Боевые маги провожали родителей, которые уносили камни. «Я никогда не расстанусь с ней! Она знает, что я люблю ее?», — спрашивала маленькая девочка, глядя на огромный и красивый камень. «Знает!», — сквозь слезы ответил кто-то из взрослых.

Забрали всех, а коридор опустел. Я так и стояла, глядя на мрачные, черные стены Академии. Если бы не я, сколько бы еще погибло? Эта мысль обдала меня странной волной осознания. Я перебирала цепочку в руках и смотрела на темных горгулий, мрачными привратниками застывших перед черной лестницей. Нет, я не хочу больше в этом участвовать! Какой из меня боевой маг? Я так и не смогла бросить в живых людей смертоносное заклинание.

— Спасибо тебе, девочка, — послышался слабенький, всхлипывающий голосок, а я обернулась видя сгорбленного старичка в черном потертом пальто. Он стоял, а на его руке лежала цепочка с алым камнем. — Посмотри, какая красивая у меня внучка. Правда, она красавица? Спасибо тебе. Всем спасибо, что она теперь со мной. Больше никого у меня не осталось. Дочь умерла, зять умер. Я сам воспитывал ее. Один. Она действительно красавица и умница! Радость моя. Сейчас, милая, домой придем. Я тебе чая травяного сделаю. И одеяльце твое я заштопал.

Дедушка сжал медальон и мелкими шажками направился по гулкому коридору, оставив меня в одиночестве напротив расписания уроков. Затаив дыхание, и не оборачиваясь, я молча стояла, чувствуя, как меня переполняет странная решимость. А ведь каждая Академия хранит в себе страшную тайну. Мне казалось, что стены шепчут, а сквозь черные камни проступает кровь. Позади послышались гулкие шаги, от которых мое сердце замерло, словно меня только что поймали с поличным на месте страшного преступления, и бежать мне некуда.

На мои плечи легли тяжелые руки в кожаных перчатках. Шелест чужой одежды заставил меня едва слышно выдохнуть. Каскад волос лег на мою шею, а тихий, спокойный, равнодушный голос произнес: «Вижу, что все забрали своих драгоценных? Я тоже забираю!». Мурашками по коже прокатилось каждое слово, а тишина, внезапно воцарившаяся в аудитории, меня настораживала.

На кожаной перчатке были видны следы крови, а я едва заметно повернулась, видя приоткрытую дверь аудитории. Не помню этот алый узор на стенах.

Я сидела на стульчике в кабинете министра, а поверх стола высилось нагромождение папок, от которых хотелось уйти в отпуск грехов раньше положенного срока. «Великий магический источник помнит каждое заклинание, которое вы произнесли, и знает, для каких целей вы его использовали. И однажды вам это воздастся! Покайтесь, пока не поздно, ибо наступит конец магии! Судимы будете по заклинаниям и умыслам своим!», — кричал голос в моей голове, а я усиленно отмахивалась от назойливого проповедника, облюбовавшего на долгие годы пятачок возле моих окон для своей скромной миссионерской деятельности. «Магический источник принимает любые дары! Все, что бы вы не дали, и есть дар!», — кивал проповедник, принимая пожертвования. Странно, деньги он принимал, а кирпич, летящий в его сторону, даром почему-то не считался. У меня отличные соседи, если что.

— Итак, — произнес голос министра, которого я до сих пор не знала, как зовут. Ради приличия я глазами поискала подсказку в кабинете, но тут же увидела, как мне подсунули папку.

— Садись ближе. Я не кусаюсь, — послышался спокойный голос, который вызывал у меня смешанные чувства. Я открыла невзрачную папку, ожидая увидеть еще один оплот образования или очередную школу жизни, но вместо этого увидела свой портрет.

— Вижу, ты любитель неприятностей, — едва заметно усмехнулся министр, пока я читала первую страницу.

— Обижаете! Я — не любитель, — отозвалась я, читая материалы уголовного дела, заведенного на мою скромную персону. — Я — профессионал!

Впервые на губах министра дрогнула улыбка, которая тут же померкла. «Контактер», «Загрань», «темный ритуал», «несанкционированное хранение и использование древнего артефакта», «призыв» — каждое слово вызывало у меня внутреннее содрогание, а я пробегала глазами строчки, видя собственные фотографии на больничной койке и отчеты боевых магов. Полустертый круг призыва, капли крови на полу и на стенах, несколько тел, лежащих в странных позах…

Сердце гулко стучало в висках, а я пробегала глазами строчки: «Данный артефакт незарегистрирован, поэтому то, как он оказался в Академии, неизвестно». Страх прошиб меня насквозь, а я почувствовала, как по моим плечам скользят руки. Перчатки были брошены на стол, а я с ужасом ощущала нежные прикосновения к своей щеке.

Я смотрела фотографии места преступления и видела кучу тел, лежащих вокруг моей печати. Их здесь больше четырех. Здесь их около тринадцати. Этот точно мертв, и этот мертв. Все они мертвы.

— Погибло не четыре человека? — шепотом спросила я, разглядывая целый фотоархив. — Погибли все? Но я отчетливо видела тринадцать человек. Это новые? Или. Я видела эти доспехи сегодня. Он стоял рядом со мной. Или у вас доспехи передаются по наследству?

Ответом мне была странная улыбка, от которой по коже побежали мурашки. — Ты — не человек, — прошептала я, словно боясь, что кто-то услышит.

— Иногда мне кажется, что я больший человек, чем те, кто жертвует своими семьями ради карьеры и дополнительных сил, кто заманивает детей и убивает их ради продления собственной жизни., - послышался ответ, а я впервые услышала легкую издевку в его голосе. — В силу того, что я видел по долгу службы, я начинаю считать слово «человек» грязным ругательством.

Я молчала, чувствуя дыхание в своих волосах.

— Знаешь, что я слышу каждый раз, когда прихожу в тайное логово, переступая через трупы? «Да будьте же людьми! Я требую суд! Я готов понести наказание!», — блеет загнанный в угол маг, поглядывая на меня. А от него просто сочится такой страх, такой ужас и в то же время. не поверишь! Надежда. Он еще надеется, что мы проявим. Как оно правильно называется? А! Милосердие! Тронут мою душу грустные глазки и трясущиеся ручки. А на допросах? Что я слышу чаще всего? «Все мы люди, всем нам свойственно ошибаться!»,

— ерзает на стульчике убийца десятерых, поднимая кроткие глазки, полные раскаяния. Он раскаивается не потому, что убивал. А потому, что попался. «Относитесь к нам по — человечески!», — орут в магической тюрьме, куда я частенько захожу. И ко мне тянут руки убийцы, маньяки, психопаты.

В тишине кабинета тикали волшебные часы, а я старалась лишний раз не шевелиться.

— Ну что ж, — послышался его голос, нарушающий тишину, а мне на колени упала папка. — Если не оправдываешь ожиданий, попробуй оправдать доверие.

— То есть ты мне доверяешь? — спросила я, глядя на мрачную цитадель с шестиметровыми стенами.

— Я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть. Нервную систему, — послышался голос, а в нем мелькнуло жалкое подобие улыбки. — И душевное спокойствие. Добро пожаловать в Академию Боевых Магов!

Не-е-ет! Ни за что! Никогда! У нас в Академии ходили легенды о том, что там все живут в одном помещении, что с утра у них пробежка в доспехах, а те, кто не может уснуть, вручную полируют пол своей зубной щеткой!