Итак, «мне тридцать лет, и я невыразимо одинок».

Спасать Погибающего Тридцатилетнего Мальчика – любимое развлечение девочек всех возрастов. Молоденькие прибегают с воплем: «А только я тебя пойму и полюблю по-настоящему, как никто». Ровесницы – «Давай вместе поимеем этот гребаный мир». А взрослые: «Сейчас я сделаю из тебя человека!» Это не считая тех, кто просто заглянул на предмет переспать.

Есть еще мужского пола друзья, которые приходят выпить, поговорить о жизни и дать пару полезных советов.

Так они все водят вокруг него карнавальные хороводы, а он сидит, улыбается, курит траву, чуть прикрыв глаза, иногда изрекает что-нибудь гениальное и ни хрена не делает.

Но однажды появляется Она, какая-нибудь прекрасная Она, какого угодно возраста, из любой категории (хотя чаще всего приходит со стороны, не из «своего круга»), но вся разница в том, что он почему-то в нее влюбляется. До такой степени, что решает изменить свою жизнь. Ищет работу, прекращает спать с кем попало, что-то делает для денег.

И вот тут начинается самое интересное.

Потому что все друзья, подруги и прочие спасители встречают ее в штыки. Им на самом деле хотелось просто «поговорить об этом», а вот терять славного, всегда свободного приятеля, собутыльника, сокосячника и любовника – нет, не хотелось.

Друзья начинают усердно лить в уши яд, а все бывшие девушки сплачиваются между собой против этой дряни, которая хочет из нашего свободного художника сделать клерка (бизнесмена, работягу, мужа – нужную мерзость подчеркнуть). Сначала в бой идут проверенные кадры – все бывшие начинают возвращаться в его постель и предлагать «еще разок, напоследок». Потом откапывается какая-нибудь новая девочка в его вкусе и желательно из противоположной «злодейке» возрастной категории: молоденькую выставляют против «старой коровы», а опытную против «соплюхи». И вообще, обеспеченную против «хипушки», творческую личность против «секретарши», худую против «жирной», фигуристую против «тощей» и т. д.

И почти всегда в этом месте Погибающий Тридцатилетний Мальчик ломается. Потому что ему и так тяжело и очень страшно – попробуй-ка после стольких лет безделья начать что-нибудь с нуля и узнать, что ты вовсе не юный гений, а дилетант без опыта работы; попробуй обходиться без еженедельного допинга в виде нового тела, того гляди вообще вставать перестанет; да просто попробуй не курить две недели… Короче, он вдруг внезапно и безоглядно влюбляется в эту «новую» и обрушивается в ту же уютную задницу, откуда только успел высунуть нос.

«Она», оскорбленная, уходит, остальные празднуют.

Чем все это кончается? А по-разному. Несколько таких Погибающих Тридцатилетних Мальчиков на моих глазах так и погибли окончательно, кто морально, а кто и физически. Один вырвался, изменил все (кроме пола) и ушел-таки к «злодейке», и счастлив. Один, кажется, выруливает к нормальной жизни со своей «новенькой», кинув всех остальных – в том смысле, что сначала ее подсунули на замену «злодейке», а она устроила так, что Погибающий Тридцатилетний Мальчик начал работать. (Как обломались все окружающие – не пересказать.) Остальные так и живут, медленно переползая в категорию Стареющих Неудачников.

Почему мне захотелось написать все это? Да потому, что я сама успела побывать во всех женских ролях этого гиньоля. Я «спасала и просто трахалась», была злодейкой, была новенькой, отступалась, выигрывала.

