— Вала, ты это видишь? — спросил Галаэрон.

— Что? — спросила она.

Как и почти все остальные в бассейне, Вала сосредоточила свое внимание на мраке у края, беспечно ожидая прибытия остальных принцев.

— Ниже. Посмотри на ноги Бреннуса. Вала посмотрела, потом нахмурилась, заметив, что никого не беспокоит, что Бреннус наступил на них. — Это просто неправильно.

— Так я и думал — сказал Галаэрон. Они все еще находились в тридцати шагах от Теламонта, возможно, в половине этого расстояния от Бреннуса и его спутников. Он остановился и вытащил из кармана халата маленький кусочек обсидиана.

— Галаэрон, нет, — Вала схватила его за руку. Ты…

— Отпусти!

Галаэрон резко вырвал свою руку из ее хватки, потом начал скрести крошки на ладонь. — Если это действительно Бреннус, он никогда не узнает. Галаэрон начал заклинание теневого прорицания, более мощного, чем он должен был использовать, но необходимого, если он хотел рассеять магию маскировки фаэримма. Волна холодной теневой магии ворвалась в его тело, пронизывая до мозга костей и наполняя его холодной, горькой обидой на... на всех: Мелегонта и других принцев, Теламонта, Хадруна, даже на Валу. Заклинание закончилось, когда «принц» и его сопровождающие перешагнули через последних жертв на пол бассейна. Тень стекала с их тел, как вода, открывая шесть фаэриммов и странный трехглазый шар с тремя щупальцами и огромным, похожим на птичий, клювом.

— Импос — Это было все, чем Вала успела предупредить, прежде чем бассейн взорвался летающими теневыми шарами и шипящими веерами света. Два фаэримма и пятьдесят шадовар пали в первом же вздохе новой битвы, и трехглазое существо повернулось к Галаэрону, его щупальца вращались, как ятаганы мастера меча дроу. Вала перехватила его, ее темный меч поднялся, чтобы встретить вращающиеся щупальца, и упал назад, когда существо сбило ее защиту, полоснув ее по щеке, над глазом, а затем по шее.

Галаэрон оттащил ее назад и выхватил свой собственный меч, его эльфийская сталь отсекла одно крючковатое щупальце, когда оно ударило ее по горлу, а затем упал на спину, когда злобный клюв твари зацепил его по голове. Еще один крюк метнулся к незащищенному сердцу Галаэрона, но был перехвачен темным мечом Валы. Она вплела свой черный клинок в щупальце и потянула существо к себе, подняв свой железный кинжал, чтобы встретить его. Лезвие вошло в конечность на глубину пальца, и третье щупальце обошло ее, вонзив свой крюк ей в колено и пытаясь сбить с ног. Вала была слишком проворна. Она подставила ему чью-то мертвую ногу, позволяя своей выпрямиться, пока она толкала и крутила кинжал. Клинок прошел глубже, задевая, возможно, еще один сустав.

Галаэрон вытащил из кармана прядь теневого шелка и скомкал ее в шар, начав заклинание для теневого шара.

— Галаэрон! — закричала Вала, подпрыгивая на одной ноге, когда существо хлестало ее пронзенной ногой взад и вперед. Каким-то образом ей все же удалось выбить шелк тени из его руки. — Не надо больше!

— Заткнись, ад тебя побери, и дерись!

Галаэрон сбросил с себя клюв твари и вонзил меч в ее тело. Оставив его там, он вытащил из кармана маленький стеклянный цилиндр и произнес заклинание для обычной молнии, но ничего не почувствовал. Вернее, не совсем ничего. Было холодное покалывание, когда магия теней попыталась подняться в него там, где его тело касалось земли, но он оттолкнул это и открыл себя Плетению, чтобы бросить обычную, яркую, обжигающую молнию, и ничего не произошло. Он потерял Плетение. Вала сменила кинжал на рукоять его меча, толкнула, вывернула, полоснула, а затем вскрикнула в тревоге, когда существо обвило ее лодыжку своим освобожденным щупальцем. Вместо того, чтобы позволить ему вытащить ее ногу из-под себя, Вала упала на спину, вытаскивая меч Галаэрона из тела существа и вызывая этим каскад внутренностей. Существо взвизгнуло от боли и взорвалось кровавым облаком, когда огромный шар тени прорвался через его центр. То, что осталось, плюхнулось между Галаэроном и Валой, его скользкие щупальца все еще обвивали воительницу и ее темный меч. Она быстро воспользовалась мечом Галаэрона, чтобы освободиться, затем развернула его и ткнула в эльфа рукоятью.

— Никогда, – и меня не волнует, что ты захвачен темною тенью, – никогда не говори мне заткнуться.

— И ты никогда, никогда, не прерывай наложение заклинаний — резко ответил Галаэрон. — Или в следующий раз я позволю ему оторвать тебе голову.

— Лучше…

Она посмотрела на трехглазую тварь и презрительно скривила губы, затем продолжила:

— ... чудовище, которого я знаю не больше, чем одна я.

Она уронила его меч в беспорядок, затем перекатилась на ноги и захромала прочь через бойню, оставив Галаэрона лицом к лицу с Теламонтом и Хадруном, когда пара подошла к выпотрошенному телу монстра. Высочайший толкнул его темным сапогом.

— Наши враги из мира теней нападают на нас даже здесь — сказал он. — «Чудовище» называется малаугримом. Ты хорошо сделал, что снял маску. Можно даже сказать, что все мы обязаны тебе жизнью.

