— Сейчас я разрабатываю систему выборов, — сказал Карлес. Количество представителей от отдельного сообщества будет зависеть не только от населения, но и от уровня образования, общей культуры развития промышленности и так далее. Разумеется, внутри своих границ каждое сообщество может проводить выборы представителей в мировой парламент по своему усмотрению.

— Что же будет делать мировое правительство? — спросил Коскинен.

— Оно будет работать в областях, политически безопасных, здравоохранения, образования, экономики. И принципы внутренней суверенности будут свято соблюдаться. Но разумеется, нельзя позволить, чтобы богатые страны богатели, а бедные беднели. Необходимо поровну разделить все экономические тяготы. Я прикинул, что наши нынешние расхода на поддержание Протектората вполне достаточны, чтобы выделить их в качестве помощи бедным странам. Таким образом мы избавимся от нынешних врагов и приобретем новых друзей. А лет через десять другие страны разбогатеют до такой степени, чтобы разделить с нами расходы.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказал Трембицкий. Не забывайте, что только что кончилась война. И еще никогда в истории все участники войны считали справедливыми исход войны.

— Нынешние границы могут быть изменены по общему согласию, сказал Карлес — А что касается диктаторских режимов, я считаю, что мировое правительство сможет защищать права людей. Можно будет издать закон, согласно которому любой человек, не обвиненный в уголовных преступлениях, может покинуть страну по политическим мотивам.

— А другая страна примет его?

— Я уверен, что да, если будет ясно, что он действительно бежит от тираний. Это будет эффективный метод подрыва репутации тирана. Он явно не захочет касаться своих подданных и изменит политику.

Вы понимаете, что это не утопическое государство. Жизнь в нем долгое время будет трудной и суровой. Вот почему мне не нравится ярлык эгалитарианства. Он означает панацею от всех болезней общества. Но с другой стороны — это наша цель, наша организация должна работать во имя всеобщего равенства. Я думаю, что мы должны работать уже сейчас, бороться против несправедливости, бороться за то, чтобы снова стать свободными людьми.

Разговор продолжался несколько часов, а потом Карлес распрощался и ушел.

— Ну? — спросил Ганновей, проводив гостя.

— О, Боже! — воскликнул Коскинен, — конечно, да!

Зодиак в Манхеттене казался странным местом для штаб-квартиры местной организации эгалитарианцев. Это было очень модное и дорогостоящее место. Очень много людей посещали его. Поэтому сюда можно было придти в любой время и не привлечь внимания. Кроме того, многие входили сюда в масках. А обилие помещений давало возможность проводить тайные встречи.

Коскинен шел вместе с сопровождающими по гулким коридорам, погруженным в полумрак. Генератор давил на его плечи. Коридор привел их к окованной двери, которая открывалась после того, как Ганновей всунул в щель сканнера какую-то карточку. Они вошли в небольшую комнату, где не было ничего, кроме стульев и небольшого стола.

Здесь уже находились человек пять или шесть. Все они настороженно выжидали. В них не было ничего от тех заговорщиков, которых показывали в ТВ-передачах. Возраст их колебался от 3О до 6О лет, одеты они были как люди среднего достатка, и они были представлены Коскинену просто, без лишних формальностей. Но Коскинен чувствовал, что все эти люди были насторожены. У некоторых на лбу виднелись капельки пота.

— Наш совет собрался потому, что каждый из присутствующих имеет возможность выехать для встречи в случае необходимости, — объяснил Ганновей.

— Однако слишком часто мы не можем этого делать, — резко заявил Брерсен. — Надеюсь, что сегодня причина для встречи действительно важная.

— Да, конечно, — сказал Ганновей и коротко изложил причину столь экстренного совещания.

— После этого говорил Коскинен, и когда он закончил и ответил на многие вопросы, он сел, задыхаясь и чувствуя, что у него пересохло в горле. Он жадно выпил кофе, предложенное ему Трембицким, который говорил немного, оставаясь стоять. Члены совета по очереди осматривали генератор и возвращались на места. Дым сигарет плавал в воздухе.

Ганновей нарушил тишину:

— Как мы можем использовать этот прибор — ясно, — сказал он, особенно, если проделать кое-какую предварительную работу. Если сделать, чтобы прибор создавал экран, непроницаемый для лучей лазера, это будет нечто потрясающее. Достаточно будет небольшой армии в тысячу человек, чтобы контролировать всю страну.

— Подождите, — вмешался Трембицкий. — Мы с Питом еще ни на что не согласились. Особенно на революцию.

— А что вы хотите делать? — с вызовом спросил Рораубр.

Трембицкий изложил план Абрамса.

— Прекрасно, — фыркнул Лайфер. — а теперь расскажите мне что-нибудь более реальное.

— А что этот план не реален?

— Начать с того, что план очень рискованный. Даже если предположить полное сотрудничество с вами президента, неужели вы думаете, что Маркус будет спокойно сидеть и ждать своей участи. У него в Вашингтоне много сторонников и своя пропагандистская машина. Он будет говорить, что тайну прибора невозможно сохранить в других странах этот прибор рано или поздно будет создан. Следовательно, скажет он, СБ нуждается в подкреплении, а не в ослаблении.

— Но ему придется иметь дело с национальным героем, Питом Коскиненом, который передал прибор правительству США.

— Ха! Героев легко свергнуть с пьедестала.

— Но против СБ могут быть выдвинуты обвинения в похищениях, незаконных арестах, даже в попытке убийства.

— На эти обвинения вам скажут, что м-р Коскинен просто лжец, или же он не правильно понял ситуацию и впал в панику. И что его товарищи из экспедиции были изолированы для их же блага — чтобы защитить их от китайцев, что частично будет правдой, если вспомнить о капитане Твене.

А психологические исследования были необходимы, так как возникла чрезвычайная ситуация и СБ должна была быстро получить необходимую информацию.

Лайфер пожал плечами:

— В конце концов Маркус может пожертвовать несколькими незначительными агентами, обвинив их в том, что они превысили полномочия в действии по собственной инициативе. Во всяком случае он сам выйдет сухим из воды.

— Даже если президент будет против этого?

— Даже в этом случае. Вы недооцениваете ту роль, которую СБ в формировании общественного мнения. Американский народ уверен, что доктрина Норриса это единственная альтернатива ядерной войне. И эта доктрина автоматически требует существования СБ.

— Теперь вы видите, — сказал Ганновей, что даже если ваш план сработает, он ничего не изменит в структуре Протектората?