– Принял, – откликнулся деловым тоном Василий Трофимович. – Начинаю организацию спасательной группы. Оставайтесь на месте.

– Тебя понял. Ждем. Отбой.

– Отбой, – подтвердил егерь.

А через три часа самым невероятным образом Славин нарисовался у них в избушке, да не один, а в сопровождении доктора и фельдшера, проявив чудеса организаторских способностей и умение давить на высокое начальство.

Оказалось, вытребовал у администрации района спасательный вездеход с водителем и бригадой медиков. Они проехали по старой, заброшенной лет двадцать назад лесной колее, проходившей недалеко от перевалочной избушки.

Эвакуация прошла, можно сказать, штатно, контингент больных практически все это действие благополучно проспал – Степанида проснулась, когда ее переносил в вездеход на руках Тимофей, что-то пролепетала непонятное с легкой интонацией осуждения и тут же вырубилась снова, стоило им отъехать.

Наверное, представляла себе, как падают направо и налево женщины, отравленные большим баллончиком дихлофоса с надписью «Тимофей», подумал Саргин и, поджав губы, чтобы не заржать вслух, тихо хмыкнул.

А вот на кордоне случилась непредвиденная заминка. Михаила Евгеньевича уже погрузили в ждавшую на заимке «Скорую помощь», а девушка Степанида, проснувшись, госпитализироваться и ехать в больницу категорически отказалась, проявив неожиданно удивительную живость. Выздоравливает, значит, с легкой долей язвительности подумал Саргин.

– Я не больна, я просто немного устала и переохладилась! – правда без достаточной силы в голосе, все-таки убеждала она медиков. – Никуда не поеду. Здесь нормально отлежусь и отосплюсь.

Все «хоровые» убеждения врачей и Славина иже с ними не возымели действия – нет, и все! Уперлась она, да еще возмущаться взялась.

– Да вы что! У нас тут юбилей послезавтра, какая больница? У нас целый сценарий мероприятия, и главный повар торжества тут я, а вы говорите: больница!

– Никакой готовки! – встрепенулся доктор новой волной негодования. – Да вы с ума сошли, барышня! Вам категорически нельзя перегружаться!

– Я не буду! – очень серьезно пообещала она. – Вот честное слово! Стану лежать на диванчике и руководить, – и сообщила ему доверительным тоном: – У меня, знаете, доктор, целых четверо подчиненных.

– Так! – решил закончить этот затянувшийся диспут Тимофей. – Девушка останется. Мы, док, с Василием Трофимовичем обещаем вам за ней присмотреть и позаботиться должным образом. Пишите назначение и рекомендации.

Вообще-то Степанида была права: никакого особого лечения ее состояние не требовало, кроме простейшего – покой, никаких нагрузок и стрессов и небольшая укрепляющая терапия в виде витаминов и кое-каких легких препаратов, а это она и сама вполне может себе устроить. Уж укол поставить себе за милую душу умела.

«Скорая» уехала, увозя беспокойных медиков и Михаила Евгеньевича, а место у кровати Степаниды заняли следователи, которые тут же ринулись снимать показания с девушки, но она уже истратила весь запал, боевой дух и силы на спор с медиками и вести долгую беседу не могла. Уж тем более давать показания.

– У меня в рюкзаке видеокамера, – обратилась она к Саргину. – Я на нее сняла все, что там происходило. Посмотрите. И еще, Тимофей, я вас попрошу: вы перекиньте запись на компьютер и сделайте пару копий на всякий случай, пожалуйста. А вы, – обратилась она к следователям, – составьте по записям протокол, я потом подпишу. Все. Мне бы поспать, господа.

Даже не поговорила со своими парнями, только поздороваться и успели, пока ее переносили из вездехода в дом. Потом.

Стеша проспала больше суток, аж до следующего утра. А вот мужикам такой роскоши не перепало – сначала мальчишки, а за ними и они сами давали показания всем, кому только приспичило – и следственному комитету, и прокурорским. А потом пришлось объяснять этим официальным товарищам, что Саргин не может выступать свидетелем и вообще официально фигурировать в этом деле никаким боком, ибо является личностью сильно засекреченной и не рекомендовал бы никому пытаться что-то про него выяснять, а уж наезжать законодательно и подавно. Считайте, что его вроде как и не было здесь, и на вопрос «А был ли мальчик?» из всем известного произведения в данном случае отвечаем отрицательно.

Подулись немного, но прониклись степенью недоступности гражданина и даже почтение и уважуху особые выказали, приняв за благополучное завершение дела и неудавшееся покушение по паре рюмочек фирменной настойки Василия Трофимовича вместе с героями, то бишь с Саргиным и Славиным.

Мальчишек на славинском «Патриоте» Геша отвез в деревню, что находилась в восьми километрах от кордона и где они стояли на постое. В разных избах, что характерно. Это интересная история. Можно и рассказать.

Когда научная группа прибыла для работы, завалилась к егерю Славину всем скопом, и Витя вдруг начал права качать вместо молчавшей и посмеивающейся тихонько начальницы, мол, вы обязаны нас поселить, а после славинского, скажем так мягко, разъяснения парни растерялись, как детишки обиженные, – а куда тогда нам?

«А вам в деревню», – пояснил Славин и тут же связался с главой деревенской администрации Ангелиной Владимировной Залесской и объяснил, какой у них тут расклад имеется.

Ангелина Владимировна руководила деревней, входящей в состав большого частного сельского предприятия, и числилась управляющей подразделения, на самом деле крепко держала в своих умелых руках руководство аж двух деревень – своей и поменьше, километрах в пяти от главной, и была толковым, грамотным руководителем. К тому же мудрой женщиной с крестьянской хитринкой.

Парней она приняла с хлебом-солью, богатым застольем и с радостным поцелуем щедрых хозяев, встретивших с распростертыми объятиями дорогих и долгожданных гостей. А все дело в рачительном хозяйском расчете.

Ну, во-первых, эта научная экспедиция неплохо финансировалась, оплата за проживание, и не самая маленькая, имелась в статье ее расходов, что являлось ощутимым подспорьем для местных жителей. К тому же Михаила Евгеньевича наняли в качестве проводника и тоже за приличные для сельской глубинки деньги.

А во-вторых, самое интересное.

Расселила Ангелина Владимировна всех четверых мальчишек по разным домам.

– Ты же знаешь, Трофимыч, – объясняла она Славину по телефону, хитро посмеиваясь, – у меня демографический провал. Баб много, и зеленых девок, и молодух, и постарше, на любой, как говорится, вкус, а мужиков нет! Ты вон ни одной не дался и никого не приголубил, хотя они за тобой хороводом ходили и прилащивались уж как только могли. И от кого тогда им рожать, спрашивается? Обогреют они твоих постояльцев, накормят-напоят, поухаживают, а уж что люди за дверьми своих домов по ночам делают, дело не наше. Согласен?

– Ну а то! – посмеивался он ей в ответ.

Степанида сначала офигела от такого расклада, но, подумав, с мудрой руководительницей сельской жизни спорить не стала. А потом выяснилось путем пристрастного опроса об условиях проживания подчиненных, что все парни этими самыми условиями постоя довольны и менять ничего не намерены. Разумеется, про более близкие отношения с хозяйками Степанида не спрашивала и даже не намекала – довольны, и слава богу, ей легче.