— Можно, — сказал Галаэрон, с трудом поднимаясь на ноги, — но, кажется, простое «спасибо» — это слишком много.

Глаза Теламонта сверкнули. — Если это то, что твоя тень хочет услышать.

— Моя тень? — прорычал Галаэрон. — Это просто обычная вежливость.

Затем, вспомнив, как Вала спасла ему жизнь, когда его молния не сработала, он понял, что Теламонт был прав. Вала тоже была. Его тень полностью контролировала ситуацию, возможно, так оно и было. Теламонт сделал знак Хадруну, и оба преклонили колени перед Галаэроном, заставив каждого повелителя теней, случайно посмотревшего в ту сторону, сделать то же самое.

— Галаэрон Нихмеду, от имени Анклава Шейдов, — начал Теламонт с легкой насмешкой в голосе, — пожалуйста, примите наши самые искренние извинения.

— В этом нет необходимости, — сказал Галаэрон, понимая, как недостойно требовать благодарности, когда столько людей погибло. — Простите, что спросил.

Теламонт не поднялся. — Видишь ли, ты можешь жить со своей тенью.

— Конечно, могу, — усмехнулся Галаэрон, глядя через плечо Высочайшего. Он должен был перед кем-то извиниться.

— Куда делась Вала?

Теламонт встал, повернулся и сказал: — Есть вещи, о которых даже я не знаю.

— Не бойся за ее комфорт — сказал Хадрун, глядя в ту же сторону, что и Галаэрон. — Вала спасла жизнь принцу Эсканору. Она всегда будет желанной гостьей на его вилле.

15 Миртула, год Дикой Магии (1372 по Л.Д)

С Мостом Борескира, спрятанным где-то под коричневым озером, которое когда-то было равниной к северу от Когтей Троллей, спасательная армия Лаэраль пересекала Извилистую Воду на флотилии промокших от дождя бревенчатых плотов. Сама Лаэраль провела три магических ориентира через две мили мутной воды, и вместе со своими разведчиками на гиппогрифах и несколькими дюжинами своих лучших боевых магов она стояла на страже на западном берегу, ожидая нападения фаэриммов в любой момент. Это была последняя река, которую им предстояло пересечь, прежде чем они доберутся до Эверески, и если враг намеревался остановить их, то он должен был быть там, и Лаэраль знала, что есть хороший шанс, что они это сделают. В дополнение к замедлению продвижения спасательной армии до ползания, ужасная погода наносила ужасный урон здоровью и духу армии. Среди них не было ни одного воина, который сомневался бы в том, что они обязаны своими жизнями силам Шейда. Если бы шадовары не появились тогда, когда они появились на Высоких Болотах, вражеская орда выбила бы их с возвышенности и стерла бы армию с лица земли. Многие офицеры начали сомневаться в разумности продолжения марша вообще. В то время как жрецы и целители сводили смертность от болезней к минимуму, большинство солдат лихорадило и, из-за постоянных дождей, портивших рационы, ослабевало от голода. Даже если они доберутся до Эверески вовремя, их плохое состояние будет только бременем для тех, кто уже на месте. Лаэраль отказалась слушать эти доводы. Рано или поздно погода испортится, так и должно было случиться, и несколько солнечных дней сотворят чудеса, чтобы ободрить ее армию. Более того, она была уверена, что фаэриммы в конце концов найдут способ пробить теневой барьер. Когда это произойдет, шипастые извлекут урок из своей ошибки и рассеются по Фаэруну, и единственное, что сможет остановить их, – это огромная численность спасательной армии Лаэраль. Скорее всего, там был ее любимый Хелбен. Он исчез в битве при Рокнесте, защищая троицу высших магов Эвермита, когда они пытались открыть врата перемещения, которые позволили бы Глубоководью послать спасательные силы в считанные мгновения, а не месяцы, и Лаэраль была полна решимости выяснить, что с ним стало. Она бы знала, если бы он умер – как Избранная, она бы почувствовала его потерю в Плетении – так что он либо был втянут на другой план, когда фаэриммы захватили врата, либо оказался в ловушке внутри Эверески с эльфами. Она ставила на Эвереску, хотя бы потому, что уже сделала то немногое, что было возможно, чтобы связаться с ним на других планах. Из-под дождя показались первые плоты, глубокие голоса двух сотен варваров Утгардта распевали мрачную тягучую песню, подтягивая себя по направляющему канату. Лаэраль начала думать, что ее армия действительно успешно переправится. Плоты были расположены на расстоянии около тридцати шагов друг от друга, достаточно далеко, чтобы избежать попадания магического огненного шара, метеоритного дождя или какой-либо другой атаки, но достаточно близко, чтобы воины на любом плоту могли помочь другим, если они попадут под атаку. Далекий гром начал раскатываться над горизонтом со стороны Леса Змеев. Лаэраль назначила своих боевых магов наземной обороной, а затем подняла своих всадников на гиппогрифах в воздух, чтобы установить защитный экран в пятидесяти шагах впереди береговой линии. Гром перерос в безошибочно узнаваемый рев стучащих сапог и рычащих голосов, но дождевые тучи были такими плотными, что Лаэраль не могла разглядеть своих врагов даже с высоты ста футов. Рев становился все громче и проходил под ней. Лаэраль пикировала вниз, пока не увидела сначала туманную темноту земли, а затем тысячи продолговатых отпечатков ботинок, просто появляющихся в грязи. Кто-то превратил всю армию в невидимку, и это означало, фаэриммов, возможно, несколько.