Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какое-то время они были вместе. И пусть богиня колдовства не посвящала Танатоса в свои планы и попросту использовала, Гадес снова хотел поговорить.
До этого, когда Гадес беседовал со Стивом, тот вызвался присутствовать при разговоре. В принципе, он хорошо влиял на брата, так что Гадес обрадовался. Сам Стив тогда как-то печально улыбнулся:
– Она ему нравилась, Гадес. Может, он её даже любил. До сих пор любит.
Стив то сходился, то расставался с Молли, и у него наверняка была своя печаль по поводу любви. С Молли всё было хорошо – кроме того, что она обычный человек, который проживёт человеческую жизнь, а потом умрёт. Если раньше её не погубят разборки между богами.
Танатос сидел на стуле с наверняка вычурным названием. В обычных джинсах и тёмной футболке с длинными рукавами. Он поднялся при виде Гадеса и склонил растрёпанную тёмную голову, приветствуя. Владыку он уважал. Олицетворение смерти, палач и карающая рука Гадеса и греческого пантеона. Один из немногих, кто мог убивать других богов.
Когда Луиза пришла в Подземный мир после возрождения, она много времени проводила с Танатосом. Они и раньше были близки, как брат с сестрой, но теперь он тем более оказался достаточно понимающим смерть, чтобы понять и Луизу.
– Я не задержу надолго, – сдержанно сказал Гадес. – Но хочу знать все мелочи, которые ты можешь вспомнить о Гекате.
Танатос глянул с удивлением:
– Я уже всё рассказал. Она не то чтобы многим делилась.
Гадес давно знал Танатоса, так что уловил в его словах горечь. Но его не интересовали чужие чувства, лишь факты.
– Я должен знать, чего она может хотеть. Что ищет? Что делает?
Танатос пожал плечами. Садиться он не торопился, не пытался быть заносчивым и как будто искренне недоумевал или пытался вспомнить:
– Ты знаешь, я не очень-то разбираюсь в колдовстве. Точнее, ни разу его не понимаю. Геката могла упоминать что-то, но я не слушал. Знаю, что для неё это важно, ритуалы и обряды. И она может делать таким образом многое, очень многое.
Гадес вспомнил Нефтиду, которая тоже любила подобные вещи. Она говорила, что можно открыть тропы и воспользоваться силами, не доступными никому из богов.
– Геката… – Танатос замялся, подбирал слова. – Она хочет большего. Ей тесно.
Они говорили ещё какое-то время, Танатос, кажется, искренне хотел помочь, но толком ничего не знал. И Гадес задал вопрос, который давно свербил:
– Ты бы пошёл за ней? Если бы она позвала сейчас. Ты бы пошёл?
Гадес знал, что в последнее время Танатос не покидал Подземный мир. Хотя кто знает, учитывая, что границы крошатся и расползаются?
Танатос вскинул голову и прямо посмотрел на Гадеса. Он не собирался скрывать:
– Да.
Гадес кивнул. Он вышел из комнаты, и уже в коридоре его догнал бесшумный Гипнос-Стив:
– Не суди моего брата строго. Он влюблён. Ты бы тоже пошёл за Персефоной, даже если она попросила уничтожить мир.
– Нас с Персефоной связывает слишком давняя история.
– Когда-то и у вас всё только начиналось.
Больше всего Гадеса раздражало, что Стив прав.
– Я в мир людей, – сказал Гадес. – Не забудь, у нас вечером репетиция. «Стикс течёт вспять» слишком давно не давал концертов.
Стив едва заметно улыбнулся и склонил голову:
– Я помню. Хочу до этого поговорить с братом.
И Гипносу, и Танатосу не требовались Врата Гадеса, чтобы уйти из Подземного мира или вернуться в него, они сами были частью этого мира. Но и у них работали свои ограничения. И, будучи близнецами, они знали о перемещениях друг друга.
– Стив, ты не хотел следить за братом…
– Я знаю, что ты хочешь спросить, Гадес. Нет, Танатос не покидал Подземного мира.
Гадесу очень хотелось в это верить.
Сияющий силуэт двери в комнате Гадеса ещё не успел погаснуть, когда он сам уже выходил в гостиную.
В квартире Сета царило оживление.
В гостиной у стены висела большая панель телевизора, хотя Гадес ни разу не видел, чтобы его кто-то смотрел: Сет заявлял, что с появлением Интернета телевидение потеряло актуальность. Иногда казалось, он считал ниже своего достоинства пользоваться чем-то хоть немного устаревшим.
Телевизор висел на кронштейне на расстоянии от стены и изогнут под каким-то странным углом, а перед ним выдвинут один из диванов. На нём устроились Анубис с Амоном с джойстиками, за ними стоял Гор, облокачиваясь на спинку дивана.
Поздоровался Гор и то кивком головы. Анубис сосредоточенно жал на кнопки, Амон громко ворчал. Взглянув на экран, Гадес увидел, что они играют в какие-то гонки.
Наконец, одна из машин вырвалась вперёд и первой пересекла финишную черту, на экране взорвались фейерверки.
– Это нечестно! – возмутился Амон. Кажется, он хотел бросить джойстик, но в последний момент спохватился и положил на диван рядом с собой. – Ты и в жизни ездишь лучше меня! Почему тебя любят даже виртуальные дороги?
Анубис глубокомысленно показал ему язык.
– Где Сет? – спросил Гадес. – Ещё тут?
Амон фыркнул на Анубиса и повернулся:
– Неа. Это же Сет, он ещё утром уехал в клуб. Неф у себя в галерее. А мы решили поиграть. Эти двое меня сделали, представляешь? Никакого уважения к главе пантеона.
– Мы сделали тебя честно, – возразил Гор. – Нечего возмущаться… мальчик-девственник.
– Ой, Эбби один раз сказала, а ты готов повторять!
Если Сет уехал с утра, значит, тогда же проснулся Анубис. Что ж, хорошо, если хотя бы здесь всё прошло по плану, и он просто отоспался после изнанки Дуата.
– Анубис, тебе что-нибудь снилось?
– Нет. А должно было?
– Да вряд ли.
Гадес собирался к Сету и на несколько встреч, не очень желанных, но необходимых.
– Ты в клуб? – Анубис словно прочитал его мысли. – Подбросишь? Я пока не хочу за руль, а мне работать сегодня.
Гадес кивнул, Анубис тут же подскочил с места. Гор прикидывал маршрут:
– У меня тоже рабочие дела, но если вам по пути меня подбросить…
– А я встречусь с Эбби, – заявил Амон.
Он собирал джойстики и выключал приставку. Телефон в кармане Гадеса завибрировал, и он полез за ним, на ходу говоря:
– Она сегодня разве не с Нефтидой? Мне Сеф что-то такое говорила… Эбби помогает с галереей.
Лицо Амона вытянулось, он
