— Исчезаю, исчезаю, милые дамы. Не смею вам мешать.

Я снова закрыла дверь. Плюхнулась обратно в кресло и только тогда посмотрела на Ольгу.

Она держала в руке две пачки баксов. Две тысячи.

Заметив мой взгляд, она положила пачку на пачку на столик возле моей сумочки. Вытянула палец и острым длинным ногтем медленно придвинула пачки к моей руке. Я посмотрела на деньги. Потом на Ольгу.

— А откуда ты узнала, что он сейчас здесь? — подозрительно спросила я.

Она только загадочно улыбнулась в ответ. И тогда я решила для себя — была не была. Деньги мне действительно были нужны. Как всегда, впрочем.

— Черт с тобой, подружка, — сказала я, убирая деньги в сумочку. — Я тебе ничего конкретного не обещаю, учти. Но попробовать поговорить со Славиком и замолвить за тебя словечко — рискну. Пошли.

И мы зашагали по коридору на первый этаж в сопровождении приклеившегося ко мне намертво шоферюги-телохранителя. Я шла и думала о том, что и как сказать Славику. Да так, что бы это вышло поубедительнее. Может быть, я и смогу ей помочь. Но вот если нет… Да еще если Славик рассердится… Если, если! Жадность фрайера сгубила — мелькнула у меня мысль. Но ничего я не могла с собой поделать — такая уж я уродилась, жадная до всего красивая девушка.

В обеденном зале никаких посетителей еще не было. И вообще, кажется, пока что никого в клуб, кроме меня, Ленки и ее бессловесного тяжеловеса, застывшего намертво у входной двери не впустили — ведь до начала вечерне-ночной программы еще было много времени.

Но я-то знала — и не важно откуда и по каким каналам, на то я и репортер, — что Славик именно в это время и именно здесь ежедневно обедает. Один, или с какими-нибудь своими очередными бандюгами. Дай Бог, чтобы он сегодня был один. Мне отнюдь не светило являться день за днем в этот притон. Это я, конечно, от злости и возможно — скрытого страха перед встречей: клуб этот, разумеется, ничуть не походил на притон — вполне респектабельное заведение. Интерьер оформлен со вкусом и дорого: сразу видно, что работали над ним профессионалы и хозяева денег на все это не жалели. По стенам — выше человеческого роста — резные панели из дуба; мебель, грамотный новодел в стиле питерского модерна начала века, неяркие узорчатые лампионы на столиках, живые цветы, наглухо занавешенные окна.

Он немного напомнил мне один небольшой и чудовищно дорогой ресторан в центре Вены, неподалеку от Колонны Чумы. Правда, там не было такого обилия зеркал в простенках и отсутствовала эстрада у дальней стены зала. Но зато там из скрытых в стенах динамиков негромко звучала музыка Штрауса, бесшумно сновали официанты в длинных белых фартуках и активно присутствовал Джек Великолепный, который, собственно говоря, нагло меня и затащил в этот ресторан…

Ну, ладно, сейчас мне было явно не до лирических воспоминаний.

Ленка усадила меня за маленький столик на двоих в дальнем почти темном углу зала, за колоннами. Убрала с накрахмаленной скатерти табличку, на которой в виньетке красовалась двуязычная надпись изломанным декадансным шрифтом, напомнившим мне гравюры Бердслея: «Извините, этот столик зарезервирован». На столике одиноко горела бронзовая небольшая лампа под голубым колпаком, стилизованным под лилию.

— Посиди пока что здесь, подружка, — сказала она и пошла в глубину, зала, слегка покачивая бедрами; пошла, поплыла куда-то за отделанные мореным дубом колонны, где каждый столик был отделен от остальных высокими решетчатыми загородками; чтобы вроде как и никто не видел, кто там сидит — полуиллюзия одиночества и интима.

Я внимательно следила за ней. Увидела, как она зашла за одну из загородок и остановилась возле столика. За столиком в одиночестве обедал какой-то мужчина лет сорока пяти. Я его сразу и не заметила, когда мы с Ленкой вошли в зал.

Он сидел вполоборота ко мне. На нем был неброский, но прекрасно сидящий серый костюм и галстук в тон к костюму, купленный явно не в Гостином дворе. Аккуратно постриженный, нестарый и ничем в общем-то не примечательный мужчина. Но сидел он вольготно, по-барски и было в его посадке нечто неуловимое, что сразу говорило окружающим — это сидит Хозяин. И еще — он совсем не был похож на дебила. Отнюдь.

Сквозь решетку загородки я не могла его как следует рассмотреть, но я сразу поняла-догадалась — это тот, кто мне сейчас нужен.

Славик.

Я видела его в первый раз в жизни — у меня все же хватило ума перед этой встречей не охотиться за ним со своим «никоном». И это еще при условии, что я должна была знать, где в Питере его найти. А его фотографий ни в одном из архивов, к которым у меня был доступ, я просто не нашла. Не было их и все, словно Славика в реальности и не существовало. Только описания внешности, — со слов, со слов.

Потом я увидела еще двоих, сидящих в отдалении от Славика. Мордовороты в обтягивающих мощные плечи пиджаках — низкие лбы, маленькие бегающие глазки. Его телохранители. Они не ели, сидели молча, исподлобья поглядывая время от времени в мою сторону.

Ленка наклонилась к Славику. Он небрежно поцеловал ее в щеку. Сделал приглашающий жест. Она подсела к нему и начала что-то быстро говорить, стреляя по сторонам глазами. Славик невнимательно слушал ее, неторопливо орудуя ножом и вилкой. Потом повернулся и посмотрел в мою сторону. Я поспешно отвела взгляд в сторону.

— А вы, простите, — подруга Леночки? — вдруг услышала я мужской голос.

Я вздрогнула от неожиданности и тут же разозлилась на себя, за то что задумалась и не услышала шагов. Ох, теряю бдительность, да еще в таком нехорошем месте, где без нее шагу сделать нельзя!

Я спокойно подняла глаза. Возле моего столика, улыбаясь до ушей, стоял давешний молодой человек, заглядывавший в Ленкину гримерную. Он, продолжая скалиться, бесцеремонно отодвинул стул и уселся напротив меня.

Я молчала.

Он ловко сцапал с соседнего накрытого столика бутылку «shveppеs»a", неторопливо налил себе. Потянулся с бутылкой к моему бокалу:

— Водички шипучей не хотите ли, прекрасная незнакомка?

Я почувствовала, что сейчас не выдержу и сорвусь. Я глубоко вздохнула, сосчитала в уме до трех и медленно выдохнула воздух.

— Вам, любезный, кажется, надо было заменить микрофон? — с ледяной вежливостью осведомилась я.

Его это ничуть не смутило.

— Уже! — весело отозвался он. — Уже все сделано и заменено. Я человек обязательный и пунктуальный. А вы простите, за бесцеремонность, наверное в гости к Елене Аркадьевне пожаловали?.. Одна, простите, или как?

Я посмотрела ему прямо в прозрачные наглые глаза и отчетливо выговаривая фразы, соврала:

— Нет, любезный. Или как. Отнюдь не одна. Я приехала сюда по приглашению Славика.

Я догадывалась, что эти мои слова произведут на белозубого определенное впечатление. Но такого сильного эффекта я никак не ожидала.