Эти предрассудки не имеют никакого отношения к действительности. Все разговоры о том, что Запад господствует благодаря экономической мощи, что соблазняет всех потребительской, изобильной материальной жизнью основаны на желании польстить себе и не соответствуют историческим фактам. Вплоть до XVIII века Восток в целом был БОГАЧЕ Запада. Именно там, по преданию, находился библейский рай и правили могущественные цари, фараоны и императоры. Именно восточный дворец был синонимом роскоши и разврата, а восточный рынок — синонимом «рыночной экономики». Именно на Востоке пролегали великие шелковые и иные торговые пути. Как греки были бедными в сравнении с Персией, так и позже Европа времен крестовых походов была нищей в сравнении с Византией, Османской империей, Индией, Китаем.

Мнение о том, что величие Запада основано на военной силе, тоже легко опровергается историческими данными. Восток был зачастую сильнее Запада. Но Запад не захватывался и не разорялся Востоком только потому, что в нем видели дикую нищую и ненужную страну, в отличие от обильного и солнечного Востока. Во всяком случае, войны велись постоянно и с переменным успехом, о каком-то неизменном превосходстве, раз и навсегда захваченной инициативе говорить не приходится. И так вплоть до XVI–XIX веков, веков колонизации.

А вот о духовном лидерстве Запада как раз имеет смысл говорить с момента его рождения, в Греции, и с эпохи Возрождения в Европе. Именно дух обеспечил Греции победу над Персией. Именно греческий дух вел Александра Македонского и через него был распространен на всю ойкумену.

Именно греческая ученость была образцом для римлян. Именно наследниками эллинистического мира и Рима видела себя Византия. Именно от греков набирались мудрости и арабы, через которых потом Европа заново познакомилась со своими же истоками после крестовых походов.

Именно на основе возрождения прежней грекоримской философии стали возможны научные открытия Нового времени, успехи в технике, научно-техническая революция, вслед за ней военное и экономическое господство над всем миром, продолжающееся по сей день.

Господство Запада (и Америки как квинтэссенции Запада) над планетой имеет исключительно духовные, гуманитарные основания. Всякий, кто говорит о «бездуховности Запада», извращает дело с точностью до наоборот, и будет всегда заблуждаться насчет своих возможностей. Кто упорствует в этом заблуждении, не сумеет ни поставить проблему Запада и России, ни решить ее.

Мы хотим правильно поставить проблему, а значит, для начала, должны вернуться к точке размежевания Востока и Запада и понять, как Запад действительно себя идентифицировал.

Впервые Запад осознал себя Западом после победы Греции в войне с Персией. Военное поражение, нанесенное Персии, было на самом деле чудом. Ведь Персия покорила почти всю известную тогда грекам вселенную, ойкумену, уже одно это должно было сломить дух. Персидская армия была единой, а греческие полисы раздроблены, Персия была богаче, в ее распоряжении имелись и все людские ресурсы покоренных стран. Тем не менее, несколько побед греков над персами всерьез заставили задуматься о причинах превосходства.

Почитайте «Панегирик» афинского оратора Исократа. Для него, как и для его слушателей, ясно, что «кадры решают все». Основным различием между греками и персами было различие в качестве «человеческого материала», в гуманитарном превосходстве греков (причем не просто греков, а именно афинян, а не спартанцев с их жесткими антигуманитарными и антигуманистическими законами).

Разделение на «западную свободу и восточное деспотическое рабство», появившееся две с половиной тысячи лет назад, стало матрицей, в которую до сих пор упаковывают и политику, и идеологию, и науку, и искусство в самых различных масштабах.

Что, однако, означают эти «свобода» и «рабство»? Какие процессы предшествовали греческой победе? Что происходило в Греции в течение 300 лет, когда создавался невиданный качественный «человеческий материал», в результате чего каждый грек стал «стоить» сотен и даже тысяч персов?

У нас привыкли воспринимать слово «свобода» как нечто простое и легкое, как нечто естественное. То есть человек свободен от рождения, а дальше, в процессе жизни, его свобода может либо сохраняться (в лучшем случае), либо убывать и ограничиваться. Если ограничения существуют, то с ними надо бороться и возвращать себе свободу. На самом деле, конечно, никакой свободы от рождения у человека нет. С тем, что есть от природы, от рождения, человек даже выжить больше, чем несколько часов, не может. Все человеческое в человеке обеспечивается семьей, обществом и т. д. Свобода как высшее проявление духа тем более далека от природы максимально и существует скорее как исключение, нежели как правило. Даже у отдельных личностей она проявляется в редкие моменты жизни, а как общественный феномен существует в результате долгого духовного труда нескольких поколений, как и было в случае с древними греками.

Пространство свободы каждого из них обреталось через освобождение своего духа для самого духа, то есть для самого важного, что у духа есть. Когда восточный факир (или как их называли — гимнасофист), а ими была наводнена древняя Эллада, отрезал себе палец и усилием духа за несколько часов заживлял рану, это означало для грека, что дух используется не по назначению, что это подобно стрельбе из пушки по воробьям, что негоже тратить годы жизни на соответствующие тренировки по заживлению пальца, когда лучше просто приложить к ране какую-нибудь траву и забыть про болячку, а сэкономленное время потратить на то, что более достойно духа — то есть на сам дух. А вот сегодня, спустя две с половиной тысячи лет, глядя на индийского гуру, который путем десятилетних тренировок научается за час заживлять на себе раны или не чувствовать боль, современный человек приходит в восторг и даже отрекается от западной цивилизации в пользу «восточной духовности».

Но на самом деле подлинные чудеса демонстрирует как раз западная цивилизация: она может не только заживлять раны или спасать от гангрены, она победила холеру и чуму. Никакой индийский йог не может встать посреди Лондона, а через пять часов оказаться в Дели.

Но западный человек с помощью самолета запросто это делает. Многие гуру хвастаются, что разговаривают с духами и видят их (правда, этих разговоров никто не слышит), на зато все люди западной цивилизации на расстоянии в несколько тысяч километров видят и слышат друг друга с помощью телевизоров и телефонов.

Парадокс, но именно нынешний западный человек, имея за спиной очевидные преимущества «чудес техники» над чудесами восточных факиров, идет в «паломничество на Восток». А вот древний грек, который еще не имел возможности увидеть, что вырастет из «западного духа», который не мог еще предъявить восточному йогу ни телевизоров, ни самолетов, ни мобильных телефонов, тем не менее, уже тогда ощущал себя более свободным, более исторически правым, более благородным, более высоким духовно.

Конечно, все это ни исчерпывает сложный комплекс феноменов, присущих специфическому греческому (западному) духу. Взять, например, такой феномен как язык, слово, логос. Для восточного человека слова — сотрясание воздуха, нечто мимолетное, «всего лишь слова». Слова и речи используются для того, чтобы что-то скрыть, запутать, польстить, получить временное ситуативное преимущество. Слова могут применяться для восхваления и соблазнения, для просьб и приказов, но в любом случае роль языка — подчиненная.