мутной воде. Для этого перекрывают узкие места речки бреднями, сетками. Но, это хищнический способ, в таких случаях необходимо было много рыбы, когда собиралась бригада рыбаков. Аналогичный случай со мной произошел, когда мне было 14-15 лет. Один из наших корифеев Женька Чумак, однажды позвал наловить рыбу. Он был уже острижен и подлежал на днях к призыву в армию. Ему нужна была рыба для проводов, засолить, приготовить икру к столу. Мы дружно, в выходной день компанией, быстро добрались до тропы браконьеров на попутке. Придя на речку, поставили бредень. Наловили рыбу для всех, даже успели сварить уху и уже чрез 2-3 часа добрались обратно, до дороги. Но на дорогу не выходили, а сидели в кустах, поджидая машину. Прошло около час, и вскоре услышали рев машины, она поднималась в гору в нашу сторону. Мы сорвались с места и выскочили на дорогу. Он стал звать нас к себе. Когда, мы стали подниматься и спускаться вниз. Один из наших ребят узнал машину рыбоохраны и, крикнув, рванулся в глушь леса. Пока мы мешкались, двое инспекторов, быстро оказались возле нас и ловили как цыплят, я тоже оказался пойманным, но без рюкзака, видя, что "пахнет" плохо, оставил, где прятался. Но не тут-то было, на вопрос инспектора: – «Где рыба?» Я ответил: – «Я не рыба». На что, он, молча, показал на куртку со спины, где на краю оставалось пятно от рюкзака, когда нес рыбу. Заломил руки в кистях, я орал от боли. Привезли нас домой. Рыбоохрана была рядом с проходной бумкомбината и, где размещался стенд с фотографиями браконьеров, мне было не по себе. Во-первых, грозил штраф до 35 рублей, во-вторых, фото на всю округу. Но, видимо этот день благоприятствовал мне, я оказался впервые в его журнале, да маленького роста, из-за чего отпустили домой, отдали отцовскую куртку, без фото на память. Женю простили, дали рыбу для стола, остальную отдали на корм для собак. Другие ребята отделались штрафом. Так я приобрел жизни вкус "браконьерской рыбалки", что надолго отбило охоту рыбачить недозволенным способом. С возрастом, рыбалка ушла на второй план, я стал заниматься фотографированием, теннисом, поступил в лесотехникум. Так закончилось мое детство.

17.12.04

Прощай на время остров!

Время на остров быстро летит время, вроде бы недавно окончил техникум, уже почт стал настоящим "хозяином тайги", но к концу осени начали беспокоить нас военкоматы. Начался осенний призыв в армию в морские войска и в подводный флот. Из леспромхоза нас новобранцев набралось 12 человек. Все ростиком небольшие, именно такие нужны были на подлодках, чтобы головой не сбивать потолки кубриков. На удивление все 12 ребят проходили комиссию почти без задержек, и , у врачей была одна запись, годен. В город Углегорск, где был военкомат, находилась мореходная школа, оттуда призвали 70 курсантов. Почему-то процент годности их составлял 20 процентов. Как же так, я в недоумении. В мореходке, принимали только по здоровью, а оказались такие хилые ребята. Только впоследствии узнавали, что многие курсанты специально уклонялась от службы, любыми путями, даже глотали внутрь двухкопеечные монеты, которые имитировали язвы желудка при рентгене. Нам, конечно, было обидно, что мы почти все попадали в морфлот.

Меня, правда, не беспокоило, что я тоже попаду, жаль, только слишком мало погулял. Дома в детстве, был под опекой родителей, а в техникуме – преподавателей. Только вырвался на свободу, так армия замахнулась на тебя. Однако на сей раз мне повезло, судьба повернулась в мою сторону. Последний врач из комиссии оказался зубной и, посчитав мои недостающие зубы, аж "6", сделал заключение: не годен в морфлот. Даже военком Калинин не поверил, отправив меня в городскую поликлинику для перепроверки, но результат был тот же: не годен для службы на подлодку.

Толи от расстройства, он пообещал меня впихнуть в ракетные войска в летний призыв, что ему удалось спустя полгода. Хот в то время меня не пускала администрация леспромхоза, к этому времени был комсоргом лесоптункта, но мне почему-то хотелось испытать свой мужской характер, даже и была возможность отсрочки.

Так в июле месяце 1963 года мне пришлось расстаться с островом. Успев еще раз сьездить домой, провести проводы и вернуться снова в Углегорск, откуда автобусом нас отправили до Ильинска и далее поездом до Корсакова, где был сборный пункт новобранцев со всего Сахалина. Целую неделю мы торчали в Корсакове, нас неоднократно строили и покупали как «рабов» и наконец, попав на пароход, отправили до Владивостока. Куда, неизвестно?

На пароходе нас разместили в каютах 3-го класса, почти в самом низу. Посмотришь в иллюминатор, только видна морская вода почти на уровне глаз. Выходить на палубу не разрешалось. От безделья, мы начали бросать в иллюминатор, предварительно открутив болты, майки, рубашки носки, как бы прощаясь с островом. Даже начальство прибежало к нам в каюту, опасаясь, что вода хлынет через иллюминатор и быть беде. Вообще, покидали остров отчаянно.

Во Владике нас посадили на поезд и далее через Хабаровск в Амурскую область, только тогда сказали, когда пересекали границу области. Через двое суток от Владика мы оказались вечером на месте. Опять построение, затем раздевание, баня и уже остриженные, одели в солдатскую робу, для военных, мы наконец-то стали "саллагами".

Уже утром, мы узнали, что находимся недалеко от пор.Шумановска, названного в память первого комиссара Амурской железной дороги. Там была сержантская школа, где рядом мы и обосновались на целых три месяца, курса прохождения молодого бойца. И потянулась наша однообразная скучная жизнь, туда не ходи, ногу поднимай выше и ставь ее по линейке, когда маршируешь.

Лишь спустя 1,5 месяца нам удалось вдохнуть свежий, не армейский, воздух, помогая совхозу убирать картофель, скорее всего, пополнять армейские запасы на зиму. Так однажды, вывозя урожай на бортовой машине, мы очутились за оградой военного городка. Подъехав к усадьбе совхоза, нам разрешили немного отдохнуть и зайти в магазин, чтобы купить себе сладости, там оказался и сладкий спирт 96°, чем и воспользовались новобранцы. Пили прямо из горла бутылки без воды, закусывая только конфетами. Когда схватились командиры, было уже поздно. Многие ребята оказались навеселе, некоторые получили будущее наряды, уборку туалета, досталось и Николаю Синицкому, бедующему моему другу, не надо было ему лезть на рожон.

Но путь до поля был еще далек, за это время многие успели оттрезветь, да и у Николая поднялось настроение. Он не очень переживал, что схватил наряд, можно сказать ни за что. Когда же ему подсказали, что нас не