– Догадываюсь. – Я пожала плечами.

– Судя по всему, твоя подружка Джо-Энн провела еще один эксперимент, причем удачный. Двигатель полностью отключили, и корабль просто остался на месте. Они собираются попробовать еще раз, – думаю, хотят понять, насколько это безопасно. «Семьи „Капеллы“» требуют прекратить эксперименты, ничего не трогать и вернуть их родных в максимальной целости и сохранности.

Позвонила Шара и стала объяснять, почему ничего не сообщила мне.

– На нас слишком давят политики, – сказала она. – И не хотят идти на риск утечки информации, прежде чем появится возможность провести эксперимент. Но все прошло отлично, строго по плану. И все же одна проблема осталась.

– Опять яхта? – догадалась я.

К полудню о новости говорили во всех ток-шоу. Реакция экспертов оказалась самой разной – от ужаса до замечаний о том, что хоть кто-то наконец проявил здравомыслие. Джерри Дюма из «Репортажа Дюма» назвал случившееся «прорывом, которого все так долго ждали». Ведущие и гости «Дневного шоу» и «Утра с Дженнифер» не скрывали своего потрясения и вместе с тем благодарности.

Несколько дней спустя Джейкоб сообщил о звонке некоего Калбертсона.

– Он хотел бы назначить с вами встречу, Алекс. Это адвокат, представляющий «Семьи „Капеллы“».

– Я знаю, кто они такие, Джейкоб, – ответил Алекс. – Скажи, что я занят. – Он покачал головой. – Понятия не имею, что им сказать.

Мы сидели в комнате для переговоров. Алекс просматривал перечень джамалианских реликвий одиннадцатого века, только что появившихся на рынке. Он отметил несколько предметов, которыми стоило бы заняться. Вновь послышался голос Джейкоба:

– Сэр, он говорит, что это очень важно.

– Ладно, – вздохнул Алекс. – Соедини с ним.

Он откинулся на спинку кресла, глядя в окно на старые надгробные камни, расположенные по периметру участка. Я встала, собираясь уйти, но он жестом велел мне остаться.

Леонард Калбертсон выглядел вполне порядочным человеком. Вероятно, я ожидала увидеть вкрадчивого адвоката, каких показывают в полицейских сериалах и рекламе юридических фирм, но Калбертсон выглядел чересчур молчаливым и скромным для человека такой профессии. У него были густые седые волосы, которые он зачесывал назад, и голубые, по-молодому задорные глаза. Представившись Алексу, он спросил, кто я такая.

– Это Чейз Колпат, – ответил Алекс. – Мой компаньон.

Калбертсон внимательно посмотрел на меня:

– Госпожа Колпат, вы имеете какое-нибудь отношение к Габриэлю Бенедикту?

– Он был моим работодателем, – удивленно ответила я. – И другом.

Я все еще говорила о нем в прошедшем времени.

– Ясно. Полагаю, вы оба знаете, что нас беспокоит. Если хотите, можете участвовать в нашем разговоре, госпожа Колпат, – при условии, что господин Бенедикт не возражает.

– У меня нет времени на разговоры, – заметил Алекс. – Прошу вас быть кратким, господин Калбертсон.

Он вопросительно посмотрел на меня. Я колебалась, поскольку не знала, о чем пойдет речь, но оставаться в стороне я точно не могла.

– Вы сделали выдающуюся карьеру, господин Бенедикт, – сказал Калбертсон.

Алекс перевел нарочито усталый взгляд на адвоката:

– Что ж, мои дела идут и впрямь неплохо. Хотя есть и обратная сторона: я потерял дядю.

– Уверен, вы были счастливы узнать, что он жив и, возможно, вернется к вам.

– Конечно. Можно поближе к делу?

– Вы с самого начала имели отношение к этой истории и должны понимать больше других. Ученые хотят провести эксперимент с модулем звездного двигателя. Они надеются настроить его таким образом, чтобы корабль больше не затягивало в странную область, которую они называют суперпространством.

– Вы хотите сказать – гиперпространством? На самом деле речь идет о пространственно-временной аномалии.

– Прошу прощения, – рассмеялся Калбертсон. – Никогда не был силен в физике. Суть в том, что они сомневаются. Есть риск потерять корабль навсегда вместе со всеми пассажирами.

– Я не знаю, насколько они уверены в успехе. Лучше спросить у них самих.

Адвокат откинулся на спинку большого мягкого кресла.

– Спрашивать их незачем – они и сами признаются, что гарантий нет. Но при этом говорят, что шансы их вполне устраивают. Господин Бенедикт, я представляю родственников четырехсот с лишним пассажиров, и они не хотят, чтобы кто-то ковырялся в двигательном модуле. Для них неприемлем риск того, что дорогие им люди навеки застрянут где-то вместе с кораблем. – Он взглянул на Алекса, затем на меня. – Странно, что вы не разделяете моих чувств.

– Господин Калбертсон, вряд ли они намерены рисковать жизнями пассажиров.

– Надеюсь, вы правы. Все мы хотим, чтобы эти люди как можно быстрее вернулись к своим семьям. Но уверен, вы согласны, что рисковать их жизнями ради ускорения процесса, при отсутствии других опасностей, по меньшей мере безрассудно?

– Возможно. Проблема в том, что возникло множество разделенных семей. Есть дети, которые могут не увидеть своих родителей двадцать пять лет или даже больше. Знаю, вы представляете тех, кто выступает за предельную осторожность. Но есть и несколько сотен других: они говорят, что не видели родных уже одиннадцать лет, и хотят, чтобы те вернулись. На борту есть разлученные с женами мужья, оставшиеся без родителей подростки. – Алекс не сводил взгляда с адвоката. – Никто не может гарантировать, что цикл будет повторяться до бесконечности. Возможно, корабль, несмотря на все наши старания, однажды нырнет и больше не вернется. Этого никто не знает, господин Калбертсон, вот и все.

– А вы что скажете, госпожа Колпат? – спросил он. – Какова ваша точка зрения?

– Ситуация хуже некуда, – ответила я. – Если честно, я рада, что от меня никто не требует принимать решений. Я не знаю, как правильно поступить.

– Понимаю, – кивнул Калбертсон. – Но кому-то все равно придется решать. Мы, обеспокоенные родственники, можем сделать это или отдать все на откуп физикам. Если они поступят по-своему, мы потеряем всех этих людей, а физики просто сошлются на неопределенность результата и заявят, что сделали все возможное. Для них ставки не столь высоки.

– Вы всерьез так считаете, мистер Калбертсон? Ставки для них высоки, как ни для кого. Джо-Энн Саттнер рискует всем – она чувствует личную ответственность за жизнь этих людей. Если у нее ничего не получится, их призраки будут преследовать ее до конца жизни.