Лоренцо да Понте достал из кармана своего плаща белую шелковую перчатку и вдохнул запах пудры, становившийся все слабее. На мгновение у него промелькнула мысль явиться под каким-нибудь предлогом во дворец графа Пахты, чтобы увидеться с Иоанной. Но было слишком поздно. Скорее всего, Казанова уже спал и покои дворца с высокими сводами погрузились во тьму.

Еще некоторое время да Понте побродил вдоль стен дворца графа Пахты, пока усталость не победила. Нет, Лоренцо не хотел больше пить. От спиртного только портилось настроение и возрастало вожделение. «Подойди к окну, любимая, подойди и избавь меня от страданий…» — да, он нашел нужные слова. Ужасная нужда породила в нем, Лоренцо да Понте, эти слова. Он же стоял сейчас под стенами графского дворца, как слуга своего Дон Жуана, как беспомощный, безобидный бродяга, ожидавший куска хлеба со стола своего господина.

Паоло ждал, когда уйдет да Понте. Все это время он следил за Лоренцо, но никак не мог понять, что тот делает. Почему да Понте так беспокойно бродил по переулкам ночного города? То казалось, что он спешит на встречу, но вдруг он снова разворачивался перед кафе, словно внезапно передумал. Да Понте бесцельно метался по городу то в одну, то в другую сторону, мчался, будто за ним гнались тысячи чертей. Почему он никуда не заходил? И что привело его в самые мерзкие и опасные кварталы, куда дворяне никогда не ходили без сопровождения? И совсем не понятно, почему господин да Понте в конце концов пришел именно ко дворцу и без устали ходил взад и вперед под его стенами. Казалось, он ждал, что к нему кто-то выйдет.

Кого мог ждать да Понте? Видимо, кто-то его особенно заинтересовал: он очень долго стоял под стенами дворца и время от времени бросал взгляд на темные окна. Однако во дворце он был знаком только с синьором Джакомо, Иоанной и Паоло. Не могло быть и речи о том, что он ждал синьора Джакомо. Да Понте не было никакого дела и до него, Паоло. Значит, оставалась Иоанна. Неужели ему понравилась Иоанна? Неужели он хотел поговорить с ней?

Одна мысль об этих отношениях привела Паоло в ужас. Отвратительно, если Иоанна и да Понте были вместе. Паоло был решительно против этого. Возмутительно, что какой-то заезжий дворянин, собиравшийся вскоре уехать, ухаживал за такой юной девушкой, как Иоанна. Было неприятно и мерзко даже представить, как да Понте станет завлекать и очаровывать ее обещаниями и, может быть, ублажать подарками! Пара сережек, небольшое кольцо — такое понравилось бы Иоанне. В конце концов, она сдастся. Наверное, ей польстило бы, что за ней ухаживает такой известный человек!

Но нет, как он мог подумать такое об Иоанне? Она не похожа на остальных служанок, ублажавших иностранцев и выставлявших их подарки на всеобщее обозрение! Конечно, ухаживания синьора да Понте ее обеспокоят. Иоанна станет думать об этом, долго размышлять. Но да Понте не достигнет цели! Ведь Иоанна не одинока. За нее есть кому заступиться. У Иоанны уже давно есть возлюбленный. Он всегда был рядом с ней, он защитит ее. Если надо, он даст понять господину да Понте, что того ожидает, вздумай этот волокита приблизиться к Иоанне!

Этим смелым молодым парнем был он, Паоло. У него достаточно сил и ума, чтобы защитить Иоанну. Он подходил ей больше, чем какой-то заезжий либреттист, пусть даже тот работал при дворе самого кайзера. Синьор Джакомо правильно все понял и назвал вещи своими именами: Паоло должен быть с Иоанной. Синьор Джакомо оценил ситуацию с первого взгляда. Он предсказал их отношения, распознал и благословил. Да, синьор Джакомо поддержит его. Казанова, как и Паоло, не любил да Понте, хотя и был с Лоренцо любезен, тщательно скрывая свои истинные чувства. Глубоко в душе синьора Джакомо таилась та же ненависть, которая сейчас переполняла Паоло. Эта ненависть объединяла их — они вместе укажут да Понте, где его место!