И, скажу я вам, более увлекательного спорта для меня не существовало. Сколько финишных ленточек было порвано этими сиськами, сколько пота и слез пролито, сколько раз я сходила с дистанции! А все равно тянет, девочки, тянет взять и спасти, когда он вот так закуривает, улыбается и сквозь дым произносит: «Мне тридцать лет, и я невыразимо одинок…»

Случайно думала – слишком много шоколада и красной икры в последнюю неделю было съедено, из-за этого началась сыпь и мысли всякие одолели – о мужских достоинствах. Не о тех, которые бывают пикколо и гранде, а про душевные. Какая характеристика скорее других заставит меня заинтересоваться и порозоветь плечами: он такой… умный, щедрый, яркий, добрый? Или, гораздо вернее, отсутствие какого качества мгновенно лишает меня интереса? Оказалось неожиданное: «он не храбрый». Вот, казалось бы, зачем мне в городских условиях его смелость? Умный человек устраивает свою жизнь (и жизнь своей женщины) так, чтобы не пришлось проявлять особого мужества: не идёт в гору, не катается в метро поздним вечером, не гуляет за гаражами по ночам, короче, не лезет в рискованные ситуации. Более того, семейного мужчину, который регулярно ввязывается во всякую войнушку, подвергая опасности себя, а заодно и жену и её кошек, без всяких сомнений считаю безответственным.

Недавно один жесткий человек мягко объяснял мне: «Между мужчинами бывают такие вопросы, которые можно решить только дракой», а я тут же вспомнила Малыша: «Кристер мне сказал: “Я могу тебя отлупить”. Так он и сказал. А я ему ответил: “Нет, не можешь”. Ну скажи, могли ли мы разрешить наш спор, как ты говоришь, словами?» Конечно-конечно, в ответ на заявление «я твою кепку на… вертел» необходимо оторвать упомянутую ось вращения, иначе никак.

И тем не менее. Стоит понять о ком-нибудь, что «он не храбрый», как всякий интерес с моей стороны исчезает. Уважение остаётся, а вот сексуальная составляющая куда-то пропадает. Более того, я в состоянии различить несколько видов храбрости. И, скажем, х.[9]загнанного в угол мне менее симпатична, чем безрассудная х., а более всего я ценю то, что называется «х. человека с воображением». Поясню.

Безрассудные х-цы лезут на рожон, не думная о последствиях. Х-цы с воображением понимают всё: что им сейчас, кажется, сломают нос; что после этой фразы их, вероятно, выгонят с работы; что они выглядят просто смешно. И всё равно лезут на рожон. Говоря литературно, это д’Артаньян vs Жюльен Сорель. Первый был всего лишь смелый и горячий, второй… о, второй был прекрасен, в 12 лет я его любила и могла пересказать «Красное и чёрное» с любой страницы близко к тексту.

У Жюльена мало того что были точёный нос с горбинкой и тёмно-каштановые кудри, он ещё обладал отвагой, чувством долга, самолюбием и почти истерическим воображением. Этот микс постоянно вовлекал его в чудовищные истории. Представьте: сидит мальчик, никого не трогает, читает свою третью любимую книгу, «Мемориал святой Елены», и вдруг… И вдруг ему в голову приходит Идея – чаще всего это Идея кого-нибудь соблазнить, тридцатилетнюю замужнюю дамочку, например (дитю всего-то около двадцати было, в их возрасте это случается). И вот она, бедная, спешит мимо, шурша юбками, а он, холодея и злясь (на себя и на неё), подходит и говорит чопорно: «Сударыня, сегодня ночью я буду иметь честь вас поиметь» и удаляется. Вообразите её изумление. Но то, что чувствует Жюльен, это вообще ад. Он, как человек с фантазией, уже видит в красках, как ночью его подстерегают муж и два лакея, избивают, а потом кастрируют, как Абеляра. Обидно – ужас, да и духовник будет недоволен. Но, пережив весь этот позор в мыслях, Жюльен всё равно идёт – именно потому, что боится. И у него даже всё получается там, с дамочкой. Более того, и на следующую ночь, и через неделю он будет лазить в окно к этой (или другой) женщине – чтобы доказать себе, что не трус. Ну разве он не прекрасен?!