Нет, согласиться с Вами, товарищ Померанцев, нельзя, так как, сами того, очевидно, не замечая, Вы зовете нас не вперед, а назад.

Обличительный пафос у Вас носит какой-то условный характер, а человеческие «пороки» предстают некими абсолютными категориями. Отсюда и возникает у Вас призыв к писателям «проверять», не обойдены ли в их книгах «затаенные скверности жизни», не смягчают ли они «пороки и болезненные явления, имеющие распространение в обществе».

Это направление внимания в сторону «затаенного» и «болезненного» едва ли можно признать здоровым.

Нет, товарищ Померанцев, Ваши теоретические предпосылки не верны, а оценка явлений литературы, если говорить напрямик, узка и жеманна: у Вас получилась искаженная картина литературы, потому что Вы подошли к ней с идеалистических позиций (с. 171, 173–174).

давно пора оставить сокращенный метод изучения жизни.

Настоящая беда заключается в том, что писательница готова рассуждать на любую тему, совершенно не зная ее. При всем уважении к Мариэтте Шагинян как не сказать об этом? Мы не виноваты; это сама писательница не дорожит своим литературным именем (с. 211, 230).

В трех поколениях одной семьи прочерчивались закономерности времен: дед – старый большевик, анахронизм; отец – переродившийся аппаратчик; сын дружит с дедом и стыдится отца. Ему отвратительна фальшь, с которой он в семье сталкивается на каждом шагу.

Специальное заседание коллегии Министерства культуры занималось разгромом этой пьесы. Тогдашний министр Александров объявил пьесу Зорина враждебной (Р. Орлова. Воспоминания о непрошедшем времени. С. 209–210).

Животворный источник могущества Коммунистической партии – ее неразрывная связь с народом; источник силы советского народа – партия коммунистов, ее мудрая политика, ее марксистско-ленинское руководство.

Годовщина смерти Сталина 5 марта 1954 г. была отмечена более чем скромно. Накануне на предприятиях и в агитпунктах состоялись беседы, посвященные его памяти. Но зато обошлись без торжественно-траурного заседания в Большом театре (Власть и оппозиция. С. 189).

первая реакция на перемены была такая. Когда имя Сталина исчезло со страниц газет – а оно очень быстро отовсюду исчезло, появилась уже и формулировка «культ личности», – тогда у многих людей, и особенно у молодых, не слишком много что знавших, было задето как бы чувство справедливости. Как же так?! То он заполнял собой все газеты, всё пространство, все на него молились… Вы же молились, все начальники, все руководители страны, это же вы там кричали Осанну, а что теперь вы молчите?! И когда появились переводы из «Женьминьжибао» (в «Правде» были подвальные публикации), статьи по этому поводу, то мы в них находили какую-то отдушину. Потому что было критическое отношение к этому постепенному отходу от Сталина (И. Дедков. Наше живое время. С. 33–34).

Нобелевский Комитет Шведской Академии с интересом принял Ваше предложение присудить Нобелевскую премию М. А. Шолохову.

Так как предложения должны поступать к нам не позднее 1‐го февраля, Ваше предложение дошло до нас слишком поздно, чтобы быть обсуждаемым за нынешний год. Однако Шолохов будет выдвинут в качестве кандидата на Нобелевскую премию за 1955 год47 (Документы из архива ЦК КПСС по Нобелевскому делу М. А. Шолохова. С. 239).

что у ряда писателей, критиков, в том числе и у коммунистов, появилось странное и совершенно превратное мнение о своеобразной перенастройке в нашей политике в области идеологии и о якобы совершающемся в нашей литературе этаком «нэпе».

Вслед за позорной статьей А. Гурвича, напечатанной в свое время в «Новом мире», в этом же журнале одна за другой были опубликованы уже совершенно похабные статьи «Об искренности в литературе» В. Померанцева и «Дневник Мариэтты Шагинян» М. Лившица48. «Вопросы философии» опубликовали в середине прошлого года статью Галины Николаевой «О специфике художественной литературы», и, наконец, в «Знамени» была опубликована статья Ильи Эренбурга, которую, конечно, я не сравниваю с уже приведенными, но содержащая ряд ошибочных положений в том же роде.

Внутри страны, в писательских организациях Москвы и Ленинграда, вокруг этих статей начинает группироваться отсталая часть писателей (Аппарат ЦК КПСС и культура, 1953–1957. С. 206, 207).