Когда мы подошли, те рабочие уже отступили, сели в свою машину с платформой и уехали, а Шерлок сказал назидательно:

– Видите, каким опасным бывает искусство?..

– Искусство, – ответила Марианна, – оружие массового поражения. Но это хорошее оружие!

– Хорошее, – согласился Шерлок и повернулся ко мне, – вообще-то мне такое нравится, но логика, логика?.. Ты понимаешь?

– Нет, – ответил я.

– И я нет, – сказал он. – Я понимаю, что искусство разбогатеть – хорошее искусство. Вообще искусство и религия… мне кажется, везде одни жулики.

Он привычно открыл мне дверцу, хотя я уже запомнил, как это делается, опустился на заднее сиденье, а он снова сел рядом с Марианной.

Она положила ладони на баранку, я перехватил в зеркале ее внимательный взгляд, когда она сказала Шерлоку:

– Может быть, он в самом деле был искусствоведом?..

Шерлок дернулся так, что едва не порвал пристегиваемый ремень безопасности.

– Сдурела?

– В искусстве, – возразила она с жаром, – разбирается!

– Что, – поинтересовался он с сарказмом, – твои сиськи наконец-то заценил?.. Посмотри на его мускулатуру!.. Где ты видела искусствоведа с бицепсами?

Она сказала смущенно:

– Я вообще их не видела. Сам говорил, бывают искусствоведы… всякие. Ладно, не придирайся. Мне самой приятнее, если был не каким-то непонятным искусственником, а полицейским… Крабоид?

Я понял, что вопрос ко мне, ответил послушно:

– Важнее всего закон и порядок.

Шерлок сказал довольным голосом:

– Вот видишь?.. Без строгого порядка все на свете рухнет и рассыплется.

Я повторил:

– Без строгого порядка все на свете рухнет и рассыплется.

Марианна запустила двигатель и медленно выехала из ряда стоящих автомобилей. Пока я глазел по сторонам, изображая интерес, Шерлок переговорил с Марианной, некоторое время общался с кем-то по смартфону, голос становился все виноватее, наконец попрощался и, пряча аппарат общения в карман, сказал с некоторым облегчением:

– Все, эту ночь я без обязательств. Чувствую, и всю неделю тоже.

Марианна ответила с достоинством:

– Если без обязательств, то вали домой!

– Есть обязательства, – уточнил он высокопарно, – перед ношей, которую неосторожно взвалили на свои плечи. Машка, не фыркай!.. Крабоида отвозить к этим начинающим наркоманам не хочешь, вижу.

Она буркнула:

– Не хочу. И что?

– Рано или поздно все равно сорвутся, – пояснил он. – Я таких видел, да и ты таких насмотрелась.

Она буркнула:

– Чтобы Крабоида не втянули, отвезу к себе. У меня простор. В гостиной диван на двоих, на кухне поменьше, но вполне. Так что проблем нет…

– Прекрасно, – согласился он. – Он пусть на большом, парень крупный, а я на малом. Договорились? Тебе все-таки надежнее, когда я рядом.

Она сделала большие глаза.

– А ты при чем?

– Я полицейский, – заявил он высокопарно, – потому всегда при всем. И при исполнении, даже если и не при исполнении. Мой долг бдить и не пущать… э-э… защищать всяких там нежных, тонких и трепетных.

Она преувеличенно тяжело вздохнула, но к щекам чуть-чуть прилила кровь, я такое замечаю, даже если температура повысилась на сотую долю градуса, а это, как догадываюсь, означает, что сказанное Шерлоком понравилось, хотя и делает вид, что ей все равно.

У существ этого мира сложнейшие и очень запутанные отношения даже друг с другом, я пока только запоминаю, не пытаясь понять почему, к примеру, существует такая важная для людей полигамность и моногамность, и почему люди, у которых вроде бы моногамия, но все же часто полигамничают, если правильно понимаю их действия.

Карту человейника держу в памяти, и когда Марианна повернула на ближайшем перекрестке, я понял, что наша затянувшаяся экскурсия заканчивается, возвращаемся к зданию, в котором ее квартира.

Что Шерлок имел в виду, когда говорил о надежности, если рядом, я понял сразу после позднего ужина, когда оба отправились в помещение, по закону как бы предназначенное для впадания в ночную гибернацию.

В ее так называемом кубле так сплелись руками и ногами, что ближе уже ну никак, а переговаривались теми странными звуками, что я не смог их соотнести ни с чем ранее слышанным, если не считать похожего сопения, что издавали Ксюха и Кощей как раз тоже перед впадением в ночное оцепенение.

Свет в той комнате, где уложили меня, предварительно погасили, наивные, полагают, для меня станет темно, и я засну. Я все еще не понял, что за странное оцепенение, в которое впадают с наступлением так называемой ночи, хотя для меня это всего лишь период, когда планета повернута другим боком к центральной звезде их системы. Вижу все так же отчетливо даже с такими же глазами, как у всех человеков. Хотя, конечно же, они только с виду такие.

Некоторое время лежал с опущенными ставнями на глазах, называются веками, а когда оба уснули, включил телевизор и, уменьшив яркость до полной темноты, а звук до почти полного исчезновения, продолжал смотреть и слушать.

Пойму потом, как надеюсь, хотя биологическая жизнь и удивительно сложная, а пока нужно впитывать о ней все, что можно получить из всех источников информации.

Кстати, не забывать, что при Шерлоке и Марианне нужно резко ограничить свое зрение тем диапазоном, в котором воспринимают мир они, иначе покажусь еще более сумасшедшим, чем уже считают.

Даже стены для меня не стены, я не только вижу сквозь них, и свободно пройду, не чувствуя сопротивления, мы же из одних и тех же атомов, что висят в так называемом пространстве на огромных расстояниях друг от друга. Люди уже знают, что сами на девяносто девять процентов состоят из пустоты, как и эта якобы плотная стена, но еще не умеют этим знанием пользоваться.

На экране быстро-быстро сменяются картинки, надо бы замедлить восприятие, чтобы и для меня эти отдельные кадры сцеплялись один с другим, и получалось бы плавное движение, хотя ладно, еще не существенно.

На улице людей все меньше, наконец, там затихло, если не считать равномерный шум квантового бурления и резкие сигналы туннелирования в пространстве. Я просматривал телепередачи и одновременно оглядывал весь квартал, стараясь понять, как отражается это время суток на жизни города.

Ночь, естественно, для меня не ночь. Впрочем, населяющие планету существа тоже видят ее по-разному, даже собаки и кошки, а уж насекомые с их фасеточными глазами, я знаю, пробовал, когда пытался понять деревья и растения, а сейчас у меня должно быть то состояние, которое люди называют сном…

Шерлок и Марианна наконец заснули, я некоторое время лежал неподвижно и с закрытыми глазами, пусть думают, что сплю, а когда в доме все затихло, перешел в общую форму, которой заполнен мир, а в виде человека воссоздался уже на той стороне здания, даже по другую сторону проезжей части, хотя уже понимаю, что так рискованно, кто-то да не спит и может увидеть, нужно просто просачиваться сквозь стены на крыльцо дома, а оттуда спускаться по ступенькам медленно и плавно, во всем повторяя движения и жесты Шерлока.