Пробираясь под темными сводами дворца, Паоло никак не мог совладать с гневом и беспокойством. Проходя мимо комнаты Иоанны, он на миг остановился и прислушался. Нет, ничего не было слышно. Она спала и даже не думала о том, чтобы поверить обещаниям итого пьяницы! Паоло бесшумно прокрался дальше, зашел в свою комнату и разделся. Он и Иоанна должны быть вместе, они созданы друг для друга… Всё верно, но он, Паоло, еще не созрел для того, чтобы подступиться к ней. Проще всего было бы ухаживать с помощью музыки. Он взял бы свою валторну и заставил бы инструмент петь так, что эта музыка, наверное, усмирила бы самых диких животных.

Паоло сыграл бы отрывок «La ci darem la mano…», потому что в нем он нашел способность любить, беспокойство и еще не ясное предчувствие счастья. В «La ci darem…» было скрыто едва заметное биение сердца, дрожь и нетерпение. И снова в его голове, словно по волшебству, заиграла музыка «La ci dareni…». Он никак не мог выбросить ее из головы.

Нет, о сне можно забыть. Перед глазами Паоло явился образ Иоанны, будто навеянный музыкой. Образ Иоанны, хотя она сама совсем рядом. Паоло подошел к окну, но звуки не исчезали. Никак не исчезали. Они продолжали кружиться вокруг него, словно хотели заставить двигаться, пуститься в пляс. Или помогали ему приблизиться к заветной цели.

«La ci darem…» — наконец Паоло не выдержал и поддался магии звуков. Он вышел из комнаты, прошел по длинному коридору и снова остановился у двери в комнату Иоанны. Паоло еще раз прислушался, но так ничего и не услышал. Она спала. Под звуки «La ci darem…» Паоло медленно взялся за дверную ручку и почти беззвучно вошел в комнату. Иоанна лежала в постели, повернувшись спиной к двери. Да, она спала. Ей не было никакого дела до господина да Понте. Она о нем даже не вспоминала. Девушка лежала, свернувшись клубочком, словно заснула еще несколько часов назад…

Иоанна насторожилась. Она вернулась совсем недавно, после того как провела Анну Марию в монастырь. Как же долго ей пришлось ждать графиню, завернувшись в ее тяжелое черное платье! Сидеть неподвижно в скупо освещенной церквушке перед иконами! Иоанна очень переживала и упрекала себя за то, что отпустила графиню одну. Она без устали молилась, перебирая четки, и давно уже уверилась в том, что с графиней что-то произошло.

Анна Мария вернулась спустя несколько часов. Она едва переводила дух и ничего не объяснила, только призналась, что заблудилась. Графиня вскользь упомянула какой-то винный погребок на берегу Влтавы и переписчика нот, с которым она говорила о том, как же тяжело расшифровывать ноты господина Моцарта. Скорее всего, Анна Мария все это придумала, чтобы немного успокоить Иоанну. Что бы она делала, если бы ее госпожа не вернулась? Кто бы мог ей помочь? Неужели Иоанне пришлось бы признаться, что она согласилась на игру, на которую ей не стоило соглашаться?

Было поздно, очень поздно, когда Иоанна вернулась во дворец. Она быстро разделась в темноте и легла в постель, однако так и не смогла заснуть. Девушке никак не удавалось забыть о пережитых волнениях.

Затем она услышала шаги у двери! Неужели кто-то заметил, что она так поздно вернулась? Или, может, кто-то хотел убедиться в том, что она уже пришла и спит у себя в комнате? Кто бы это мог быть? Кто крался босиком по каменному полу? Лучше всего притвориться спящей. Да, так будет лучше. Но шаги не стихали. Осторожно и решительно они приближались Прямо к ее постели! О Мадонна! За одну ночь испытать столько страха! Нужно было отвернуться, расслабиться и попытаться дышать медленно и спокойно!