— Именно, Виола. Помогают.

— Но я же помогла! Я сняла в итоге то проклятие… Не знаю как, но они же проснулись!

— Виола, ты подобрала необходимый компонент для отмены проклятия. Да. — Мама снова отпивает чай, строго глядя на меня. — Но только потому, что ты извратила все, что должно было произойти. Посмотри. — Посреди стола появляется собранная из бабочек фотография… в смысле, портрет какого-то парня, похожего на медведя.

Я недоуменно гляжу на него, а мама продолжает:

— Тебе нужно было найти того, кто снимет заклинание. Найти героя, Виола. У половины из заснувших девушек остались суженые. Они бы с удовольствием отправились на подвиги, лишь бы вернуть нареченных. Это же было очень легко — среди такого количества претендентов! Найти того, кто должен стать героем. А не делать все самой. Добрые волшебницы помогают. Героям. А не снимают проклятия сами.

— Но, мам, меня же притащили во дворец…

— Да, а потом ты притащила туда своего друга-демонолога. — Мама сокрушенно качает головой. — Я же говорила, не к добру ваша дружба.

— Любовь!

— Тем более. Дочь от него не родишь, мешаться вечно будет, на подвиги подначивать. Все эти Темные такие…

— Мама, — решительно перебиваю я. — Но зачем мне искать какого-то медведя, когда я могу сама найти отца принца? Так же будет быстрее! Если я сама все сделаю.

— Вот, — грустно кивает мама, — вот. Выучил тебя отец. Все сама. Виола, милая, мужчины нужны для того, чтобы совершать за нас подвиги. А мы им поможем, мы их подтолкнем…

— Не понимаю!

Мама печально улыбается:

— Завтра ты отправишься на учебу и отдельным предметом будешь изучать основы дарения.

— Чего?

— Ты должна понимать, как думает, как ведет себя фея, — словно не слыша, продолжает мама, — иначе ты никогда не станешь…

— Да я не хочу! Не хочу никем становиться! Мама! Я хочу жить долго и счастливо самостоятельно!

Мама со вздохом допивает чай, но бросает только:

— Звезды, сколько же тут работы…

И исчезает, не дав мне как следует повозмущаться.

Ромион, естественно, чем-то занят. Его маг снова пытается развлечь меня экскурсией, но я прошу только отвести в предназначенные для меня комнаты и оставить в покое. Потом еще час пытаюсь объяснить армии горничных, что они мне не нужны. Совсем. Единственное: пусть закажут мне платья попроще — и все.

Кажется, девушки обижаются, но платья на следующее утро действительно появляются в моей гардеробной.

А я укладываюсь спать — надо же возместить вчерашний недосып.

Во сне я бегу за белым кроликом, и бывшая королева Сиерны просит спасти ее сына. Почему-то получается, что белый кролик — это малыш Томми.

На закате я просыпаюсь в тревоге, разбитая, и не придумываю ничего лучше, как выйти освежиться в сад. Да, Ромион расщедрился на мой личный сад — который примыкает к общим, дворцовым, но по нему придворные не шастают и в беседке никто не целуется.

Бывают и у Ромиона светлые моменты…

…Дамиан сидит на берегу озера, подальше от центральной аллеи, и кормит черного, как ночь, лебедя.

— Ты представляла инкуба как… меня? — говорит мой демонолог вместо приветствия.

— Представляла? Нет, он сам превратился…

— Виола, инкубы принимают ту форму, которую ждет от них человек. Идеал его красоты. Ты видишь идеалом… меня?

— Ну… — Я сажусь рядом, и лебедь, бросив на меня косой взгляд, уплывает на середину озера. — Я же говорила, что ты очень красивый.

И жду, что сейчас Дамиан вспомнит свою любимую песню о том, как все девушки вокруг видят только его красоту (ну а что делать, если она так бросается в глаза?), а в душу и заглянуть не удосуживаются…

Но Дамиан улыбается. Солнечно и… счастливо.

А потом берет мою руку, сжимает — так крепко, как мне нравится.

И мы вместе наблюдаем, как алеет, окунается за черную линию горизонта солнце.

— Ваше Высочество, вам пора вставать.

Я сонно таращусь на болтающуюся прямо под носом золотую кисточку балдахина. Молча удивляюсь: вчера эта кисточка висела в районе моего пояса, а теперь, получается, над головой? Потом соображаю, что во сне умудрилась развернуться и улечься в позу кренделя, ногами на подушке. А, и еще мои нынешние длиннющие волосы захлестнуты вокруг шеи — и чудо, что я не задохнулась. Никак не могу к ним привыкнуть — и это уже не первый раз, когда я пытаюсь «повеситься» во сне.

— М-м-м, — мычу я и пытаюсь выпутаться из волос, заодно забираясь в уютную одеяльную норку. А потом, когда меня нахально оттуда вытаскивают и куда-то несут, недовольно повторяю: — М-м-м!

Не помогает — и, пока я сонно прикидываю, кто это такой наглый, я же вчера всех горничных разогнала, а лакеев во дворце на километр в спальню девушки не пустят… воспоминанием ярко вспыхивает, чем подобная сцена закончилась в прошлый раз.

Ледяную воду, в которую тебя окунули со сна, так просто не забудешь.

— Габриэль, не надо! — визжу я, сваливаясь с рук на пол.

— Как скажете, принцесса, — равнодушно отвечает демон, придерживая меня за плечо. — Вы зря вчера прислугу распустили. Я вам хотел с купальней помочь, но не надо — так не надо.

— А чего с ней помогать?.. — Я подползаю к краю бассейна и с изумлением вижу, что он пустой. — Ха. А как…

А потом перевожу взгляд на десятки труб, ползущих к нему, точно змеи, по одной из стен. Вижу, как эти «змеи» переплетаются рычагами и заглушками… И ни одного крана.

— А… а как это включается?

— Вы удивитесь, Ваше Высочество, — магией, — с усмешкой сообщает Габриэль.

И смотрит на меня. Почему я чувствую себя как ученая собака в цирке?..

— Магией, — киваю я. — А поточнее?

Габриэль объясняет. На втором предложении я, кажется, проваливаюсь в сон снова, потому что, вскинувшись, опять встречаюсь взглядом с Габриэлем, и демон молчит. Но улыбается. Очень саркастично.

— Я ничего не поняла.

— Неудивительно, принцесса, вы же не знакомы даже с основами магии.

— Габриэль, помоги мне, пожалуйста.

— Вам следовало сказать это горничным, принцесса, а не портить с ними отношения, показывая, как вы самостоятельны, когда на самом деле…

— Габриэ-э-эль, ну помоги-и-и, пожа-а-а-алуйста!

Демон только усмехается — очень обидно — и вроде бы ничего не делает, но вода в бассейн откуда-то льется. Я опускаю руку, пробую — температура нормальная. Потом пытаюсь понять, где же все-таки спрятали кран, но такое чувство, что вся стена, по которой ползли трубы, превратилась в миниатюрный водопад. Ароматный, сладкий, пенистый водопад. Еще и лепестки роз откуда-то падают.