Когда Гертц предложил съездить в Англию и собрать на месте данные, необходимые для проверки его заключения, несколько высших офицеров из создаваемого люфтваффе попросили адмирала Канариса принять Гертца на работу в абвер и организовать его поездку. Идея Канарису понравилась. Тогда еще был его розовый период в абвере, и им двигали горячий патриотизм и искренний интерес к работе. При других обстоятельствах он бы не осмелился обойти приказ Гитлера и отказал Гертцу. Но тогда он поддался давлению люфтваффе и надеялся на защиту Геринга, если дело обернется неудачно и все станет известно фюреру.

Личные качества выбранного кандидата ободрили Канариса. Гертц был разносторонним и весьма одаренным человеком. Отпрыск известной ганзейской семьи из Любека, он родился в 1890 году в зажиточной семье и воспитывался английской гувернанткой в культурной атмосфере. После Первой мировой войны, когда в его обязанности входило и участие в допросах английских и американских летчиков, сбитых на Западном фронте, Гертц женился на дочери адмирала. Он стал адвокатом в Гамбурге и был также представителем электронной компании «Сименс» в Великобритании, куда часто выезжал в командировки.

Обладая мужским обаянием и элегантностью, он был ранней версией Джеймса Бонда. Он не пропускал ни одной возможности потренироваться и наибольших успехов достиг в плавании, верховой езде и боксе. Он был музыкален, хорошо чертил, рисовал, занимался резьбой и писал статьи, рассказы и пьесы. Вдобавок ко всему у него были математические навыки. В личном деле в абвере он характеризовался как агент с очень высоким потенциалом. У него был также и топографический талант. В характеристике отмечалось: «Одного быстрого взгляда на карту достаточно ему, чтобы найти дорогу в стране с уверенностью лунатика. Его искренность и чувство чести делают его хорошим кандидатом для работы за рубежом».

Даже при таких обстоятельствах энтузиазм Канариса не разделялся людьми, ответственными за успех или неудачу операции. Несмотря на блестящие данные и высокую квалификацию, Гертц обладал «духом неугомонности и романтизма», который «не был изжит мирной рутиной благополучной гражданской жизни». Он терпел неудачу во всем, что предпринимал, – от бизнеса до профессиональной деятельности и от женитьбы до писательства. Фактически он согласился ехать шпионом в Англию, чтобы сбежать от проблем в личной жизни, которые грозили разрушить его хрупкий брак и привести к банкротству его дело. Но Канарис настоял на своем, и, таким образом, этому сорокапятилетнему ненадежному авантюристу была поручена данная миссия. Она будет продолжаться ровно семьдесят один день, из которых он лишь сорок будет заниматься шпионажем.

Перенеся проверку инспектора иммиграционной службы, Гертц направился прямиком в Мидденхолл в Кенте, место, выбранное им потому, что там находился центр скопления объектов КВВС. У миссис Флоренс Э. Джонсон он снял «Хейвлок», коттедж на Стенли-роуд в Бродсерсе, и 14 сентября переехал туда, чтобы «работать над книгой». Его сопровождала девятнадцатилетняя блондинка, любительница планеризма Марианна Эмиг, которая шокировала миссис Джонсон своим присутствием в доме женатого мужчины. Гертц учтиво заверил ее, что функции Марианны ограничиваются лишь обязанностями секретаря-машинистки.

На следующее утро после прибытия в Мидденхолл доктор Гертц начал свои «исследования» на новехоньком мотоцикле вместе с Марианной, восседающей на заднем сиденье. Его первая экскурсия была в близлежащий городок Мэнстон, где Марианна немедленно начала свою скоротечную карьеру femme fatale, флиртуя с молодым рядовым ВВС по имени Кеннет Льюис. Пока Гертц набрасывал схему аэродрома, Марианна выуживала информацию из Кеннета. Каждый день они ездили по различным местам, в которых были хоть какие-то авиационные объекты. Когда Марианна не работала в качестве наживки, она осуществляла прикрытие Гертца, который зарисовывал схемы аэродромов в Лина-Соленте, Ханстантоне, Фелтуэлле, Кардингтоне, Мартлшеме и др. Гертца ободрял столь легкий доступ к секретам, и он был уверен, что все идет хорошо. Марианна не разделяла его уверенности.

Несмотря на молодость и неопытность, она инстинктивно чувствовала, что все идет не так гладко, как считал ее партнер. Они давно уже не были одиноки в своих поездках. Рядовой ВВС Льюис заинтересовался любопытством Марианны больше, чем ее привлекательностью, и решил доложить начальству о слишком дружелюбной парочке, которую он однажды вечером посетил в «Хейвлоке». Полковник Хинчли Кук из МИ-5 занялся этим делом и установил наблюдение за этой парочкой. Три детектива из полицейского управления графства Кент следовали за ними повсюду, по всем аэродромам Восточной Англии, Норфолка, Суффолка и Линкольна, и наблюдали, как Гертц зарисовывал или фотографировал эти объекты.

Во время повторной поездки в Мэнстон 23 октября Гертц и Марианна обнаружили слежку, когда один из детективов, Джон Фредрик Смит, наблюдал за ними из-за кустов. Вернувшись в коттедж, Марианна запаниковала. Она настаивала на отъезде, угрожала, и Гертц подумал, что лучше будет отвезти ее обратно в Гамбург. Поскольку истекли уже сорок дней его шпионской деятельности, он решил доставить в абвер полный отчет о работе.

Благодаря привезенным им подаркам Гертц был встречен в Берлине с распростертыми объятиями. Но главная награда была впереди. Его домохозяйка в Англии, которой Гертц оставил до своего возвращения запертый чемодан, была в сомнении по поводу своих немецких постояльцев и позвонила в полицию. Полковник Кук сам приехал в «Хейвлок» и открыл чемодан. В нем он нашел полный комплект доказательств, необходимых для признания Гертца шпионом, – специальный фотоаппарат, дневник, в котором немец отмечал свои поездки на аэродромы, разрозненные заметки военного характера и множество схем различных объектов КВВС.

Гертц вернулся в Англию 8 ноября, вновь паромом через Харвич. К этому времени его имя уже было в черной папке инспектора иммиграционной службы.

Полковник Кук был проинформирован и в свою очередь предупредил суперинтендента Уэбба из специального отдела Скотленд-Ярда. Гертц был арестован и предстал перед судом по обвинению в нарушении акта о государственной тайне.

Вначале англичане расценивали дело как неуклюжую попытку старательного дилетанта и собирались отнестись к нему легко. Но затем выяснились два обстоятельства. В коттедже, некоторое время снимаемом Гертцем, миссис Джонсон нашла две завалявшиеся бумажки – копию его заявления в абвер и шифр.

Вторым было событие гораздо более важного значения, произошедшее далеко от затхлой комнаты суда на Олд-Бейли, где слушалось дело Гертца. За два дня до окончания слушания, 7 марта 1936 года, Гитлер нарушил условия Версальского договора тем, что ввел войска в демилитаризованную Рейнскую область.

Англичане намеревались депортировать Гертца с условным приговором. Теперь же, скомпрометированный копиями абверовских бумаг и отзвуками акции Гитлера, он получил четыре года заключения в тюрьме.

Британцы скорее были довольны, чем раздражены этой неуклюжей попыткой. Но она вызвала гнев Гитлера не только неудачным исполнением. Это было открытым нарушением его прямого приказа. Он подтвердил свой запрет 8 сентября во время их долгой встречи в Оберзальцберге, а в ноябре, на следующий день после ареста Гертца, вызвал Канариса на Вильгельмштрассе и сделал свое эмбарго абсолютным.