— Как же?

— А вот недавно к нему его двоюродный брат из той деревни приезжал, так он его с лестницы спустил и Пупсика на него натравил. Вопил, что таких братьев, от которых навозом несет, ему не нужно. Есть у него один брат — Гаврила, и хватит. А все прочие работяги ему здесь не нужны. Пусть обратно едет в свой колхоз грязь месить.

— Картина ясная, — сказала Мариша, в мозгу которой внезапно забрезжила догадка, как можно попасть в квартиру Дикаря или хотя бы попытаться это сделать. — Должно быть, ему тяжело в детстве пришлось, раз он так на всех обозлился.

— Это уж точно, — ответила уборщица и отвернулась, вплотную занявшись полом.

Разговор был окончен, Мариша спустилась вниз и начала прогуливаться перед домом, поглядывая по сторонам, не возвращается ли Дикарь со своим Пупсиком на поводке. В голове у Мариши одна за другой складывались фразы приветствия, которое должно было послужить ей пропуском в квартиру, а также в сердце Дикаря. Речь окончательно сложилась как раз к тому моменту, когда Дикарь показался из-за угла дома, волоча за собой на поводке упирающегося Пупсика. Мариша оформила на лице самую приветливую улыбку, на которую была способна, и шагнула вперед.

* * *

Дело о выпавшем из окна мужчине так и осталось на плечах Картохина. В следственном отделе и без того имелось множество куда более важных, поэтому такое простое на первый взгляд дело было решено оставить для расследования молодому оперу. Сам Картохин был вовсе не в восторге от этой чести. Все казалось простым только на первый взгляд. На второй и третий в нем выползали на свет божий неприятные подробности, не дающие возможности счесть его просто несчастным случаем. Ведь мог же пострадавший не удержаться на подоконнике и вывалиться на улицу. Вот и все! ан нет.

Картохин тщетно пытался в этой истории видеть лишь то, что было выгодно следствию, но, увы, был он человеком честным и не привыкшим увиливать от трудностей. Поэтому с тяжелым вздохом и принялся выяснять, каким образом погибший мог оказаться в закрытом на ключ офисе и почему, не обратившись за помощью ни к кому, предпочел самостоятельно вылезти из окна пятого этажа Но для начала следовало выяснить личность погибшего. Это удалось сделать далеко не сразу. Не было даже его фотографии, которую можно было бы продемонстрировать работникам офиса на предмет опознания. Машина «Скорой помощи» увезла тело, не дождавшись милиции. С какой целью это было сделано, Картохин понять не мог. Но как бы там ни было, а тело исчезло, его же необходимо было найти. Расследование начиналось весьма нетрадиционно, и это опера не радовало. Он был, несмотря на молодость, человеком консервативным и предпочитал, чтобы все шло, как положено. А тут звони по моргам и выясняй, нет ли у них тела с улицы Попова.

То обстоятельство, что тело погибшего у следствия похищено, выяснилось только на следующий день. До этого Картохин пребывал в уверенности, что оно лежит у патологоанатома и вот-вот результаты вскрытия окажутся у него на столе. Конечно, при обычном раскладе что-то подобное вообще исключено. Но Картохин, самый молодой опер в отделе, где работали исключительно юмористы, уже привык к шуткам своих коллег, поэтому исчезновение трупа до прибытия следственной бригады он счел хоть и несколько неуместной, но все же шуткой. Он все еще ждал, когда коллегам надоест хихикать над ним и они отдадут ему фотографии с места происшествия и отчет о случившемся.

Когда же этого не случилось даже на следующий день, у него лопнуло терпение, и он отправился по кабинетам скандалить и требовать фотографии и отчет экспертизы. Коллеги только крутили пальцами у висков и ржали, чем окончательно убедили Картохина в своей причастности к делу. Он отправился к патологоанатому — единственному в отделе, кто никогда не подшучивал над парнем, поэтому Картохин сюрпризов с его стороны не ожидал.

— Что там с моим трупом? — осведомился он.

Врач недоуменно на него уставился.

— Хватит! — взвизгнул Картохин. — Если вы сейчас же не даете мне бумаги по этому делу, я иду к начальству. Пусть после этого я заслужу репутацию стукача, но и вам всем не поздоровится. Надоели мне ваши шуточки!

— В чем дело? — совершенно искренне удивился врач. — Какой еще такой «твой труп»? Тебе разве уже дела с трупами доверяют?

— Не надо прикидываться, тебе отлично известно, чей труп. Тот парень, что вылетел из окна пятого этажа на улице Попова. Скажешь, тебе его не привозили?

— Нет, можешь сам убедиться, — сказал врач. — Вон они, все тут лежат. Иди выбирай.

Это взбесило Картохина окончательно.

— Ты отлично знаешь, что я в глаза не видел покойника, — взвизгнул он. — Как я, по-твоему, могу его узнать?

— Ты говоришь, из окна выпал, а у меня все с огнестрельными ранениями, — спокойно сказал врач. — И по каждому уже заведено уголовное дело. Могу тебе показать. Думаю, что твое тело где-то в другом месте.

— Но что же тогда могло случиться? — возмутился Картохин.

— Могло, — сказал врач, невозмутимо прихлебывая из колбы прозрачную жидкость, по запаху сильно напоминающую спирт. — Сейчас лето, на «Скорых» подрабатывают студенты. Иногда шофер и санитар в первый раз видят труп, а врача вообще и в помине нет.

Они легко могли отвезти его в любой морг и на этом успокоиться. Если люди вызвали только машину «Скорой», укомплектованную именно такой бригадой, та легко могла забрать тело, не дожидаясь приезда милиции.

— Ясно, спасибо, — буркнул Картохин и отправился обзванивать морги.

Ему удалось найти тело лишь через час. Потом он помчался в больницу.

— Тело уже опознали! — радостно заявил ему санитар. — Жена приходила.

Обрадованный тем, что хоть один вопрос решился, Картохин помчался к жене покойного. Предварительно он выяснил, что погибший был вице-президентом компании «Органике», занимавшейся производством и распространением косметики на основе чудодейственных водорослей, которые добывались где-то в Тихом океане в районе Камчатки. Покойного звали Сергеем Даниловичем Корякиным, и жил он в просторных апартаментах из пяти комнат на улице Солидарности. Безусловно, не слишком престижный район, но дом новый, улучшенной планировки. В двух шагах находился парк. Новый район возле метро «Дыбенко» расстраивался и благоустраивался. Весь микрорайон должен был в скором времени преобразиться.

Квартира Корякиных располагалась на пятом этаже двенадцатиэтажного дома, построенного из .красного и отделанного кремовым кирпичом. Картохин, который проживал в крошечной трехкомнатной хрущевке вместе с сестрой на выданье, водившей к себе женихов, родителями и парой кошек, почувствовал страшную зависть.

— Я занимаюсь делом вашего мужа,. — заявил Картохин красивой женщине с усталым лицом и добрыми глазами, открывшей ему дверь.

— Я не замужем, — сказала женщина. — Вы, должно быть, ошиблись. Я экономка. Хозяйка в гостиной, прошу вас.

Картохин зашел внутрь и обомлел. По долгу службы ему пока не часто приходилось бывать на квартирах потерпевших, поэтому он не успел еще осознать величину пропасти, которая разделила наше пестрое общество. Но в этот момент он ее осознал, сравнив эти хоромы со своей жалкой халупой. Он пошел по казавшемуся нескончаемым коридору и скоро заблудился.