—Я останусь.

С губ срывается облегченный вздох, когда я слышу ответ мужчины. Неловкость разом исчезает, я расслабляюсь. Откидываюсь на спинку кровати, пальцами разглаживаю смятую простынь.

—Спасибо. Я не знаю… Я ещё не пришла в себя, почему-то страшно снова засыпать. Такой кошмар приснился… Не могу никак прийти в себя после случившегося.

Я лепечу неразборчиво, рассказывая о невесомости и холоде, жду, что Алиев оборвёт меня. Но он терпеливо ждёт, возвращаясь к моей кровати.

Я рассматриваю Дамира, когда он усаживается рядом. На нем спортивные штаны, светлая футболка — я его ещё не видела таким. Всегда только в костюмах был, а сейчас чуть… домашнее, что ли.

—Я останусь,— повторяет, что-то проверя в телефон.— Но ты постарайся заснуть быстрее, у меня ещё дела есть.

—Конечно,— я киваю, все ещё не верю, что мужчина пошел мне на уступки. Устраиваюсь, но глаза закрыть не могу.— Прости, что я тебя отвлекаю. У тебя ведь встреча была назначена какая-то?— вспоминаю невольно подслушанный в машине разговор, когда Дамир меня из больницы домой забирал.

—Я её отменил.

Меня тянет спросить с кем именно Дамир должен был встретится. С инвесторами, по работе? Или мчал к другой женщине? Но я проглатываю эти вопросы, не хочу ссорится. Это ведь не моё дело.

Я не знаю о чём говорить с Дамиром, последние дни мы вообще не общались, а до этого… До этого всё было плохо. Единственный адекватный эпизод нашей семейной жизни — игра в гольф два дня назад.

Мне показалось, что Алиев умеет быть нормальным. Он не кричал и даже не ворчал, только насмешливо хмыкал рядом, но терпеливо помогал ударить по мячу правильно. И мы ведь даже выиграли, почти.

Умеет он общаться без злости!

Просто не всегда хочет.

—Расскажешь, что произошло?— спрашиваю, подтягивая к себе колени, сворачиваюсь калачиком.— Я не помню, как произошла авария. Всё так быстро… Николай не справился с управлением?— Последние два дня, что я провела в клинике под присмотром врачей, я почти все время спала либо у меня случался приступ паники из-за случившегося, мне кололи успокоительное и я снова проваливалась в спасительное забвение.

—Николай,— Дамир фыркает, сжимая мобильник в пальцах.— Не успел среагировать. Какого-то малолетку занесло на мокрой трассе, он врезался в вашу машину. Не удивительно, что ты не запомнила — всё произошло за секунды. А потом ты до больницы не приходила в себя.

—А с ним всё в порядке?

—На малолетке ни царапины.

—Я о Николае спрашиваю. Ты сказал, что машина сильно пострадала.

—Нормально, все живы остались. Если у тебя начнёт кружиться голова или тошнить — сразу говори мне.

Я ежусь, заново вспоминая произошедшее. Не нужно было мне уезжать! Если бы я хоть на несколько минут осталась в клубе, то ничего бы не случилось.

Но меня так бесила сестра с её замечаниями, мачеха, которая припоминала сорванную свадьбу… И папа, который ничего не говорил, не останавливал их. Я хотела сбежать как можно быстрее и поплатилась за это.

Я ведь могла… Могла умереть, если бы повезло чуть меньше! Одна случайность, и меня бы не стало. А я ведь ещё ничего не успела в жизни.

Не получила диплом об окончании университета, не сходила на концерт любимой группы. Я даже не встречалась ни с кем, не влюблялась. У меня миллион этих "не", которых могло больше не быть.

Я не сдерживаюсь, всхлипываю. Меня трясёт, только сейчас доходит весь ужас ситуации. За секунду моя жизнь могла оборваться, а я…

—Элина,— я напрягаюсь, когда Дамир резко выдыхает моё имя. Стараюсь успокоиться, но не получается.— Всё обошлось, давай без слёз. Я не умею успокаивать женские истерики.

—Прости, я не… Я вот сейчас прекращу.

Я вытираю влажные дорожки, судорожно вдыхаю кислород. Только вместо спокойного дыхания вырываются новые рыдание. Мне нужно собраться, а Дамир совсем не помогает. От его внимания мне становится только хуже.

У меня уходит несколько минут, чтобы угомонить смерчи внутри. Я понимаю, что всё закончилось хорошо, это лишь маленькая неприятность. Но страх оплетает и душит, заглушая всхлипы.

И именно этот момент выбирает Дамир, чтобы нанести новый удар.

—Я скажу только раз, Элина,— я замираю, прислушиваясь к словам мужа. Его тон напряженный, и мне не по себе.— Хочу всё прояснить. Мне абсолютно не понравился тот день и то как ты себя вела.

—Я ведь не виновата в аварии! Если бы я знала…

—Я говорю не об этом. Марат.

—А что с ним?

Я действительно не понимаю. Ощущаю, что назревает буря, но укрыться негде. Подбираюсь, жду объяснений мужчины. Я ведь никак не обидела его друга?

—Я не потерплю, чтобы ты крутила романы с кем-то за моей спиной, особенно с моим другом, который ко всему прочему мой подчиненный, понятно?— Дамир огорошивает меня своими словами, я молчу, не зная как реагировать.— Если я узнаю, что ты с Маратом…

—Господи! Ты хочешь сказать, что я… Я бы не стала с ним спать!— подрываюсь, ощущая стыд, словно я действительно в чём-то виновата.— Я даже не думала об этом.

—А домой вы вместе возвращались по чистой случайности?

—О чём ты говоришь? Я была одна в машине, с водителем, как мы договаривались.

—А Марат, по случайности, ехал прямо за вами?

Мотаю головой, не веря в услышанное. Дамир сейчас обвиняет меня в интрижке?! При том, что он сам ночует неизвестно где и провёл нашу брачную ночь с другой? И я оказываюсь крайней?

Я загораюсь, гнев вибрирует внутри, разлетается искрами. Всё исчезает, оставляя только раздражение и злость.

Дамир. Упрекает. Меня.

—Я без понятия, где был Марат! Но ты не имеешь права говорить такое!— я срываюсь на крик, в горле начинает першить.— Кто угодно может обвинять меня в изменах, но не ты. Ты сам на мою сестру всё время смотрел!

—А на кого мне смотреть? На тебя?

Я резко замираю после его слов. Закрываю и открываю рот. Мне становится безумно обидно. На фоне панической атаки эта обида выливается новым потоком слез, которые невозможно остановить.

Я закрываю лицо ладонями, отворачиваюсь от Дамира.

—За что ты так со мной?— тихо шепчу, даже не надеясь на ответ.

—Элина,— его ладонь ложится на мое плечо и я вздрагиваю от его прикосновения. Стряхиваю с себя его руку. Сипло прошу:

—Уходи.

Но Дамир не сдвигается с места. Обхватывает меня за плечи, разворачивает к себе. В его взгляде читается сожаление. Кажется, он и сам жалеет о сказанных словах, вот только ничего не вернуть уже.

—Успокойся. И засыпай давай. Забудь что я сказал,— устало выдыхает он.