Натянуто улыбаюсь.

— Да, спасибо.

Ни фига мне не легче. Корсет нещадно впивается в ребра, и никакой кондиционер тут не спасет. Мне бы только пережить этот вечер, который, с*ка, еще даже не начался.

Вот вечно со мной так! Почему бы не подумать о себе и о своем комфорте? Нет, Кирочка так не привыкла. Важнее ведь угодить общественному мнению. Правда, сейчас мне уже не понятно, как можно не угодить тому самому мнению, надев не то платье. Но сей риторический вопрос не волновал мой мозг, когда я примеряла эту красоту.

Я почти не замечаю пейзаж за окном, стараясь отогнать от себя навязчивые мысли о своем сексуальном и нахальном кошмаре. Будет ли он там сегодня? Конечно, будет. Все-таки день рождения его матери. Мне бы игнорировать его и держать лицо. Но это всякий раз не выходит. Потому что с ним не выходит вообще ничего из того, что я планирую. Мы — как две планеты, орбиты которых пересеклись, и теперь их заклинило в одной траектории.

Между тем, машина плавно въезжает в ворота особняка. Я вовремя спохватываюсь, подмечая, как изменился двор и сад. Для этого вечера их украсили большим количеством подсветки, и теперь тут светло, как днем. Множество людей ходят по парку, так что весь особняк, с придомовой территорий, сейчас напоминает улей. Только вот вместо пчел в нем нарядно одетые люди. Они сияют дорогими тканями своих нарядов, как новогодние елки. И, кажется, я никого из них не знаю. Все-таки хорошо, что я выбрала это платье на сегодня, оно, как нельзя лучше, вписывается в эту картинку.

Глеб выходит из машины и открывает передо мной двери, помогая выбраться из салона. Яркий свет фонарей бьет в глаза после приглушенного тонированными стеклами салона автомобиля. Я жмурюсь от непривычки, совсем не гламурно, наверное. Тут же спохватываюсь и натягиваю улыбку. Привычное чувство своей неполноценности охватывает меня, как и всякий раз, стоит войти в ворота этого особняка. Опираюсь на руку Глеба, цепляясь за него, как за соломинку. Так уже лучше, но все равно колени немного дрожат. Мой небольшой рост всегда был предметом моих комплексом. Поэтому высокие каблуки прочно вошли в мою жизнь еще в юности. Но, когда волнуюсь, мне становится непросто удержаться на высоких шпильках.

Вместе с мужем мы идем к дому. Я стараюсь не ударить в грязь лицом, вышагивая по тропинке к дому, как по подиуму.

— Детка, расслабься, мы ведь дома, — шепчет Глеб мне на ухо.

Конечно, он заметил мою нервозность. И ведь он знает, что я всегда смущаюсь, оказываясь в высшем обществе. Мне искренне, кажется, что каждый из этих людей знает, что я не их круга. Еще минута, и кто-то обязательно закричит: «Уберите ее отсюда!». Но проходит минута, вторая, третья, а ничего страшного не происходит. Только придирчивый взгляд свекрови, прошедшийся по мне, как по восковой кукле, заставляет на мгновение затаить дыхание. Но вот она поднимает глаза к моему лицу и ласково улыбается:

— Спасибо, что приехали.

Фух, ну ладно, вроде бы сегодня я прошла фейс-контроль. Интересно, когда-нибудь эти веселые дни, когда она при каждой встрече смотрит на меня, как на деревенщину, пройдут?

— Разве мы могли не прийти, мама? — спрашивает Глеб в шутку и целует мать в щеку. — Прекрасно выглядишь. Сколько тебе? Восемнадцать?

— Льстец! — смеется она. Но по лицу видно, как что она довольна комплиментом.

— Вы Артура не видели? — спрашивает свекровь сына, а мое сердце только от одного этого имени пропускает удар.

— Нет, — говорит Глеб.

— Ладно, проходите в дом, — говорит женщина, пропуская нас. — Не стойте на пороге.

Мы идем в дом. Вернее, я, как в тумане, вплываю следом за мужем. Всю дорогу сюда я надеялась, что случится чудо, и Артур не появится на торжестве. Хоть и понимала, что его пригласят. Но ведь он и раньше пропускал семейные праздники. Может, и в этот раз его не будет?

Несмотря на то, что мы уже несколько раз встречались среди недели, я боюсь натолкнуться на него здесь и сейчас. Рядом с ним со мной творится что-то странное — мозг плавится, и откуда-то берется отвага совершать все мыслимые и немыслимые глупости. А это как раз то, чего мне совсем не нужно. Особенно, когда меня окружают родственники и друзья моего мужа.

Мы подходим к группе людей. Глеб здоровается со всеми, представляет меня каждому в этой компании. Мысленно я повторяю имена, стараясь запомнить их. И все бы ничего… если бы нахальный взгляд, раздевающий меня.

Конечно, он здесь. Артур.

И, как всегда в его присутствии, меня бросает в жар и живот стягивает тугим узлом. Мысленно я проклинаю тот день, когда мы встретились, уговаривая себя на обращать на мужчину внимания. Но… куда там?! Да и он мне совсем не помогает. Этот нахал пялится на меня, как на свою собственность. Одного взгляда в его глаза достаточно, чтобы понять ход мыслей мужчины. Его развратные фантазии так легко читаются, что мне начинает казаться, что каждый человек в этой комнате почувствовал связь, которая нас объединяет.

Усилием воли я разрываю зрительный контакт, перевожу взгляд в сторону. И только теперь замечаю блондинку в голубом платье, которая прижимается к мужчине.

А это еще кто такая?!?

Но размышлять об этом долго не приходится. Артур оставляет блондинку и идет ко мне.

Вернее, мне кажется, что идет он ко мне. А на самом деле он подходит к нашей группе, в которой, кроме меня, еще пять человек.

— Добрый вечер, — говорит Артур, обращаясь ко всем сразу.

— Добрый вечер, — отзываются наши собеседники в разнобой.

— Здравствуй, — говорит Глеб, крепко пожимая руку брата. — Тебя именинница искала.

— Я уже говорил с матерью, не волнуйся, — отвечает Артур в ответ, сияя беспечностью белозубой улыбки.

— Присоединяйся к разговору, — говорит Глеб. — Мы как раз говорили о котировках на фондовой бирже.

Артур скривился так, что я едва не прыснула со смеху. И как эти двое могут быть братьями? Они такие разные!

— Лучше уж танцы, — говорит Артур, будто выбирая из двух зол меньшее. — Ты ведь не будешь против, чтобы твоя жена составила мне компанию?

Глава 20

Сердце ухает в пятки от ужаса. Он совсем спятил? Какие еще танцы? Нет бы вести себя прилежно, не