— Они рассчитывают, что смогут наткнуться на какие-либо ее части, торчащие в стороны, — объяснил он. — Судя по всему, у нее одна рука была поднята, и есть шанс, что весь этот льющийся сверху бетон прижал руку к стенке ямы. Так будет значительно быстрее.

— Не понимаю, куда торопиться, — сказал доктор Боард. — Полагаю, она достаточно хорошо сохранится в этом бетоне. Я бы сказал, он ее мумифицировал.

Уилт в своем углу сильно в этом сомневался. Даже Джуди, которая была чрезвычайно стойкой куклой, вряд ли способна выдержать давление двадцати тонн бетона. Она должна была лопнуть, это и ежу понятно, так что единственное, что полиция найдет, так это пластиковую руку от куклы. Вряд ли они будут выкапывать всю лопнувшую куклу.

— И еще одно соображение, — добавил начальник машиностроительного отделения. — Если рука торчит в сторону, то они сразу смогут взять отпечатки пальцев.

Уилт улыбнулся про себя. Вот уж чего они не найдут у Джуди, так это отпечатков пальцев. Он допил кофе и в несколько улучшенном настроении отправился в класс старших секретарей. Он нашел их в большом возбуждении в связи с убийством.

— Вы думаете, это убийство на почве секса? — спросила маленькая блондинка с первой парты, когда Уилт раздавал экземпляры книги «Этот остров сегодня». Он давно заметил, что глава о превратностях судеб подростков обычно нравится старшим секретарям. В ней повествовалось о сексе и насилии. Все это уже лет на двенадцать устарело, как, впрочем; и старшие секретари. Сегодня, однако, книга не потребовалась.

— Я вообще не думаю, что это было убийство, — сказал Уилт, садясь за стол.

— Конечно убийство. Они видели тело женщины там, внизу, — настаивала маленькая блондинка.

— Им показалось, что они видели нечто, похожее на тело, — поправил Уилт. — А это не значит, что так оно и есть. Это все шутки человеческого воображения.

— А полиция думает иначе, — заметила крупная девица, чей отец был какой-то шишкой в городе; — Иначе чего бы это они так суетились. У нас однажды произошло убийство на поле для гольфа, нашли части тела в яме с водой. Шесть месяцев там пролежали. Сначала они выловили ступню. Она была такая распухшая и зеленая… — Бледная девица из Уилстантона в третьем ряду упала в обморок. Пока Уилт приводил ее в чувство и отводил в медкабинет, класс занимался Криппеном, Хейем и Кристи. Когда Уилт вернулся, девы толковали о кислотных ваннах.

— …и все, что они нашли, это вставные зубы и камни из почек.

— Создается впечатление, что вы весьма осведомлены насчет убийств, — сказал Уилт крупной девице.

— Папа часто играет в бридж с главным констеблем, — объяснила она. — Тот приходит к нам обедать и рассказывает потрясающие истории. И еще он считает, что пора опять начать вешать преступников.

— Меня это не удивляет, — мрачно сказал Уилт. Старшие секретари часто оказывались знакомы с главными констеблями, жаждущими вернуть казнь через повешение. Обычно все их разговоры сводились к маме, папе и лошадям.

— Во всяком случае, повешение безболезненно, — заявила крупная девица. — Сэр Франк говорит, что хорошему палачу хватит двадцати секунд, чтобы привести осужденного из камеры смертников, поставить над люком, накинуть петлю на шею и нажать на рычаг.

— Почему такие привилегии только для мужчин? — с горечью спросил Уилт. Класс посмотрел на него с осуждением.

— Последней женщиной, которую они повесили, была Руфь Эллис, — сказала блондинка с первой парты.

— И вообще, с женщинами по-другому, — заметила крупная девица.

— Почему? — опрометчиво спросил Уилт.

— Нужно больше времени.

— Больше времени?

— Миссис Томсон пришлось привязывать к стулу, — вмешалась блондинка. — Она вела себя постыдно.

— Должен сказать, я нахожу ваши умозаключения несколько своеобразными, — сказал Уилт. — Вне всякого сомнения, постыдно женщине убить своего мужа. Но я не вижу ничего постыдного в том, что она стала сопротивляться, когда пришли, чтобы повести ее на казнь. Я считаю…

— Да не поэтому, — перебила крупная девица, которую невозможно было сбить с раз избранного пути.

— Что не поэтому? — спросил Уилт.

— Надо больше времени. Их заставляют одевать непромокаемые штаны.

Уилт вздрогнул от отвращения.

— Непромокаемые что? — спросил он, не подумав.

— Непромокаемые штаны, — сказала крупная девица.

— Бог ты мой. — вздохнул Уилт.

— Понимаете, когда петля затягивается, у них все внутренности вываливаются, — продолжала крупная девица, ставя последнюю точку. Уилт дико посмотрел на нее и шатаясь вышел из класса.

В коридоре Уилт прислонился к стене и почувствовал, что его тошнит. Эти мерзкие девки могли дать сто очков вперед газовщикам. По крайней мере, парни не вдавались в такие отвратительные анатомические подробности. К тому же все старшие секретари были из так называемых хороших семей. Когда он почувствовал, что в состоянии вернуться в класс, прозвенел звонок. Уилт вошел в комнату и стыдливо собрал книги.

* * *

— Фамилия Уилт о чем-нибудь вам говорит? Генри Уилт? — спросил инспектор.

— Уилт? — переспросил заместитель директора, которому поручили разбираться с полицией, пока сам директор проводил время более продуктивно, стараясь нейтрализовать действие той негативной огласки, которую вызвало это отвратительное дело. — Да, конечно. Он один из наших преподавателей гуманитарных наук. А в чем дело? Что-нибудь…

— Если вы не возражаете, сэр, я хотел бы с ним поговорить. Наедине.

— Но Уилт совершенно безобидный человек, — сказал заместитель директора. — Я уверен, что он ничем не сможет вам помочь.

— Возможно, но тем не менее…

— Уж не хотите ли вы сказать, что Генри Уилт имеет отношение… — заместитель директора замолчал, увидев выражение лица инспектора. Оно было угрожающе безразличным.

— Я бы не хотел в данный момент вдаваться в подробности, — сказал инспектор Флинт, — и не стоит торопиться с выводами.

Заместитель директора взял телефонную трубку.

— Вы хотите, чтобы он спустился вниз к машинам? — спросил он.

Инспектор Флинт отрицательно покачал головой.

— Чем незаметнее, тем лучше. У вас случайно не найдется свободной комнаты?

— Есть, рядом. Вы можете ей воспользоваться.

* * *

Уилт сидел в столовой за ленчем вместе с Питером Брейнтри, когда секретарша заместителя директора передала ему его просьбу.

— А попозже нельзя? — спросил Уилт.

— Он сказал, что это очень срочно.

— Вероятно, он наконец решил назначить тебя старшим преподавателем, — сказал Брейнтри оптимистично. Уилт проглотил остатки своей яичницы по-шотландски и поднялся.