Лекс не стал сворачивать за угол, где их ждала лишняя пара глаз, Стива и Эмили, а остался на заднем дворе, не ведая, что и сейчас за ними наблюдают в окна те, кто уже напрочь забыл про ссору. Ему очень хотелось, чтобы какие-то минуты вновь принадлежали только им двоим, как то время в химчистке или в гриль баре.

— Лекс, отпусти меня! Тебе-то откуда это знать? Тебя кто-то носил на плече?! Куда ты тащишь меня?

Кэш болталась у него на спине, безвольно отпустив руки и оставив попытки освободиться, — он сильнее ее. Как она не пыталась высвободиться, у нее это никак получалось.

— Погоди, сегодня Новый год, а когда как не сегодня платить за все те проступки, что ты совершила за год?!

— Ты решил выступить моей совестью? Давай ты просто будешь Санта Клаусом и оставишь для меня уголь в чулке?!

Кэш покачивалась у него на плече, но улыбка не сходила с ее лица и не только потому, что ей было весело и чуть-чуть сердито, как обычно бывало в ее с ним перепалках. Она чувствовала, где сейчас находятся его руки, и они не ограничились только лишь тем, что просто лежали на ней или держали.

— Нет, я не могу отнимать хлеб у мистера Клауса.

Кэш смотрела на снег под его ногами, взгляд сам собой упал на его пятую точку.

«Ну вот и она туда же! Хотя, если есть на что посмотреть, почему бы и нет?»

— Да, но видимо решил отнять хлеб у кого-то другого.

Пробурчала она, наслаждаясь этими минутами и решая, а стоит ли пытаться отплатить ему его же монетой или это будет перебор?

— Куда ты меня тащишь? Неси меня в дом! Холодно, между прочим.

— Вот и я о том же! Ты думала об этом, когда размазывала по моему лицу эту ледяную гадость?

— Лекс! Это все длилось доли секунд, а ты представляешь все так, как будто я тебя в прорубь окунула! Отпусти меня, это нечестно, ты сильнее меня.

— Мир жесток и несправедлив. Выживает сильнейший!

Он наконец остановился, а Кэш удалось взглянуть на то место куда он принес ее. Не один сугроб вокруг шале не годился для того, чтобы зашвырнуть в него человека и без неприятных, болевых последствий вытащить обратно.

— Лекс, только не туда, я прошу тебя! Это не сугроб — это от…

Лекс наконец отлепил ее от себя, опрокидывая девушку в пушистый снег, ее темные волосы разметались по нему, прорезая его белоснежный покров с ярким контрастом, словно темные воды реки раздвинули лед в весенний ледоход. Не успел Лекс и глазом моргнуть, как девушка исчезла, внезапно утянутая вниз массой не утрамбованного снега.

Замешательство его не продлилось долго, он тут же бросился к ней, увидев, что сугроб и в самом деле оказался небольшим отвалом, который ютился на краю крутого и весьма продолжительного спуска. Яркое солнце, обилие белого, не дали ему увидеть границу обрыва. Как Алекс мог забыть об этом? Ведь он сам выруливал в гору, то и дело виляя по серпантину дороги и проклиная на чем свет стоит швейцарских строителей.

— Черт возьми! Кэш!

Он бежал к ней, проваливаясь в снег, который тут же набился под одежду, впиваясь в кожу безжалостными укусами ледяных зубов.

Ее отнесло не так далеко от обрыва, на каких-то шагов тридцать, но то что Лекс видел перед собой — его пугало. Девушка лежала на спине, неестественно запрокинув голову назад, под слишком острым углом. Часть ее тела погрузилась в снег, темные волосы исчезли в нем, и она еще ни разу не пошевелилась, глядя темными глазами в ясное небо.

— Черт! Черт! Черт! Кэш!

Лекс остановился возле нее, упав на колени. Он подхватил ее под шею, вместе с ледяной массой снега, что забилась ей в волосы, стараясь уложить ее, как можно более ровнее. Если она сломала шею, позвонки никогда не срастутся, если не уложить ее ровно, выровнять их.

— Кэш! Ну давай же! Зря я не послушал тебя…

Он вглядывался в никак не реагирующие на него глаза, неподвижные зрачки, отражающие его самого и чистое небо над головой, наконец темные ресницы дрогнули, а губы выдали некое подобие мрачной и весьма довольной улыбки.

— Это стоило того, чтобы услышать твое признание, что в кои-то веки ты был не прав!

До него дошло, что она сейчас вытворила. Он встряхнул ее, так что она поморщилась и еще раз.

— Считаешь, что эта хорошая шутка?! Идиотка!!!

Лекс отпустил ее, стремительно поднимаясь и направляясь обратно к дому.

Ему срочно нужно выпить!

Адреналин выплеснувшейся в кровь, давал гремучее сочетание вместе с мгновенно вспыхнувшей злостью. Чтобы не опускаться до истерики, что не украсила еще ни одного мужчину: ему лучше выпить, а не трясти и орать на нее. Или чего похуже!

Он может и привык к своему бессмертию, но все-таки не настолько, чтобы смотреть на нее и понимать, что ее не-смерть из-за него. Все промелькнуло перед глазами, все то время, что они знакомы, которое провели вместе, из-за него она могла погибнуть! А эта идиотка просто разыграла его!

— Психованный и неадекватный! — проговорила она ему вслед, поморщившись от покалываний в шее.

По правде говоря, она не злилась на него, скорее в ней еще оставалось веселье, которое смешалось с болью, что еще продолжала расходиться по телу.

Кэш смотрела на взбирающегося в горку мужчину еще несколько секунд, опрокидываясь назад в снег и глядя в ясное небо. Ноги и задницу стало примораживать, но вот продолжавшему пылать затылку было очень хорошо.

Кажется, что память сфотографировала его выражение лица, глаза, наполненные страхом и ужасом, расширенные зрачки, полностью заполнившие собой пространство, вытеснив голубую радужку. Ищущий и надеющийся взгляд.

Кэшеди навсегда запомнит этот момент, впрочем, его так мало в ее жизни, что каждую проведенную минуту с ним она помнит очень хорошо.

Рывком поднявшись, девушка села и наклонила перед собой голову, отбрасывая вперед заиндевевшие пряди и с силой массируя затылок пальцами, осторожно повертела головой из стороны в сторону. Ничего не хрустело, только неприятно ныло, мышцы шеи еще болели, наращивая порванные волокна и вырабатывая молочную кислоту, воскрешение пришло очень быстро и тело еще не успело справиться с болью.

— Ты как?

Лекс вновь приземлился рядом, тут же потянувшись к ней, Кэш отклонилась.

— Я же идиотка!

Выпалила она, с трудом не улыбнувшись, Кэш ничего не могла поделать с тем, что ей все еще весело, несмотря на боль. Но стоит ей засмеяться, и этот псих вновь решит, что она разыграла его!

— Ты думаешь, что прекращаешь ею быть?

Лекс попытался дотянуться до ее шеи, но девушка отклонилась, решив, что на сегодня хватит оскорблений и с шутками тоже надо прекращать.

— Ну, знаешь ли!..

Кэш отмахнулась от его руки. Лекс не без интереса смотрел, как она встала сначала на колени, словно хотела поклониться неведомому Богу, а потом в мягком движении назад встала на ноги, поднимаясь и выпрямляясь.