и сбежала вниз по ступеням парадной лестницы. Утренний воздух был чист и свеж, даже, пожалуй слишком свеж, а когда она подняла голову к небу, то обнаружила, что небо затянуто облаками. Мокрая от росы трава хлестала ее по голым лодыжкам, когда она пересекала лужайку, направляясь к тому месту, где начиналась тропа, ведшая к часовне.

Неожиданно ей пришло в голову, что побыть короткое время в полном одиночестве на территории школы очень даже неплохо.

«Но для этого надо слишком рано вставать, так что гулять здесь каждое утро я бы не стала».

По пути к часовне она прокручивала в голове события предыдущего вечера и раздумывала, как рассказать обо всем этом Изабелле, не выставив себя перед ней слишком пугливой или истеричной. По некотором размышлении пришла к выводу, что это не такой уж простой вопрос, как кажется.