— Не знаю — сказала я. — Я просто помню ее не очень приятной. Я имею в виду, она пыталась меня убить.

— Ты же тоже пыталась ее убить?

— Технически нет, но она была животным зова, а я убила ее хозяина.

Натаниэль покачал головой и начал выползать из-под одеяла.

— Вы будете обращаться с ней как с подозреваемой, и это ни к чему вас не приведет.

— Как давно ты и она были приятелями? — Спросил Мика.

— Четыре или пять лет назад. — Он сполз с кровати и пошел в гардероб за одеждой, где мы все ее оставляли.

— Значит, прежде чем ты начал встречаться с Анитой.

— Прежде, чем я даже стал pomme de sang Аниты. Я хотел быть хорошим небольшим яблоком крови и относился к этому, как к отношениям, надеялся превратить в них. — Он вытащил пару черных джинсов и подходящую футболку.

Мы оба были все еще в кровати, наблюдая за ним. Я не была уверена, почему, но узнать, что он спал с Мелани, беспокоило меня. Я знала, что он спал с большим количеством людей, но это меня задело.

Он остановился в джинсах и с рубашкой в руках и посмотрел на нас. — Что случилось? Мелани — красивая женщина, и я тогда никому не принадлежал, поэтому я мог трахать, кого хотел, и делал это.

— Я знаю, — сказала я, — но Мелани, я имею в виду…

— Это потому что она Ламия? — спросил он.

Я подумала об этом мгновение. Это была моя проблема? Я надеялась, что нет, потому что это было бы дерьмово и ужасно в расовом отношении. Это сделало бы меня расистом или какой-то из разновидностей расизма?

— Я не думаю, что это то, что беспокоит меня. Думаю, что просто нахожу ее жуткой, и она пыталась убить меня, и была чертовски близка к успеху, и может превращать человеческих мужчин в эти полузмеиные жуткие существа, так что мысль о том, чтобы охотно заниматься сексом с ее видом, наводит на меня страх.

— Достаточно справедливо — сказал он, надевая футболку через голову.

— Я думаю, что ты впервые сказал, что был любовником кого-то, кто пытался убить одного из нас. Мне кажется, как раз это и беспокоит меня.

— Жан-Клод дал ей работу в цирке. Я подумал, что если он достаточно доверял ей, чтобы получить для нее гринкарту, то она достаточно надежна. Я говорю время, потому что вы оба, кажется, напрягаетесь каждый раз, когда я говорю, что мы были приятелями по траху.

— Извини, но случайные связи действительно беспокоят меня, — сказала я.

— Это не беспокоит тебя, Анита; это смущает тебя — сказал он.

— Правда.

— Теперь вы двое оденетесь, чтобы мы могли расспросить Мелани, или я снова разденусь и залезу обратно в постель, потому что я бы скорее обнялся после секса.

— Для меня это тоже звучит лучше — сказала я.

— И для меня, но я хочу выяснить, знает ли Мелани что-нибудь, что может нам помочь — сказал Мика.

— Тогда одевайся, но я предупреждаю, что после того, как мы поговорим с ней, я, возможно, настолько проснусь, что мне нужно будет больше секса, чтобы я снова смог вздремнуть.

— О черт, — сказала я.

— Думаю, мы справимся — сказал Мика, улыбаясь.

— Значит, вставайте и одевайтесь, чтобы мы могли вернуться, раздеться и потрахаться, как кролики.

Мика и я оба громко рассмеялись над фразой и выражением лица Натаниэля, с которым сопровождалась фраза. Мы допросим ламию, а потом вернемся и трахнемся, как кролики.

11

Я написала Никки, а Мика написал Брэму, чтобы они знали, что мы скоро будем выходить. Мы также дали им знать, что Натаниэль будет с нами, чтобы они организовали телохранителей надлежащим образом.

Никки принял душ, переоделся и был готов у наших дверей. Он привел с собой Родину и Ру, похожих на маленькие веснушчатые тени друг друга. Они выглядели изящно, стоя рядом с Никки, и, поскольку они были на несколько дюймов выше меня, я, должно быть, выглядела крошечной рядом с ним. Родина и Ру выглядели, не намного старше подростков — лет двадцати с натяжкой — но они были на несколько веков старше Жан-Клода и когда-то были личными стражами Матери Всей Тьмы, Злой Королевы старого совета вампиров, хотя Р и Р были единственными двумя Арлекинами, которые когда-либо при мне, называли ее так, словно это ее титул. Они думали, что я была их новой злой королевой, так как я убила старую. Я не была уверена в злой части, но я перестала утверждать, что не была наследником силы Темной Мамочки. Победителю достается добыча и прочее дерьмо.

— Брэм в пути — сказал Никки, и он был телохранителем, отвечающим за мою безопасность; Человек, который так страстно поцеловал меня в спальне, исчез, до момента, пока он снова будет не на работе.

Родина изумленно улыбнулась мне; ее кудрявые светлые волосы выросли достаточно, чтобы доставать до подбородка. Она покрасила розовую полосу на почти белокурые кудри. Это была смываемая краска, так что, если она снова захочет изменить цвет, то сможет сделать это. Розовый был уже третьим цветом, который она пробовала за последние несколько месяцев; как только она поняла, что у нас не было никаких ограничений на то, что делали наши охранники с волосами или телом, она начала экспериментировать. Она и Ру были блондинами с достаточно светлой кожей и на их щеках и носах была россыпь золотых веснушек. При такой комбинации ожидаешь голубых глаз, но их глаза были черными, как карие, но настолько темные, что нельзя сказать, где заканчивались зрачки и началась радужка. Родина использовала черную подводку для глаз, чтобы подчеркнуть невероятный цвет глаз, и даже убедила своего брата-близнеца Ру использовать мужской-лайнер; это, вместе с полностью черной одеждой, которую они носили, заставляло их выглядеть очень готично. В первый раз, когда я заметила это, Ру сказал: «Нет, мы из Уэльса». Я перестала пытаться объяснить, что я не имела в виду вестготов, потому что он продолжал пытаться говорить о истории происхождения вместо современных культурных ссылок.

— Ты не рада нас видеть — сказала Родина. — Ты бы предпочла кого-то еще вместо нас?

Она была права, и она чувствовала то же, что и Никки, и по той же причине. Все трое были моими Невестами — Невестами Аниты вместо Невест Дракулы — и все по тем же причинам: я отчаянно пыталась спасти себя или спасти людей, которых я любила,