и поднеся его близко к глазам.

— Я не знала, что у тебя есть гром, Амика, — потеплевшим голосом произнесла она, оценив подарок. Злой блеск её чёрных пронзительных глаз угас, она откинулась на спинку стула. — Не жалко отдавать древнюю вещь за чужака?

— Жалко, Эрфи… очень жалко… — Голос у Амики прерывался. — Но я его приютила, я не могу допустить, чтобы в моём доме убили гостя… Если это моя ошибка, мне её и исправлять…

— Да, ты у нас добренькая. Такие, как он, всегда находят добреньких. Просто лежат под забором и ждут. Сядь!

Амика села на стул, а Джио остался подпирать косяк. Старуха чуть подалась к Амике и спросила проникновенным голосом:

— Послушай, зачем он тебе? От него столько хлопот. Лучше бы он мяса положил в молочную чашу и подождал.

Чтоб ты сдохла, в приливе раздражения подумал Джио и наткнулся на тяжёлый старушечий взгляд.

Её морщинистое лицо стало страшным, она выплеснула на отшатнувшегося Джио гневную тираду на незнакомом языке, грозно потрясая ожерельем, зажатым в коричневом кулачке.

— Эрфи, не надо, прошу тебя! — испугалась Амика. — Ты же убьёшь его…

Старуха закрыла глаза, пытаясь отдышаться и успокоиться.

— Он только что пожелал мне смерти, вот кого ты подобрала в подворотне, — проскрипела она.

— А она сама? — сказал Джио, когда Амика с ужасом посмотрела на него. — Разве она не желает мне смерти?

У старухи от возмущения затряслась голова.

— Вот что я хочу сказать тебе, Амика. Глядя на него, ты вспоминаешь своего погибшего сына. Но он не твой сын, опомнись. Когда ты его встретила, ты спросила, почему на нём кровь? Чья она? Ты боишься нарушить законы гостеприимства, а он нет. В городе он преломил хлеб со стариком, спасшим ему жизнь, а потом погубил его мурчу, разгневав Дикого кота.

На Амику было жалко смотреть, она обхватила голову руками и принялась тихо причитать, раскачиваясь всем телом. Джио стоял неподвижно, только взгляд у него заледенел. Ничего, он бывал в передрягах и похуже…

Неожиданно Амика затихла и подняла голову.

— Чужак вызвал Кота? Захват? Как он смог?

— Мы сейчас о другом. Он натворил дел — мы с ним разберёмся.

— Но я должна знать, Эрфи!

— Зачем? Много разговариваешь! — Старуха сердилась.

Джио снова почувствовал себя беспомощным, он не понимал, о чём они спорят. Кошка Пенты сама пришла к нему, размурлыкалась… и намурлыкала ему проблему.

— В городе его называют меченым, — снова заговорила старуха. — Может, хоть это тебя убедит. Совсем дурной. Непредсказуемый. От таких одни неприятности.

— Кто называет?

— Додона!

Кажется, это был веский довод, потому что Амика готова была дрогнуть. Борясь с собой, она не смотрела на Джио, и в эти короткие мгновения перед ним мелькнула вся его жизнь, цена которой сейчас — золотое ожерелье.

— Неважно, — выдавила из себя Амика. — Поздно поворачивать назад.

Джио вздохнул с облегчением, но старуха возразила:

— Нет, не поздно. Послушай меня, неразумная. Старик при смерти, а этого разыскивают копы, и не только они! Люди из предместий прознали, что он скрывается в долине, утром прислали нам предложение, хотят его выкупить. Нам не нужны их деньги, мы отдадим его даром, ведь у нас общее горе, когда гибнет мурча. Решение только за тобой. Тебе их жалко? Мурчу и её старика?

— Конечно, жалко.

— Тогда забери свой чёртов гром и дай свершиться возмездию!

— Нет, — вытирая слёзы, сказала Амика. — Не заберу. Он сделал это по глупости, а не со зла.

— О, да, он король глупцов! Умный оступится — жаль, а глупец — туда ему и дорога. Глупый всякому противен. Посмотри на него! Глупый и опасный — ядрёная смесь! Твоя жертва будет напрасной, добренькая женщина.

— Откуда ему знать наши порядки? Он пришёл издалека, считай, из другого мира…

Терпение старухи лопнуло. Она посмотрела на Амику так, будто внезапно увидела перед собой что-то невыразимо гадкое.

— Я тебе удивляюсь. Зачем его защищаешь? Куда лезешь?

— Семь лет прошло, но время не вылечило мою рану… — Каждое слово давалось Амике с трудом. — Душу рвёт на части оттого, что рядом с моим сыном не оказалось такой женщины, как я, что в трудную минуту ему никто не помог… Больно мне, Эрфи…

— Хочешь, чтобы было ещё больнее?

— Не отговаривай! — закричала Амика в отчаянии. — Я сделаю для парня всё, что смогу!

— Накличешь на себя, Амика! Завязнешь! — загрохотала старуха. Она не ожидала бунта и теперь скрипела зубами от злости.

Амика оробела.

— Я за него заплатила, Эрфи, но если этого мало, пусть он тоже платит…

— Эх, куда катится мир?

— Всё по правилам…

— Кому нужны такие правила? Я бы их изменила.

— Пусть платит!

— Чем я заплачу?! — крикнул Джио. — У меня ничего нет, кроме почек! Да и почку не отдам — лучше убейте!

— А я про что? — подхватила старуха. — И я тоже не уверена, Амика, что ему есть чем платить. Пусть принесёт мне нагром из Спящей крепости, тогда я точно соглашусь.

— Да, и луну с неба в придачу, — горько сказала Амика. — У него есть кое-что другое, Эрфи, и ты это знаешь. Кот не приходит по пустякам. А ты… — Она сердито взглянула на Джио. — Соглашайся! Соглашайся, глупый! Просто скажи да!

Выбора не было.

— Да, — сказал Джио покорно. — Сдаюсь.

Старуха пожевала древними губами и метнула в Джио и Амику пару молний, по одной на каждого — чёрные глаза её так и сверкали. Было заметно, что она негодует, но не решается пойти против установленных общиной порядков. Амика стояла, не смея поднять глаз.

— Что ж… Хотя я вижу перед собой двух глупцов, я не могу с ними справиться. Похоже, мы сговорились. Сегодня ночью, Амика. — Старуха закряхтела, вставая. — Мы потушим огни, а ты сожги ту вещь, что меченый украл у старика, или она всё испортит. Где она? Справа жжёт… — С мучительной гримасой, старуха потёрла правое плечо.

— На вешалке в прихожей. Полушубок…

— Больше ни слова! — Старуха хлопнула ладонью по губам Амики, словно запечатывая её уста.

2

Дело принимало серьёзный оборот. Амика проводила Эрфи до калитки, и женщины на некоторое время исчезли.

Вернувшись, Амика заметалась по дому, засунула в комод серьги и цепочку, умылась, повязала новый платок. И всякий раз непреклонно отворачивалась, наткнувшись на тревожный взгляд Джио. Не выдержав, он впрямую спросил её о предстоящем испытании. Она же, положив в карман вязаной кофты коробок спичек, молча погасила все лампы и, ловко двигаясь в темноте, выскользнула из дома. Джио поспешил за ней.

В огороде Амика разожгла огонь и бросила в него полушубок Пенты. Из мрака к костру